— Вы клянетесь спасением своей бессмертной души, что не обсуждали подобного намерения ни с кем из членов своей команды?

— Клянусь.

Хэклетт сделал паузу.

— Позвольте мне убедиться в том, что я правильно понял суть. Вы отправились в экспедицию исключительно с целью заготовки кампешевого дерева. Исключительно по неблагоприятному стечению обстоятельств вас унес далеко на север шторм, совершенно не затронувший здешние берега. Впоследствии вас безо всякой провокации с вашей стороны взял в плен испанский военный корабль. Верно?

— Совершенно верно.

— Затем вы узнали, что капитан этого же испанского военного корабля напал на английское торговое судно и взял в заложники леди Сару Элмонт, тем самым дав вам основание для ответных действий. Это так?

— Да, так.

Хэклетт снова сделал паузу.

— Откуда вы узнали, что этот испанский корабль захватил леди Сару Элмонт?

— Она находилась на его борту к тому моменту, как мы попали в плен, — ответил Хантер. — Я узнал это из случайной оговорки одного испанского солдата.

— Весьма удобное совпадение.

— Однако же это правда. После того как нам удалось за бежать — надеюсь, это не является преступлением в глазах уважаемого суда? — мы проследовали за испанским кораблем до Матансероса, где и увидели, как леди Сару высадили на берег и переправили в крепость.

— Итак, вы напали на эту крепость с единственной целью защитить добродетель англичанки? — Голос Хэклетта был полон сарказма.

Хантер по очереди оглядел лица судей.

— Джентльмены, насколько я понимаю, данный суд не ставит себе целью решить, являюсь ли я святым. — Эти его слова вызвали смех у слушателей. — Он должен лишь определить, являюсь ли я пиратом. Конечно же, я знал, что в бухте Матансероса стоит галеон. Это был весьма ценный трофей. Все же я прошу суд принять во внимание, что у нападения имелось основание в виде провокации, причем такой, что она, откровенно говоря, не допускала двусмысленного толкования с точки зрения закона, с какой стороны ни посмотри.

Хантер взглянул на секретаря суда, в чьи обязанности входило вести протокол заседания, и увидел, к своему изумлению, что тот безмятежно восседал на своем месте и даже не думал ничего записывать.

— Расскажите нам, как вам удалось бежать с испанского корабля, когда вас взяли в плен? — велел Хэклетт.

— Это произошло благодаря усилиям плывшего с нами француза по имени Сансон, проявившего храбрость, достойную всяческого уважения.

— Вы высоко цените этого Сансона?

— Да, очень. Я обязан ему жизнью.

— Отлично, — заявил Хэклетт и развернулся. — Пригласите для дачи показаний первого свидетеля, мистера Андре Сансона!

— Андре Сансон!

Потрясенный Хантер развернулся к двери и увидел, как в зал суда входит Сансон. Француз двигался быстрой, плавной, текучей походкой. Он занял место, предназначенное для свидетеля, и поднял правую руку.

— Андре Сансон, обещаете ли вы и клянетесь ли на Святом Писании быть честным и правдивым свидетелем в деле между королем и арестованным, в том, что касается фактов пиратства и грабежа, в каковых означенный арестованный обвиняется?

— Клянусь.

Сансон опустил руку и в упор, ровно и жалостливо, смотрел на Хантера несколько секунд, пока Хэклетт не окликнул его:

— Мистер Сансон!

— Да, сэр.

— Мистер Сансон, мистер Хантер изложил нам свое описание событий этого путешествия. Теперь мы желаем услышать эту историю от вас как от свидетеля, чью отвагу отметил обвиняемый. Не будете ли вы так любезны сообщить нам, какова была цель плавания «Кассандры»? Как вы ее понимали поначалу?

— Заготовка кампешевого дерева.

— А затем вы в какой-то момент обнаружили, что дела обстоят иначе?

— Да.

— Пожалуйста, изложите это суду подробнее.

— После нашего отплытия, состоявшегося двенадцатого сентября, мистер Хантер направил судно в Бычью бухту, — начал Сансон. — Там он объявил некоторым членам команды, что собирается плыть в Матансерос, дабы захватить хранящиеся там испанские сокровища.

— И как вы к этому отнеслись?

