Женщины оказались некрасивыми, непричесанными и грубыми, как всегда. Сэр Джеймс остановился перед одной из них, превосходившей ростом его самого, отвратительным существом с рябым лицом и малым числом зубов.

— Как тебя зовут?

— Шарлотта Биксби, милорд.

Женщина неуклюже попыталась изобразить реверанс.

— За что осуждена?

— Ей-богу, милорд, я ничего не делала. На меня возвели напраслину и.

— Убила своего мужа, Джона Биксби, — выразительно произнес помощник, заглянув в список.

Женщина тут же умолкла. Элмонт двинулся дальше. Каждое новое лицо было уродливее предыдущего. Губернатор остановился перед женщиной с нечесаными черными волосами и желтым шрамом на шее. Лицо у нее было угрюмое.

— Как тебя зовут?

— Лора Пиль.

— За что осуждена?

— Сказали, что я украла кошелек у джентльмена.

— Задушила своих детей, четырех и семи лет от роду, — монотонно зачитал Джон, не отрывая глаз от списка.

Элмонт сердито взглянул на женщину. Эти особы будут в Порт-Ройяле как дома — грубые и безжалостные, не хуже любого пирата. Но жены из них не получатся.

Сэр Джеймс двинулся дальше вдоль череды лиц, а затем остановился перед необычно юной каторжанкой.

Девушке можно было дать от силы четырнадцать-пятнадцать лет. У нее были светлые волосы, от природы белая кожа, глаза голубые и ясные, с некой странной, невинной приветливостью. Она казалась совершенно не к месту в этой грубой компании.

Губернатор обратился к ней, невольно смягчив тон:

— А тебя как зовут, дитя?

— Энни Шарп, милорд, — тихо, почти шепотом отозвалась девушка, скромно опустив глаза.

— За что осуждена?

— За воровство, милорд.

Элмонт взглянул на помощника, Джон кивнул.

— Воровство из жилища джентльмена, Гэрдинерс-лейн, Лондон.

— Ясно, — отозвался Элмонт, снова повернулся к девушке, но не мог себя заставить говорить с ней строго.

Она так и продолжала стоять, опустив глаза.

— Госпожа Шарп, мне в дом нужна служанка. Я беру вас на работу.

— Ваше превосходительство, — перебил его Джон и подступил поближе к Элмонту. — На пару слов, если позволите.

Они немного отошли от женщин. Помощник явно был чем-то обеспокоен.

Он указал на список и прошептал:

— Ваше превосходительство, тут говорится, что на суде ее обвинили в колдовстве!

Элмонт добродушно усмехнулся.

— Конечно-конечно.

Хорошеньких молодых женщин часто называют колдуньями.

— Ваше превосходительство, — зачастил Джон, преисполненный пуританского духа, — тут говорится, что она несет на себе клеймо дьявола!

Элмонт посмотрел на скромную белокурую молодую женщину. Он не склонен был верить в то, что перед ним ведьма. Сэр Джеймс кое-что знал о колдовстве. У ведьм глаза странного цвета. Их окружают зябкие сквозняки. Тело у них холодное, как у тварей, ползающих по земле; кроме того, имеется лишний сосок.

Сэр Джеймс был уверен в том, что эта женщина — не ведьма.

— Проследите, чтобы ее вымыли и переодели, — распорядился он.

— Ваше превосходительство, позвольте вам напомнить, что клеймо дьявола.

— Я поищу его сам.

Джон поклонился.

— Как будет угодно вашему превосходительству.

Энни Шарп впервые подняла голову, взглянула на губернатора Элмонта и едва заметно улыбнулась.

— При всем уважении, сэр Джеймс, я вынужден признаться, что оказался абсолютно не готов к потрясению, в которое меня вверг ваш порт.

Мистер Роберт Хэклетт, худой, молодой и нервный, во время этой речи расхаживал по комнате. Его супруга, стройная, темноволосая, похожая на иностранку женщина, не шевелясь сидела в кресле и смотрела на Элмонта.

Сэр Джеймс восседал за столом. Больную ногу, которая болезненно пульсировала, он положил на подушку. Губернатор пытался быть терпеливым.

