— По-твоему, тот, кто отпер трансформаторную, отпер и калитку. А потом взломал ее, чтобы сбить нас с толку?

— Вряд ли найдется более простое объяснение.

Валландер согласно кивнул:

— Здорово. Посрамил ты меня. Как только я раньше не увидел этой возможности!

— Вряд ли ты можешь думать обо всем, — уклончиво отозвался Нюберг.

— Какие еще детали, на твой взгляд, можно отбросить? Которые нам подсунули, чтобы сбить с толку?

— Тут требуется осторожность, — заметил Нюберг. — Иначе можно отбросить важное и сохранить несущественное.

— Все может оказаться существенным.

— Пожалуй, самое важное я сказал. Кстати, я не утверждаю, что прав. Просто размышляю вслух.

— Как-никак это идея, — сказал Валландер. — Новая вышка, на которую стоит взобраться, чтобы обозреть картину.

— Думая о нашей работе, я часто представляю нас как художников перед мольбертом, — проговорил Нюберг. — Мы делаем несколько штрихов, легонько макаем кисточку в краску и делаем шаг назад, чтобы иметь обзор. Потом снова подходим к мольберту, наносим следующий мазок. Наверно, самое-то главное — этот шаг назад. Ведь тогда мы вправду видим, что у нас перед глазами.

— Искусство видеть то, что видишь, — сказал Валландер. — Хорошо бы тебе рассказать об этом в Полицейской академии.

— По-твоему, молодым полицейским хоть чуточку интересно, что имеет сказать старый усталый техник-криминалист? — презрительно бросил Нюберг.

— Думаю, не чуточку, а куда больше. Несколько лет назад, когда я выступал перед ними, они слушали очень внимательно.

— Уйду на пенсию, — сурово произнес Нюберг. — Буду ткать ковры и ходить в горы. А больше ничего.

Черта лысого ты уйдешь, подумал Валландер. Но вслух, понятно, ничего не сказал. Нюберг встал в знак того, что разговор окончен, и отошел с тарелкой к мойке. Выходя из кафетерия, Валландер успел услышать, как он ворчит на скверную щетку.

Валландер продолжил прерванную прогулку по коридорам. Шел он к Ханссону. Дверь его кабинета была приоткрыта. В щелку комиссар видел, как он, по обыкновению, заполняет один из бесчисленных игровых купонов. Ханссон жил в нетерпеливом ожидании, что какая-нибудь из его сложных систем окажется эффективной и он вмиг разбогатеет. В тот день, когда лошади побегут так, как он рассчитывает, на него низойдет долгожданная великая благодать.

Валландер постучал, давая Ханссону возможность спрятать купоны, потом толкнул ногой дверь и вошел.

— Ты оставил записку, — сказал он.

— Мерседесовский фургон объявился.

Комиссар прислонился к косяку. Ханссон рылся в кучах бумаг на столе.

— Я еще раз зашел в базу данных, как ты велел. И вчера небольшая прокатная контора из Мальмё заявила, что, по их подозрениям, один из их автомобилей в угоне. Темно-синий «мерседес»-фургон. Его должны были вернуть еще в среду. Контора называется «Прокат легковых и грузовых автомобилей». Офис и стоянка расположены в районе Фрихамн.

— Кто арендовал машину?

— Ты не поверишь. Мужчина азиатской наружности.

— По имени Фу Чжэн? Расплачивался картой «Америкэн экспресс»?

— В самую точку.

Валландер сосредоточенно кивнул:

— Он должен был указать адрес, верно?

— Гостиница «Святой Георгий». Но, заподозрив угон, прокатчики проверили адрес. В гостинице не было постояльца с таким именем.

Валландер наморщил лоб. Что-то здесь не так.

— Странно. Человек, называющий себя Фу Чжэном, вряд ли пойдет на риск подобной проверки.

— Тут есть объяснение. В гостинице был зарегистрирован некто Андерсен. Датчанин. Азиатского происхождения. Словесный портрет, переданный по телефону, доказывает, что это одно и то же лицо.

— Как он оплатил номер?

— Наличными.

Валландер задумался:

— Обычно постояльцы сообщают адрес постоянного места жительства. Что написал Андерсен?

Ханссон опять порылся в бумагах. Уронил на пол игровой купон, но не заметил. Комиссар промолчал.

— Вот, — сказал Ханссон. — Андерсен написал, что живет в Ведбеке, и улицу тоже указал.

