Не успел Майкл взять первый тюбик и выдавить краску, как зазвонил телефон. Майкл обычно не подходил к нему во время работы и услышал звонок только потому, что забыл плотно закрыть дверь ателье. Секунду спустя включился автоответчик. Но не прошло и пяти минут, как телефон зазвонил опять. Когда он затрезвонил четвертый раз подряд, Майкл отложил палитру и подошел сам.

— Oui. — Он машинально заговорил по-французски.

— Майкл? Это я, дядя Сэмми.

— О, черт, простите, — извинился Майкл, переходя на английский. — Это вы сейчас названивали?

— Мне непременно нужно было до тебя добраться, Майкл, — ответил Джоунас Сэммартин. — До живого, а не до твоего магнитофонного голоса.

— Рад вас слышать, дядя Сэмми.

— Да, давненько мы не общались, сынок. Я звоню, чтобы попросить тебя вернуться домой.

— Домой? — Майкл не сразу понял, о каком доме идет речь. Его дом давно был здесь, на Елисейских Полях.

— Да, домой, в Вашингтон, — со вздохом произнес Сэммартин и прокашлялся. — Тяжело, но надо. Твой отец умер.

Масаси Таки терпеливо ждал, пока Удэ прокладывал ему путь в битком набитом зале. Опорами перекрытия зала служили грубо обтесанные кипарисовые балки, кедровые панели стен источали хвойный дух. В зале не было окон, поскольку он находился в центре огромного дома Таки-гуми, расположенного в токийском районе Дэйенхофу, где до сих пор сохранились обширные усадьбы с особняками. С потолка свисали ряды знамен, вышитых древними иероглифами. Знамена придавали залу вид средневековый и церемониальный.

По традиции здесь созывались общие сборища клана Таки — крупнейшего и самого могущественного из всех семей якудзы.

«Якудза» — общее название разветвленной сети подпольных гангстерских организаций. В последние годы, благодаря гению Ватаро Таки их деятельность приобрела международный характер. Отдельные крупные организации пока соперничали или действовали недостаточно согласованно, но Ватаро Таки делал все, чтобы прекратить распри, окончательно объединить якудзу и считался ее признанным патриархом и «крестным отцом». Японская мафия внедрилась в законный бизнес в Нью-Йорке, Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, стала управлять целыми поместьями, отелями и курортами на Гавайских островах. И вот патриарх скончался, и теперь предстояло избрать нового главу Таки-гуми.

Тихий шепот прокатился по толпе «лейтенантов» и кобунов — глав дочерних кланов, входящих в состав Таки-гуми, и рядовых членов семьи, которые в конечном счете составляли ее плоть и кровь.

Масаси был младшим из сыновей Таки. Худой и смуглый, он очень напоминал молодого Ватаро Таки. Удлиненная, словно у волка, челюсть и нетипичные для Японии, торчащие скулы придавали его лицу сходство с обтянутым кожей черепом, и Масаси, стараясь усилить это устрашающее впечатление, приучил свои лицевые мышцы сохранять прямо-таки скульптурную неподвижность.

Телохранитель Удэ, который расчищал Масаси дорогу в противоположный конец зала, обладал двумя милыми сердцу японца достоинствами — дородностью и недюжинной силой. Помимо обязанностей телохранителя он выполнял еще и функции карающей десницы своего господина.

Пока они проталкивались к помосту, Масаси успел несколько раз внимательно взглянуть на своего старшего брата Дзёдзи, уже занявшего почетное место перед стилизованным колесом с шестью спицами — большим фамильным гербом Таки-гуми. Герб этот, одно из нововведений старого Ватаро, был позаимствован из книги о феодальном прошлом Японии. В прежние времена каждый самурайский военачальник имел свой геральдический знак. В жилах Таки не текла благородная самурайская кровь, однако Ватаро тем не менее присвоил себе герб и психологически возвысил свой клан над остальными кланами якудзы.

Дзёдзи, как и Масаси, унаследовал от отца сходство с волком, но если младший брат казался зверем сильным и жестоким, то средний выглядел поджарым и облезлым. Дзёдзи и впрямь рос болезненным ребенком, мать любила его до безумия и вечно с ним нянчилась. Да и потом он превратился в хилого, вялого подростка. Но правдой было и то, что, повзрослев, он окреп, никогда не болел и редко уставал. При звериной выносливости и необычайной работоспособности Дзёдзи неплохо шевелил мозгами и, пока был жив отец, вел всю бухгалтерию клана. Это означало, что он посвящен во все семейные тайны и ничто на свете не может заставить его выдать их.

