Валландер умолк.

— Из-за рубежа мы пока что никакого отклика не получили, — сказал Альфредссон.

Валландер вспомнил, что перед рассылкой в международные полицейские организации просил дать бумаги ему на подпись.

Мартинссон прочел его мысли:

— Я сам подписал. Чтобы сэкономить время.

Валландер кивнул:

— А те организации, которые нам удалось вычислить, дали о себе знать?

— Пока нет. Но прошло очень мало времени. К тому же сегодня воскресенье.

— Стало быть, мы сейчас действуем в одиночку, — подытожил комиссар. Потом посмотрел на Мудина. — В машине Роберт сказал мне, что у него есть новые идеи. Надеюсь, они ведут в правильном направлении.

— Я уверен, речь идет о двадцатом октября, — сказал Мудин.

— Надо убедить в этом и нас.

— Мне нужен час, — ответил Мудин.

— В нашем распоряжении тринадцать часов, — отозвался Валландер. — И ни часом больше, так и будем считать.

Валландер ушел. Лучше всего до поры до времени оставить их в покое. Он поехал в управление. И первым делом наведался в туалет. В последние дни он почти постоянно испытывал потребность помочиться. И чувствовал сухость во рту. Явные признаки, что он опять запустил свой диабет. Потом прошел в кабинет, сел на стул.

Что же я проглядел? — думал он. Что в этом расследовании могло бы разом связать воедино все нити, дать нам искомую полную картину? Голова работала вхолостую. На мгновение он мысленно вернулся в Мальмё. Нынче утром Эльвира Линдфельдт была какая-то странная. Вне всякого сомнения. Хотя он не мог объяснить, в чем заключалась странность. И это его тревожило. Меньше всего ему хотелось, чтобы Эльвира уже сейчас начала находить в нем изъяны. Может, он слишком бесцеремонно втянул ее в свои дела, попросив ночлега для Роберта?

Отбросив эти мысли, он пошел к Ханссону. Тот сидел за компьютером, работал со списком, полученным от Мартинссона. Валландер спросил, как успехи. Ханссон только головой покачал.

— Ничего не сходится, — уныло сказал он. — Вроде как пытаешься сложить вместе детальки разных пазлов в надежде, что они каким-то чудом подойдут одна к другой. Единственный общий знаменатель — всё это финансовые учреждения. Плюс телефонная компания и предприятие спутниковой связи.

Валландер замер:

— Как ты сказал?

— Предприятие спутниковой связи из Атланты. «Телсат коммюникейшнз».

— То есть это не изготовитель?

— Насколько я понял, эта компания сдает в аренду передатчики на нескольких спутниках связи.

— Но в таком случае тут есть стыковка с телефонной компанией.

— Если угодно, можно сказать, что есть стыковка и со всем остальным. В наше время деньги пересылают посредством электронных платежей. В сундуках их никто не возит. По крайней мере, при по-настоящему крупных трансакциях.

Неожиданно Валландеру пришла в голову одна мысль:

— Можно проверить, накрывают ли их спутники Анголу?

Ханссон застучал по клавишам. Валландер отметил, что работает он куда медленнее Мартинссона.

— Их спутники перекрывают весь мир. Даже полярные регионы.

Валландер кивнул:

— Возможно, это кое-что значит. Позвони Мартинссону и сообщи ему.

Пользуясь случаем, Ханссон спросил:

— Что, собственно, произошло вчера ночью на поле?

— Мартинссон болтает чепуху, — коротко ответил Валландер. — Но сейчас мы не будем об этом говорить.

Валландеру казалось, часы тянутся бесконечно. Время словно остановилось. Поначалу он сидел в кабинете, тщетно ожидая, что вот сейчас позвонят с Руннерстрёмсторг и все разрешится. Но телефон молчал. В два Лиза Хольгерссон провела импровизированную пресс-конференцию. Предварительно она хотела поговорить с Валландером. Однако он постарался не попасться ей на глаза и строго-настрого наказал Анн-Бритт говорить, что в управлении его нет. Подолгу неподвижно стоял у окна, глядя на водонапорную башню. Тучи разошлись. Был ясный, холодный октябрьский день.

