В конце концов, Ватаро отверг их план.

— Слишком много крови придется пролить, — мрачно заявил он. — Не то чтобы я питал нежность к этим бандитам, проливающим кровь своих братьев, нет, неразумно уничтожать то, чем желаешь завладеть.

Я много думал в последнее время, — после того, как вы прислали мне подробный отчет об этих семействах. И, мне кажется, я придумал, как стать вождем Таки-гуми, не уничтожив при этом ни одного человека.

Нынешний оябун, Ген Таки, снискал славу гения оборонительной тактики. Именно эта его широко известная и вселяющая ужас тактика позволяет ему удерживать главенство в шатком тройственном союзе якудзы.

Однако из собранных сведений ясно, что вопреки всеобщему мнению, вовсе не Ген Таки изобрел эту тактику. Ее автор — советник Гена, которого зовут Кендзи Харигами, он тайно правит Таки-гуми. Кендзи Харигами — самое дорогое, что есть у Гена Таки. Без него Ген Таки моментально побелеет от страха, и мы добьемся от него всего, что захотим. А раз так, нужно нащупать ахиллесову пяту Харигами-сана.

— Вряд ли она у него есть, — сказал Филипп. — Он прекрасный семьянин. Женат, имеет двоих детей. Насколько мы смогли выяснить, жена ему не изменяет.

Ватаро Таки недовольно заворчал. Он кивнул, и Митико налила ему еще одну чашку чая.

— Досс-сан, — сказал он, — вы скоро поймете, что все женатые мужчины в Японии — все без исключения! — ведут двойную жизнь. Порой они ее держат в тайне, порой нет. Но она всегда существует. Мы должны узнать, какую двойную жизнь ведет Кендзи Харигами.

Вскоре Филипп заподозрил, что они, по-видимому, совершили чудовищную ошибку. Все началось с кошмарного сновидения. Филиппу снилось, что он снова стал мальчиком и живет в Латробе, в Пенсильвании. Он держал в руках отцовское ружье двадцать второго калибра. Дело было ночью; он гнался за дичью по скованным морозом полям, по лесу, полному ночных шорохов, и наконец добежал до реки, серебрившейся в свете полной луны. Вода журчала, листья деревьев шелестели. Ухала сова.

Филипп понимал, что догоняет дичь, и ускорил шаг, держа ружье наизготовку. Он вошел в мелкую речушку, вода проникала в ботинки и студила лодыжки. Филипп запыхался, он часто-часто дышал, и изо рта вырывались клубы пара.

Потом он увидел добычу и остолбенел от изумления, осознав, что это не животное, как ему прежде казалось, а человек.

Упав на одно колено, он прижал ружье к плечу и прицелился. Но выстрелить не успел, потому что стоявшая перед ним жертва разодрала себе ногтями лицо. Оно отвалилось, и Филипп увидел под ним другое. Вроде бы знакомое.

Но едва он сообразил, чье это лицо, как оно тоже оказалось содранным, и под ним появилось новое. Филипп перепугался и спустил курок. Пуля угодила прямо в лицо и разнесла его вдребезги, что было совсем нехарактерно для пули двадцать второго калибра. Однако под третьим лицом пряталось четвертое.

Филипп пробудился в поту и не сразу понял, где он. Но потом повернулся и увидел спавшую с ним рядом Лилиан.

И воттут Филиппу стало понятно к чему был этот сон...

Наутро Филипп встретился с Эдом Портером, адъютантом, которого Силверс приставил к ним с Джоунасом, когда они впервые приехали в Японию.

— Я хочу тебя кое о чем спросить, Эд, — сказал Филипп.

— Хорошо. — Портер переносил из одного кабинета в другой кипу бумаг.

— Много работы, да? — поинтересовался Филипп.

— Да ерунда всякая, — уклончиво ответил Портер. — Тернер гоняет меня туда-сюда, точно мальчика на побегушках. Я должен убедиться в том, что все новые министры, обвиненные Дзибаном в измене, спрятаны на конспиративной квартире. Я должен устроить так, чтобы сообщения об их «гибели» выглядели правдоподобно и попали в газеты. На меня, опять же, возложена обязанность утешать убитых горем родственников. Короче, всячески стараться убедить Дзибан, что мы ими не интересуемся.

