Глядя в неумолимое, искаженное яростью лицо врага, Майкл понял что это время наступило. Он перешагнул грань возможного, он был во власти пустоты, в Зеро. Он понял, что проиграл, так же, как в свое время проиграл его учитель Тсуйо. Его противником сейчас являлся не Сийна, а пустота, ничто, Зеро, настигающее человека на пороге смерти. Смерть дышала за спиной. Ему уже не могла помочь обычная храбрость, обычное человеческое бесстрашие. Храбрость, необходимая для противостояния Зеро, должна быть совсем иного свойства, по сути дела, ей еще только предстояло родиться. Лишь тогда у человека появлялся шанс выжить, выстоять в борьбе против космической пустоты, против Зеро. Лишь тогда человек мог взглянуть в пустые глаза Зеро и сказать «Нет!».

Сийна тоже почувствовал, что конец боя близок. Ноздри его затрепетали, как у хищника, почуявшего кровь жертвы. У него словно открылось второе дыхание и прибавилось сил. Сийна нанес два молниеносных удара и изготовился к решающей атаке. Майкл со свистом втянул воздух, готовясь к смерти.

И тут в комнате прогремел выстрел. Сийна вскрикнул, рука с мечом повисла плетью. Пуля попала ему в плечо. Он обернулся. Враг, о котором Сийна в пылу боя успел забыть, держал в руке пистолет. Майкл отреагировал мгновенно, ударив священным мечом. Сийна почувствовал, как сталь пронзает ему бок. Горячая волна боли захлестнула старика. Призвав на помощь все свое незаурядное умение сосредоточиваться, он заглушил боль. Несмотря на раны, Сийна не отступил. Издав боевой самурайский клич, он бросился на Майкла. Сталь со звоном ударилась о сталь. Но Майкл был уже не тот, что несколько мгновений назад. Он побывал там, где правит тьма и откуда нет возврата. Но ему удалось вернуться, удалось то, что не сумел даже его учитель Тсуйо, — он одержал верх над пустоглазым «ничто». Его рука крепко сжимала меч, он ровно дышал сквозь стиснутые зубы, глаза холодно и беспощадно смотрели на врага. Майкл хладнокровно отражал удар за ударом и, когда Сийна на мгновение остановился, вонзил меч князя Ямато Такеру в сердце противника.

Брызнула кровь. Одри пронзительно закричала. Сийна рухнул навзничь, судорожно глотая воздух. Жизнь нехотя покидала его старое тело. Майкл выдернул меч. Багряная сталь влажно блеснула. Кодзо Сийна упал рядом с телом Масаси Таки. Стекленеющие глаза уставились на меч, которого он так страстно домогался всю свою жизнь и который убил его. Пол вокруг двух трупов был усеян розовыми, синими, серебристыми клочьями разрубленной во время боя ширмы, словно лепестками диковинных цветов.

Молчание было долгим. Майкл подошел к Одри и обнял ее. Издалека доносился едва слышный гул работающей машины. Одри чувствовала себя затерянной в чудовищной пещере где-то глубоко в чреве земли. У нее почти не осталось сил. Если бы Майкл ее не поддержал, она бы рухнула на пол. Брат и сестра молча смотрели на человека, склонившегося над телом Кодзо Сийны.

— Это и в самом деле ты? — наконец хрипло спросил Майкл.

— Папа? — еле слышно прошептала Одри. Человек повернулся.

— С вами все в порядке?

Все трое молча смотрели друг на друга. Филиппа переполняли чувства столь сильные, что он не мог говорить. Как давно он не был вместе со своими детьми! Как давно. И вот — встретился с ними при таких страшных обстоятельствах. Майкл, его сын, вновь и вновь избегающий смерти. Этот старик оказался на редкость крепким орешком. Только совместные усилия двух поколений Доссов позволили одолеть Кодзо Сийну.

Переводя взгляд с сына на дочь, Филипп Досс начал понимать, что трудности еще не кончились. Новая жизнь манила и его, и детей. Но Филиппа вдруг пронзил страх. Примут ли его дети, не отвергнут ли, поймут ли? Сорок лет борьбы с Дзибаном, сорок лет жизни. Немало. Но эта борьба — ничто в сравнении с той задачей, которая стояла перед ним сейчас. Он способен был победить своих врагов, но теперь перед ним стояли его дети, а не враги. Если они отвернутся, он не сможет жить.

— Папа! — Одри бросилась к нему на грудь, едва не сбив с ног, и обняла отца. — Мы думали, ты умер, папа! Ты здесь! С нами! — Одри трясло.