В три часа комиссар не выдержал и поехал на Руннерстрёмсторг. Там бурно спорили насчет того, как трактовать некоторые комбинации цифр. Мудин попробовал втянуть в дискуссию и Валландера, но тот лишь покачал головой.

В пять он оставил их, зашел в закусочную, съел гамбургер. Вернулся в управление, позвонил Эльвире Линдфельдт. Она не ответила. Даже автоответчик был выключен. Снова нахлынули подозрения. Но усталость мешала сосредоточиться, и всерьез он о них не задумался.

В половине седьмого в управление неожиданно пришла Эбба. Принесла пластиковую коробку с едой для Мудина. Валландер попросил Ханссона подвезти ее на Руннерстрёмсторг. И только задним числом сообразил, что даже не поблагодарил Эббу как следует.

Около семи он позвонил на Руннерстрёмсторг. Ответил Мартинссон. Разговор был недолгий: они так и не нашли ответа на поставленные Валландером вопросы. Положив трубку, комиссар прошел к Ханссону, который по-прежнему сидел за компьютером, воспаленными глазами всматриваясь в экран. На вопрос комиссара, есть ли сообщения из-за рубежа, он коротко сказал:

— Нет.

Валландера вдруг захлестнуло бешенство. Он схватил посетительский стул, злобно швырнул его в стену и вышел вон.

В восемь он опять стоял на пороге ханссоновского кабинета.

— Едем на Руннерстрёмсторг. Так продолжаться не может. Надо обобщить ситуацию.

Они зашли за Анн-Бритт, которая дремала у себя в кабинете, и в молчании отправились в офис Фалька. Мудин сидел на полу, прислонившись к стене, Мартинссон — на походном стуле, Альфредссон растянулся на полу. Н-да, пожалуй, я впервые вижу таких усталых, измученных сотрудников, думал Валландер. Он знал, физическая усталость шла оттого, что, несмотря на ночные события, они ни на йоту не продвинулись вперед. Если б удалось хоть чуточку стронуться с мертвой точки, хоть немножко пробить стену, энергии у них по-прежнему было бы достаточно. А сейчас ими владели прямо-таки бездонное равнодушие и усталость.

Что делать? — думал комиссар. Каково же будет наше последнее усилие? До наступления полуночи.

Он сел на стул перед компьютером. Остальные столпились вокруг, только Мартинссон предпочел держаться чуть поодаль.

— Резюме, — сказал Валландер. — Где мы сейчас?

— Многое говорит за то, что двадцатого октября что-то произойдет, — сказал Альфредссон. — Но ровно ли в полночь или позднее, нам неизвестно. Судя по всему, в тех учреждениях, которые мы сумели вычислить, могут возникнуть проблемы с электроникой. Ну и в тех, какие мы не установили, тоже. Поскольку же речь идет о крупных финансовых институциях, то дело предположительно связано с деньгами. Однако что именно предстоит — электронное ограбление банка или что-то другое, — мы не знаем.

— Что может произойти в худшем случае? — спросил Валландер.

— Хаос на мировых финансовых рынках.

— Такое действительно возможно?

— Подобные вещи уже случались. Если, к примеру, возникнет смятение или резко изменится курс доллара, может разразиться паника, которую будет трудно взять под контроль.

— По-моему, план как раз таков, — сказал Мудин, сидевший, скрестив ноги, на полу возле Валландера.

Все воззрились на него.

— По-моему, масштаб этой акции мы даже представить себе не способны. А стало быть, ни логически рассуждая, ни призвав на помощь воображение, не сможем увидеть, что происходит, пока не будет слишком поздно.

— Но где все начнется? Ведь нужен какой-то триггер? Кто-то должен нажать на кнопку?

— Вероятно, все начнется с чего-то такого обыкновенного, будничного, что нам даже в голову не придет.

— Символический кофейный автомат, — сказал Ханссон. — Опять.

Валландер молчал. Потом обвел присутствующих взглядом.

— Ну что ж, сейчас мы можем только продолжить работу, — сказал он. — Другого выхода нет.

— Я забыл в Мальмё дискеты, — сказал Мудин, — а они нужны, чтобы продолжить работу.

— Пошлем за ними машину.

— Я тоже поеду. Мне надо выйти отсюда. К тому же в Мальмё допоздна открыт магазин, где торгуют вегетарианской едой.