— То ли дело в старые добрые времена, да?

— Да уж, черт побери! — выругался Портер. — Полковник Силверс давал мне настоящие задания. Я прекрасно умею собирать разведданные, но с тех пор, как полковника не стало, всем на меня наплевать.

— Это из-за Силверса, — сказал Филипп. — Никому не хочется вспоминать о неприятностях.

— А вот этого не надо! — воскликнул Портер. — Полковник Силверс не был агентом-двойником.

— Не был? — Филипп склонил голову набок. — Но почему ты так считаешь? Существуют доказательства...

— Да все это ерунда! — Портер положил на стол бумаги и закурил сигарету. — Поверьте мне, лейтенант, если у меня будет в запасе полдня, я сумею обстряпать все так, будто вы укокошили свою собственную матушку. Я точно знаю, что полковник никакой не предатель, ведь я передавал ему все разведданные. Если бы он сообщал их потом членам Дзибана или еще кому-нибудь, уж я бы непременно догадался. Он ничего подобного не делал. Я совершенно уверен, что он поступал с этими данными как следовало.

По телу Филиппа пробежал холодок недоброго предчувствия, и в душе всколыхнулся страх, вызванный вчерашним ночным кошмаром.

— Ты говорил с кем-нибудь на эту тему?

— Конечно, говорил. С Тернером. Он все записал. И сказал, что передаст по назначению.

— Ясно, — протянул Филипп и задумался: почему Портер раньше не сказал ему об этом? Но потом понял, что он должен был сам прийти к Портеру. Однако он как-то сразу поверил уликам. Конечно... Почему бы и нет? Ему их подсунули: на, ешь готовенькое... Разозлившись на собственную глупость, Филипп потеребил пальцами губы, — Скажи, Портер, ты хотел бы вернуться на оперативную работу?

Глаза Портера вспыхнули.

— Меня долго упрашивать не придется, лейтенант. Быть вьючной лошадью Тернера не очень-то приятно. Да и потом, я соскучился по оперативной работе.

— Хорошо, — одобрил Филипп. — Ты умеешь вести слежку?

— Да я могу выследить Орфея в аду, а ему и невдомек будет, — Портер ухмыльнулся. — Вдобавок я знаю Токио, как свои пять пальцев. Все улочки и закоулки, — он потушил сигарету. — Дайте мне только имя и описание человека, а все остальное я сделаю.

— Тебе понадобится только имя, — сказал Филипп. Что-то в его голосе заставило Портера посерьезнеть.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вот что, — заявил Филипп, — я хочу, чтобы вы следили за каждым шагом моей жены.

Это Филипп нашел подход к Таки-гуми. Проглядывая недельную оперативную сводку ЦРГ, в которой рассказывалось о налете военных США на игорные дома якудзы в северных районах Токио, он наткнулся на знакомое имя: Кендзи Харигами, главный советник Таки-гуми.

ЦРГ интересовалась одним из владельцев игорного бизнеса, которого подозревали в нелегальном ввозе стрелкового оружия. Кендзи Харигами был пойман при облаве. Однако, судя по сводке, он откупился от властей и не был привлечен к ответственности.

Филипп какое-то время обдумывал полученные сведения. Может быть, тут ничего такого и нет... В якудзе много азартных игроков. Однако, наведя справки, Филипп убедился, что Кендзи Харигами посещал и некоторые игорные дома, не контролировавшиеся якудзой. Это показалось ему более важным, и он рассказал о том, что узнал, Ватаро Таки.

Таки две недели следил за каждым шагом Кендзи Харигами. Интересно, что больше всего Харигами любил захудалое местечко на отшибе, такое невзрачное, что оно пока не привлекало внимания членов якудзы, все глубже проникавших в игорный бизнес.

— Он ставит на кон кучу денег, — сообщил Ватаро Таки Филиппу и Митико во время очередной встречи. — И проигрывает все без остатка.

— Сколько? — поинтересовалась Митико. Когда ее отец ответил, Филипп сказал:

— А откуда он берет эти деньжищи? Ватаро Таки улыбнулся.

— Когда мы это узнаем, Досс-сан, — сказал он, — то поймем, с какого боку подступиться к Таки-гуми.

Через несколько дней Эд Портер столкнулся с Филиппом в холле штаба ЦРГ.