Филипп ласково погладил ее по спине, пытаясь успокоить.

— Моя смерть — всего лишь хитрость.

Он целовал ее волосы, ее заплаканное лицо. Филипп не думал, что так растрогается. Ледяная оболочка, сковавшая его сердце за долгие годы тайной жизни, которую он вел, ограничений, которые он на себя накладывал, стремительно таяла. Он ощущал, как слезы подступают к глазам. Впервые в жизни Филипп не стал сдерживать чувств. Он баюкал Одри, раскачивая из стороны в сторону. Она счастливо всхлипывала. В его сердце любовь к детям смешивалась с глубокой печалью. Филипп сожалел об ушедших годах, о том, что подчинил свою любовь долгу. Только теперь Филипп понял, чего он был лишен все эти годы. Но он все-таки обрел своих детей. Теплое чувство благодарности судьбе наполнило его душу. Филипп открыл глаза.

— Как ты мог пойти на это, отец? — Майкл сам удивился своему гневному тону. Ему казалось, что он совладал с эмоциями. Но при виде отца, целого и невредимого, негодование вспыхнуло в нем с новой силой. — Как ты мог изменить маме?

Одри высвободилась из объятий отца.

— Что ты имеешь в виду?

Майкл, не сводя с отца мрачного взгляда, рассказал ей все, что знал.

Одри повернулась к отцу.

— Я что-то не понимаю. Ты изменял маме?

— Мы оба изменяли друг другу, — устало сказал Филипп. — Я мог бы только сожалеть о своей встрече с Лилиан, не будь вас. Но вы — это довод, который перевешивает все на свете.

Он постарался собраться с силами, чтобы выдержать то, что ему предстояло. Филипп боялся того, что должен сказать им сейчас. Они могут возненавидеть его, могут попросту не поверить, слишком невероятна и чудовищна правда. Эта правда может поразить не только его, но и детей. Он вздохнул и начал свой рассказ.

— У вашей матери был любовник. Долгие годы. — Сердце заныло, когда он увидел, как при этих словах Одри и Майкл меняются в лице. — Этого человека мать знала еще в те времена, когда мы только собирались пожениться. Она познакомилась с ним здесь, в Токио. Его имя Евгений Карск.

Майкл вздрогнул.

— Карск? — недоуменно спросил он. — Масаси упоминал это имя. Я ничего не понимаю. Ведь Карск — генерал КГБ. Именно он снабдил Сийну ядерным оружием. Что связывает его с матерью? Это слишком невероятно.

Филипп кивнул.

— Знаю, но, тем не менее, это так. — Он рассказал о своей первой встрече с Карском в Токио в 1947 году. — С тех пор я выслеживал его. Ваша мать работает на Карска. Некоторое время тому назад он покинул Вашингтон, увозя сведения, способные нас погубить.

— Я не верю. Это какой-то сон, — кусая губы, сказала Одри. — Это просто не может быть правдой.

—Это так, Одри, милая, — печально ответил Филипп. — Я понимаю, какой это удар для вас обоих.

— Когда ты узнал об этом? — спросил Майкл, стараясь сохранять спокойствие.

— Я подозревал уже довольно давно. Из МЭТБ происходила постоянная утечка информации, но мы никак не могли понять, кто в этом виноват. Мне понадобилось немало времени, чтобы собрать воедино все факты. Но когда я узнал правду, передо мной встала задача разоблачить Лилиан.

Лицо Одри побелело.

— Этого не может быть. Я сплю. — Она умоляюще протянула руки к брату. — Майкл, пожалуйста, разбуди меня.

— Эйди, — сказал Филипп, — прости меня. Твой дед принял на себя руководство МЭТБ во время расследования этого дела.

— Дед? А что же с дядей Сэмми?

— С дядей Сэмми случился сердечный приступ. — Майкл обнял Одри. — Он умер, Эйди.

— Боже мой. Боже мой. — Одри обхватила голову руками. Филипп взглянул на сына.

— Я не жду, что ты простишь меня. На моей совести многое. Я использовал тебя так же, как Митико использовала — Элиан. Мы считали, что жертвуем собой и своими детьми ради высокой цели. Мы оба любили вас всем сердцем, но тем не менее пошли на это. Ваши жизни не принадлежали вам. — Он помолчал. — Майкл, я...

— Дай мне время, отец, — остановил его Майкл. — Мне необходимо обдумать все, что ты сказал. Дай мне время.