Ричард был потрясен — он и не представлял прежде, что во Вселенной существует раса, которую он называл вторично-технологической.

— Вот никогда не думал, — говорил он Арчи однажды утром с обычным волнением, сопутствующим открытию, — что может существовать раса космоплавателей, которой не пришлось изучать законы гравитации… проводить долгих исследований, изучать основные законы физики, скажем характеристики электромагнитного спектра. Потрясающая идея… Но теперь мне кажется вполне естественным, что, если вид космоплавателей «А» встречает вид «Б», располагавшийся ниже первого на технологической лестнице, после контакта вид «Б» преодолевает разрыв…

— Но наш случай, — объяснял ему Арчи в то самое утро, — был еще более необычным. Парадигма, которую ты описываешь, действительно вполне обычна… Как свидетельствуют наша история и легенды, так случалось довольно часто. Многие космоплаватели овладели этой способностью именно вторичным образом, если воспользоваться твоим словом, а не самостоятельно научились летать в пространстве. Возьми хотя бы птиц и сетчатые существа… их симбиоз развился без всякого внешнего влияния в звездной системе, не столь далекой от нашей родной планеты, и существовал уже не одну тысячу лет, когда их впервые посетили исследовательские корабли Предтеч. Птицы и сети почти наверняка не сумели бы самостоятельно овладеть звездоплаванием. Однако после встречи с Предтечами, увидев их космические корабли, они попросили помощи и сумели освоить технику, необходимую для совершения космических полетов…

— Наша ситуация совершенно иная; мы были менее самостоятельны. Если нет ошибок в наших легендах, то Предтечи были космоплавателями еще в те времена, когда мы, октопауки, даже не обладали разумом. Мы не знали тогда, что такое планета, а тем более окружающий ее космос. Нашу судьбу определили высокоразвитые существа, с которыми мы делили наш мир. Обнаружив потенциал в нашей генетической структуре. Предтечи с помощью своего инженерного мастерства усовершенствовали нас, наделили разумом, а потом поделились с нами информацией и создали развитую культуру, которая иначе никогда бы не возникла…

Утренние беседы заронили глубокую приязнь в отношения между Ричардом и Арчи. Пока им никто не мешал, они могли разделять общую страсть — любовь к познанию. Расширяя знания друг друга, каждый углублял и свое понимание чудес Вселенной.

Никки почти всегда просыпалась раньше Элли. Когда девочка кончала завтракать, начинался второй этап ежедневного распорядка. Иногда Никки играла с Арчи, но большую часть утра проводила за занятиями. Учителей у нее было трое. Никки уже чуточку читала, складывала и вычитала, дед рассказывал ей о науке и природе. Арчи учил ее морали и этике. Она выучила алфавит октопауков и несколько простых фраз. Цветовой язык легко давался Никки; взрослые объясняли это и ее измененной наследственностью, и природным умом.

— Во время учебы наша молодежь тратит много времени на обсуждение и интерпретацию примеров, иллюстрирующих ключевые моральные проблемы, — заметил Арчи, когда однажды утром речь зашла об образовании и воспитании.

— Выбираются совершенно реальные ситуации, хотя факты могут быть слегка изменены, чтобы подчеркнуть смысл… молодые октопауки должны определить приемлемость той или иной возможной реакции. Они делают это в открытой дискуссии.

— Так делается для того, чтобы как можно раньше ознакомить молодежь с концепцией оптимизации? — спросил Ричард.

— Не совсем, — ответил Арчи. — Мы пытаемся подготовить молодых к жизни, к взаимодействию с другими личностями, научить их самостоятельно выбирать поступки. Подрастающие октопауки должны выработать на этих занятиях собственную систему ценностей. Мы считаем, что знания не существуют в вакууме и, лишь сделавшись частью образа жизни, приобретают истинно глубокий смысл…

Арчи ставил перед Никки простые, но острые этические проблемы. Такие основные понятия, как ложь, честность, предубеждения и эгоизм, были изучены в течение первых восьми уроков. Разбираясь в ситуациях, девочка часто ссылалась на примеры из собственной жизни.