— Я был потрясен, — ответил Сансон. — Я напомнил мистеру Хантеру, что подобное нападение является пиратством и карается смертью.

— И что же он на это ответил?

— Грязно выругался и предупредил, что если я не стану безоговорочно его поддерживать, то он прикончит меня как собаку и скормит акулам.

— То есть вы участвовали в последовавших событиях не добровольно, а под принуждением?

— Именно так.

Хантер в изумлении уставился на Сансона. Француз говорил спокойно и невозмутимо. В речи его не чувствовалось ни малейшего намека на лживость. Он то и дело дерзко посматривал на Хантера, словно бросая ему вызов. Мол, а посмеешь ли ты опровергнуть историю, которую я столь уверенно излагаю?

— Что же произошло дальше?

— Мы поплыли к Матансеросу, в надежде захватить испанцев врасплох и напасть на них.

— Прошу прощения, вы имеете в виду нападение без всякой провокации?

— Да.

— Продолжайте, пожалуйста.

— По пути к Матансеросу мы столкнулись с испанским военным кораблем. Противник превосходил нас численностью и взял в плен как пиратов.

— Что же вы стали делать?

— Я не хотел умирать в Гаване как пират, — ответил Сансон. — Особенно если учесть, что зашел столь далеко исключительно по требованию мистера Хантера. Потому я спрятался и впоследствии помог моим товарищам бежать, полагая, что после этого они решат вернуться в Порт-Ройял.

— Но они решили не возвращаться, так?

— Совершенно верно. Едва мистер Хантер снова взял в свои руки командование судном, он опять заставил нас повернуть к Матансеросу, дабы исполнить свое первоначальное намерение.

Этого Хантер уже не выдержал.

— Я вас заставил?! Как я мог заставить шестьдесят человек?!

— Молчать! — рявкнул Хэклетт. — Арестанту надлежит сохранять молчание, или его удалят из зала суда! — Он повернулся обратно к Сансону. — Как на этот раз протекало ваше путешествие с обвиняемым?

— Плохо, — ответил Сансон. — Он приказал заковать меня на время плавания.

— Матансерос и тот галеон были впоследствии захвачены?

— Да, джентльмены, — подтвердил Сансон. — Я же оказался на «Кассандре» следующим образом. Мистер Хантер явился на шлюп и решил, что тот после нападения на Матансерос непригоден к плаванию. Тогда он велел сгрузить сокровища и вообще все ценное на его судно и отдал злосчастный шлюп мне под командование. С тем же успехом капитан мог высадить меня на необитаемом острове, ибо считал, что шлюп не переживет морского перехода. Он дал мне небольшой экипаж из людей, которые придерживались тех же взглядов, что и я. Мы шли в Порт-Ройял, когда на нас налетел ураган и разбил судно вдребезги. Все погибли. Я сам кое-как сумел добраться на шлюпке до Тортуги, а с нее — сюда.

— Что вам известно о леди Саре Элмонт?

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Я впервые слышу это имя, — произнес Сансон. — Такая особа существует?

— Конечно, — ответил Хэклетт, бросив взгляд на Чарльза. — Мистер Хантер утверждает, что спас ее с Матансероса и тем самым избавил от опасности.

— Когда мы покидали Матансерос, этой дамы с ним не было, — заявил Сансон. — Если мне дозволено будет предположить, я бы сказал, что мистер Хантер напал на английское торговое судно и взял эту особу в качестве добычи, дабы найти оправдание своим прегрешениям.

— Весьма подходящее событие, — заметил Хэклетт. — Но почему мы ничего не слыхали об этом торговом судне?

— Вероятно, он перебил всех, кто был на борту, и затопил судно, когда шел от Матансероса сюда, — ответил Сансон.

— И последний вопрос. Припоминаете ли вы, чтобы двенадцатого и тринадцатого сентября на море был шторм?

— Шторм? Нет, джентльмены. Никакого шторма в это время не было.

Хэклетт кивнул.

— Благодарю вас, мистер Сансон. Вы можете быть свободны.

— Как будет угодно суду, — отозвался француз и удалился.

Дверь захлопнулась с гулким стуком, и в зале суда воцарилось продолжительное молчание. Судьи повернулись к Хантеру. Чарльз был бледен. Его трясло от гнева, но все же он изо всех сил старался сохранить самообладание.