— Проверяли?

— Прокатчики не поленились. Видно, машина дорогая. Указанной улицы в Ведбеке вообще нет.

— Значит, след обрывается.

— Фургон пока не найден.

— По крайней мере, кое-что мы узнали.

— Дальше-то что предпримем насчет этой машины?

Решение Валландер принял сразу:

— Подождем. Не будем зря тратить силы. У тебя есть задачи поважнее.

Ханссон только руками развел, кивнув на заваленный бумагами стол:

— Не представляю, как я все это разгребу.

Уже от одной мысли, что сызнова начнется разговор о сокращении полицейских ресурсов, Валландеру стало нехорошо.

— Поговорим позднее, — сказал он и поспешно вышел.

У себя некоторое время просматривал документы на столе, потом взял куртку. Пора съездить на Руннерстрёмсторг, познакомиться с этим Альфредссоном, которого прислали из Стокгольма. Интересно к тому же, как пройдет его встреча с Робертом Мудином.

Он сел в машину, но мотор завел не сразу. Мысленно вернулся к вчерашнему вечеру. Давненько ему не бывало так хорошо, хотя по-прежнему не верилось, что все случилось на самом деле. Но Эльвира Линдфельдт существовала. Она не мираж.

Ему вдруг захотелось ей позвонить. Уступив порыву, он достал мобильник, набрал ее номер, который успел запомнить наизусть. После третьего сигнала Эльвира ответила и как будто бы даже обрадовалась его звонку, однако Валландер тотчас почуял, что позвонил не вовремя. Откуда взялось это ощущение, он и сам не знал, но оно было, причем весьма отчетливое. В душе волной всколыхнулась ревность, хотя голос, к счастью, удалось удержать под контролем.

— Я просто хотел поблагодарить за вчерашний вечер.

— Ну, это вовсе не обязательно.

— Доехала благополучно?

— Чуть не задавила зайца. А так все благополучно.

— Я вот сижу в кабинете и пытаюсь представить себе, чем ты занимаешься в субботнее утро. Но похоже, я тебе помешал?

— Да нет. Я делаю уборку.

— Пожалуй, вопрос некстати, но все-таки спрошу: мы можем повидаться в выходные?

— Я бы предпочла завтра. Может, перезвонишь? Во второй половине дня?

Валландер обещал.

Потом несколько минут сидел с телефоном в руке. Он наверняка ей помешал. Было что-то такое в ее голосе. Наверно, я преувеличиваю, подумал он. Однажды уже совершил такую ошибку. С Байбой. Даже нагрянул в Ригу без предупреждения, проверял, прав ли я. В самом ли деле у нее есть другой мужчина. Оказалось, нет.

Ладно, будем считать, что все так, как она говорит. Она занята уборкой. И только. Когда он позвонит позднее, голос наверняка будет звучать иначе.

Валландер поехал на Руннерстрёмсторг. Ветер почти совсем утих.

Свернув на Скансгатан, он поневоле резко нажал на тормоз и отчаянно вывернул руль. Какая-то женщина оступилась с тротуара и едва не угодила ему под колеса. Он сумел затормозить, но уткнулся в фонарный столб. Почувствовал, что его бьет дрожь. Открыл дверцу, вышел. Вне всякого сомнения, женщина не задета, однако все равно упала. Нагнувшись к ней, Валландер обнаружил, что это девчонка, лет четырнадцати-пятнадцати. И явно не в себе, не то пьяная, не то под кайфом. Он попробовал заговорить с ней, но в ответ слышал только нечленораздельное бормотание. Неподалеку остановилась машина. Водитель подбежал, спросил, не случился ли наезд.

— Нет, — ответил Валландер. — Помогите-ка поставить ее на ноги.

Увы, ноги у нее подкашивались.

— Она что, пьяная? — спросил автомобилист с отвращением в голосе.

— Давайте посадим ее ко мне в машину. Я отвезу ее в больницу.

Кое-как они затолкали девчонку на заднее сиденье. Поблагодарив случайного помощника, комиссар тронул с места. Девчонка застонала, потом ее вырвало. Валландеру и самому стало не по себе. Пьяные подростки давно уже перестали его возмущать. Но эта соплюшка совсем дошла до ручки. Он подъехал к отделению неотложной помощи, глянул через плечо. Девчонка заблевала свою куртку и заднее сиденье. А когда машина остановилась, принялась дергать дверцу, намереваясь выбраться наружу.