— Галилей всегда говорит и ведет себя так, чтобы показать, какой он самостоятельный, — однажды во время урока заметила Никки, обнаруживая понимание фундаментальной основы, о которой шла речь в тот день. — Его желания для него важнее всего остального. Кеплер другой, когда мы с ним, я никогда не плачу…

После обеда Никки спала. Тем временем Ричард, Элли и Арчи беседовали о сходствах и различиях в жизни обоих видов.

— Если я поняла правильно, — проговорила Элли однажды после оживленной беседы о том, как разумные и чувствительные создания должны реагировать на членов общества, позволяющих себе антисоциальное поведение, — обычаи октопауков куда менее терпимы, чем у нас… Безусловно, в вашем обществе существует предпочтительный образ жизни. И октопауки, которые не принимают его, делаются изгоями; им запрещается участвовать во многих сферах деятельности, их терминируют после более короткой жизни…

— В нашем обществе, — ответил Арчи, — нетрудно понять приемлемое: у нас нет той путаницы, что у вас. Любой октопаук делает выбор, полностью осознавая последствия… Но Альтернативный Домен ничем не напоминает ваши тюрьмы. Это просто область, где октопауки и другие существа могут жить, не зная регламентации и оптимизации, необходимых для развития и выживания колонии. Некоторые из альтернатов доживают до очень преклонного возраста и вполне счастливы… Но ваше общество — по крайней мере насколько я его знаю — как будто не понимает фундаментального противоречия между свободой личности и общественным благосостоянием. Эти факторы следует тщательно уравновешивать. Любая предоставленная себе самой группа неспособна выжить, если всеобщее благо не будет предпочтительней свободы личности. Возьмите, например, использование ресурсов. Разве может существо, обладающее хотя бы крупицей разума, оправдать накопление небольшим числом особ огромных материальных ценностей, когда у остальных нет еды, одежды и прочих самых необходимых вещей?

В подвале Арчи держался не столь уклончиво и ненавязчиво, как бывало иногда в Изумрудном городе. Он рассказывал людям обо всех аспектах цивилизации октопауков, словно бы общее дело, которое ему надлежало исполнить вместе с людьми, каким-то образом освободило его от прежних ограничений. Стремился ли Арчи откровенностью переубедить землян, которые, несомненно, следили за разговорами в подвале? Быть может. Однако люди Накамуры могли понять лишь часть разговоров, поскольку не знали цветового языка октопауков. Нет, просто Арчи, наверное, лучше любого из людей понимал, что его «ждет неизбежная смерть, и хотел провести свои последние дни со смыслом.

Как-то ночью, прежде чем Элли и Ричард легли, Арчи сказал им, что у него возник личный вопрос.

— Не хочу пугать вас, — проговорил октопаук, — но я израсходовал почти весь запас баррикана, который хранился в моем приемном буфере. Если мы задержимся здесь дольше и действие баррикана закончится, мой организм, как вы знаете, вступит в стадию полового созревания. В соответствии с нашими представлениями я стану агрессивным и жадным… остается только надеяться, что не слишком.

— Не будем беспокоиться заранее, — усмехнулся Ричард. — Мне не раз приводилось иметь дело с подростками, и я не сомневаюсь, что смогу справиться с октопауком, у которого испортился характер.

Однажды утром охранник, спустившийся вниз с питьем и едой, велел Элли собираться вместе с девочкой.

— Когда? — спросила Элли.

— Через десять минут.

— И куда мы направимся? — поинтересовалась Элли.

Ничего не ответив, охранник исчез наверху лестницы.

Стараясь по возможности привести себя вместе с Никки в порядок (они прихватили с собой по три смены одежды, а здесь было трудно стирать), Элли посовещалась с Ричардом и Арчи о том, что можно говорить Накамуре и прочим начальникам, если ее ждет встреча с ними.

— Элли, не забудь, — быстро шепнул ей отец в уголке комнаты, — пусть октопауки действительно миролюбивы, но мы не сумеем остановить войну, если не убедим Накамуру в том, что он не сумеет выиграть вооруженный конфликт с ними. Он должен понять, что техника октопауков далеко превосходит нашу.