— Как и следовало ожидать, я предполагал увидеть в столице колонии его величества в Новом Свете, на Ямайке, хотя бы некоторое подобие христианского порядка и соблюдения законности. Самое меньшее — признаки ограничений, накладываемых на всяческих проходимцев и хамов, которые повсюду, не таясь, ведут себя как заблагорассудится. Пока мы ехали в открытом экипаже по улицам Порт-Ройяла — если это можно назвать улицами! — какой-то пьяный простолюдин осыпал мою жену ругательствами, что сильно ее расстроило.

— Безусловно, — отозвался сэр Джеймс и вздохнул.

Эмили Хэклетт молча кивнула. Она была по-своему красива. Именно такие женщины привлекали внимание короля Карла. Сэр Джеймс догадывался, каким образом мистер Хэклетт обрел благосклонность двора и получил потенциально доходную должность секретаря при губернаторе Ямайки. Несомненно, Эмили Хэклетт не раз ощутила на себе тяжесть королевского тела. Сэр Джеймс вздохнул.

— Кроме того, мы непрерывно вынуждены были созерцать гулящих женщин, — продолжал Хэклетт. — Они бродили по улицам полунагими или выкрикивали что-то из окон. Мужчины пили и блевали прямо на улице. Мы видели грабителей и пиратов, дерущихся и скандалящих на каждом углу.

— Пиратов? — резким тоном оборвал его Элмонт.

— Воистину, я не могу назвать этих моряков-головорезов иначе как пиратами, и, несомненно.

— В Порт-Ройяле пиратов нет! — отрезал Элмонт.

Он смерил нового секретаря гневным взглядом и мысленно проклял влюбчивость милостивого монарха, ниспославшего ему в помощники этого самодовольного дурня. От Хэклетта помощи не будет — это ясно.

— В этой колонии пиратов нет, — повторил Элмонт. — Если вы найдете доказательства того, что кто-то из этих людей — пират, то его отдадут под суд, как полагается, и повесят. Таков закон его величества. Он строго соблюдается.

Хэклетт посмотрел на губернатора скептически.

— Сэр Джеймс, — сказал он, — вы придираетесь к словам, в то время как суть дела видна на любой улице и в каждом жилище этого города.

— Суть дела видна на виселице, торчащей на Хай-стрит, — возразил Элмонт. — Там как раз сейчас болтается в петле пират. Если бы вы сошли на берег раньше, то могли бы собственными глазами посмотреть на повешение. — Он снова вздохнул. — Сядьте и помолчите, пока я не решил, что вы еще больший идиот, чем мне показалось сначала, — приказал губернатор.

Мистер Хэклетт побледнел. Судя по всему, он не привык к подобной прямоте. Гость быстро уселся в кресло рядом с женой. Та успокаивающе коснулась его руки. Сердечный жест со стороны одной из многих любовниц короля.

Сэр Джеймс Элмонт встал, тут же скривился от боли, пронзившей ногу, оперся о стол и подался вперед.

— Мистер Хэклетт, его величество назначил меня заботиться о развитии своей колонии, Ямайки, и хранить ее благосостояние. Позвольте, я вам изложу некоторые факты, сопряженные с исполнением этих обязанностей. Во-первых, мы — маленький и слабый аванпост Англии посреди испанских владений. Я в курсе, что при дворе принято делать вид, будто позиции его величества в Новом Свете непоколебимы, — медленно произнес Элмонт. — Но истина выглядит несколько по-иному. Все владения нашего монарха состоят из трех крохотных колоний: Сент-Китс, Барбадос и Ямайка. Все остальное принадлежит Филиппу. Эта территория по-прежнему остается Испанским Мэйном. В этих водах нет английских военных кораблей. В этих землях нет ни одного английского гарнизона. Зато здесь имеются десятки испанских кораблей первого ранга и несколько тысяч их солдат, размещенных в пятнадцати основных поселениях. Король Карл в мудрости своей желает сохранить за собой эти колонии, но не хочет платить за их защиту от вторжений.

Хэклетт, с чьего лица так и не сошла бледность, смотрел на губернатора в изумлении.

— На меня возложена обязанность оборонять эту колонию. Как мне это сделать? Очевидно, я должен как-нибудь раздобыть тех, кто способен сражаться. Единственный доступный мне источник — это авантюристы и каперы. Я позаботился о том, чтобы они чувствовали себя здесь как дома. Вы можете считать их отвратительными, но без них Ямайка была бы беззащитна.