Черные, глубоко посаженные глаза Дзёдзи воззрились на младшего брата, шествующего сквозь толпу с победоносным видом триумфатора. Хотя Масаси в последнее время частенько открыто перечил отцу, ему было не занимать обаяния, умения привлечь людей на свою сторону и повести их за собой. Логично предположить, что «лейтенанты», взвинченные последними событиями и озабоченные своим будущим, охотно потянутся за ним, и Масаси станет правой рукой Дзёдзи.

Дзёдзи подождал, пока брат доберется до помоста, и поднял руку, призывая к молчанию.

— Наш оябун умер, — без вступления начал Дзёдзи. — А теперь вот и Хироси, любимый наш брат, удостоенный чести стать новым оябуном Таки-гуми, безвременно вырван из лона нашей семьи. Отныне я, как следующий по старшинству, буду делать все, что в моих силах, дабы сохранить наследие и претворить в жизнь мечту Ватаро Таки. — Он склонил голову и на мгновение застыл, прежде чем удалиться.

И тут он с удивлением увидел, что на его место выходит Масаси.

Тот выступил вперед и обратился к собранию.

— Когда мой отец, Ватаро Таки, скончался, об этой утрате скорбела вся нация, — начал он. — Во время похорон проститься с ним пришли тысячи людей. Дань уважения отдали главы государств, министры, президенты корпораций и политические лидеры. Присутствовал даже посланник самого императора. — Масаси обвел взглядом слушателей, обжигая горящими глазами то «лейтенанта», то кобуна. — Почему они это сделали? Потому что мой отец был выдающимся человеком, столпом власти, к которому любой член нашей большой семьи мог обратиться за поддержкой и защитой. Враги же боялись его пуще смерти, с ними он был свиреп, как лев.

Теперь он нас покинул, и я прошу вас задуматься над тем, какое будущее нас всех ожидает. Мы осиротели. К кому обратиться за советом и помощью в эти тревожные времена? Кто даст гарантию, что враги будут, как прежде, держаться на почтительном расстоянии?

Я говорю не только о соперничающих с нами кланах. Исторически сложилось так, что Таки-гуми всегда первым вставал на защиту Японии от русской экспансии. От нас до Советского Союза меньше сотни миль. Советы относятся к нам с опаской и недоверием и, как некогда американцы, выискивают возможность подчинить нас своему влиянию и поработить. Вот против чего мой отец боролся всю жизнь. Мы должны продолжить его дело.

Взор Масаси блуждал по залу, он пристально и проникновенно вглядывался то в одного слушателя, то в другого. Голос его, будто у искушенного оратора, грозно понижался, а потом нарастал и начинал звенеть с призывным пафосом.

— Весь вопрос в том, сумеет ли Таки-гуми сохранить первенство среди кланов якудзы? Или нас окружат многочисленные, алчущие добычи враги и будут вырывать у нас кусок за куском, пока не отберут все, сведя на нет наш некогда гордый род?

Смею утверждать, что ответ для вас уже очевиден. Обеспечить прекрасное, мудрое руководство делами клана, не отступая от пути и традиций Ватаро Таки, был способен мой возлюбленный брат Хироси. Но Хироси умер. Пал от руки наемного убийцы по кличке Зеро. Кто из наших врагов нанял негодяя? Кому понадобилось в час тяжкого семейного горя добавить нам скорби и страданий, чтобы, цинично воспользовавшись нашей слабостью, урвать себе кусок пожирнее?

Так вот, я утверждаю, что сейчас наша самая насущная задача состоит в том, чтобы обеспечить будущее Таки-гуми. Либо мы, расколотые и ослабленные врагами, вскоре погибнем, либо, сплотив свои ряды, став более воинственными и беспощадными, лишим сил и подавим тех, кто в противном случае сокрушит нас.

Мы вступаем в полосу кризиса. Наступают отчаянные времена, как для якудзы, так и для всей Японии. Наша семья, гордость якудзы, должна стремиться занять подобающее ей место в международном бизнесе. Будучи японцами, мы обязаны добиваться равенства нашей нации с остальными нациями мира, равноправия, в котором великие державы всегда отказывали жителям наших крошечных островов. Я призываю вас присоединиться к борьбе за будущее, в котором нас ждут лишь слава и процветание! И к такому будущему наш дом может привести только один оябун — это я, Масаси Таки!