Но возможно ли фальсифицировать такое количество смертей, похитить этих женщин из больницы, а потом держать их где-то в течение почти целого года, прежде чем убить таким чудовищным образом, каким была убита Мелисса? И наконец главный вопрос: рожали ли эти женщины незадолго до смерти, как это было в случае с Мелиссой?

Я опять посмотрела на список женщин, умерших в две тысячи четвертом году. Смерть Мелиссы и Кирстен не была естественной, теперь я в этом была абсолютно уверена. Но кто из женщин, которые были в моем списке, разделил их судьбу? Вивьен? Феба? Кейт? Кого из них похитили и держали в заточении больше полугода? Кто из них рожал в страхе и одиночестве? И что их больше всего пугало в самом конце – их собственная судьба или судьба их детей?

Урожай детей… Наконец я смогла произнести эти слова. Наверное, они начали формироваться в глубинах моего подсознания еще во время вскрытия, когда стало ясно, что найденная мною мертвая женщина незадолго до смерти родила ребенка. Я тогда сразу задалась вопросом о том, что случилось с ребенком. В кабинете Ричарда, обнаружив, что одна из рун означает Урожай, я была совсем близка к разгадке. Но понадобилось небрежное замечание Дженни насчет выводка, чтобы все встало на свои места.

Ладно. Думай, Тора, думай! Если этих женщин похитили, то их должны были где-то держать. Это место должно было быть надежным и укромным, но в то же время находиться где-то поблизости. Ведь их похоронили здесь – на моем заднем дворе, черт побери! – а это значит, что их никуда не увозили с островов. Кроме того, это место должно было быть оснащено соответствующим медицинским оборудованием, чтобы ребенок мог благополучно появиться на свет. Господи! Это же очевидно!

Я снова повернулась к компьютеру и на интранетовском сайте нашла странички отделения акушерства и гинекологии. Я уже распечатывала этот список на следующий день после того, как нашла Мелиссу. Список женщин, рожавших на островах между мартом и августом две тысячи пятого года – время, когда предположительно родился ребенок Мелиссы. Я снова распечатала его и принялась просматривать, освежая память. Сто сорок родов. Дана говорила, что ее сотрудники проверили список и выяснили, что большинство этих женщин живы и здоровы, но я понимала, что имею дело с умными и необыкновенно изобретательными людьми. Если они способны сфальсифицировать смерть в современной больнице, то способны сфальсифицировать практически все, что угодно.

Я прошлась по списку с маркером, выделяя желтым цветом всех женщин, которые рожали на Тронале. Я думала, что их окажется шесть или семь, но нашла всего четверых. Слишком мало для того, чтобы утверждать что-то наверняка. Тем не менее Тронал был просто идеальным местом. Он был достаточно удаленным и изолированным, что позволяло соблюдать секретность, но в то же время туда мог попасть любой человек, у которого есть лодка и который знаком с тонкостями навигации в здешних водах. На Тронале есть современная акушерская клиника и постоянно проживающий там акушер-гинеколог. Я ощутила внезапную дурноту, когда поняла, что там есть и квалифицированный анестезиолог, который живет на соседнем острове, отделенном от Тронала лишь узеньким проливом.

Господи…

Мой свекор самым непосредственным образом связан с клиникой на Тронале! Я была в этом почти уверена. Именно туда он отправлялся, когда по утрам уходил из дома. Я вспомнила слова Стивена Ренни о том, что перед смертью Мелиссе ввели сильное обезболивающее, и с трудом подавила приступ тошноты. До того как передать бразды правления своему протеже Кенну Гиффорду, Ричард был главврачом больницы Франклина Стоуна. Если в больнице действительно фабриковали фальшивые свидетельства о смерти, то кто как не главврач может обеспечить идеальное прикрытие для подобных махинаций?

Теперь я не сомневалась в причастности Ричарда ко всем безобразиям, которые творились вокруг. Возможно, что и Кенн тоже имеет к ним отношение. И у нас с Даной с самого начала были серьезные сомнения насчет Энди Данна. Кто-то наблюдал за тем, как мы с Дунканом выходили в море на лодке, и рассчитывал на то, что я не вернусь с этой морской прогулки живой. Они сговорились убить меня. И будут пытаться снова и снова!

Я сидела, уставившись невидящим взглядом в бумаги, которые лежали на столе, но мерцание экрана привлекло мое внимание, и я подняла голову. Передо мной загорелась надпись:

Изображение пропало. Экран померк. Мне и раньше приходилось видеть подобную надпись. То, что она появилась именно сейчас, могло быть простым совпадением, но я поняла, что мое время вышло. Я выключила компьютер, собрала со стола бумаги, взяла со спинки стула свой жакет и сунула распечатки в карман. Потом погасила свет и подошла к двери. Стоя в темноте, я настороженно прислушалась, но вокруг было тихо. Только привычные звуки, обычные для ночного отделения, но и те доносились откуда-то издалека. На полу в коридоре не было коврового покрытия, и я бы обязательно услышала шаги. Осторожно открыв дверь, я посмотрела по сторонам. Голоса… Дверь в мой кабинет открыта, и мне нужно пройти мимо него, чтобы выбраться отсюда. Околачиваться в больнице и дальше явно не стоило. К счастью, на мне были кроссовки, и я могла передвигаться относительно бесшумно, быстро проскользнув мимо своего кабинета, я пошла дальше, толкнула дверь в конце коридора и оказалась на лестничной клетке. Спускаясь вниз, к отделению скорой помощи, я молилась о том, чтобы по пути не встретить никого из знакомых. Это был не самый безопасный маршрут, поскольку в этой части больницы даже ночью кипела жизнь, но зато самый короткий. На улице я остановилась и задумалась. Сейчас без четверти десять, и мне нужно какое-то средство передвижения. Значит, необходимо добраться до дома Даны и забрать свою машину. Я зашагала через темную стоянку. И чуть не рассмеялась.

Моя машина спокойно стояла в той части стоянки, где парковали свои автомобили сотрудники больницы. Ключи все еще лежали в кармане моего пиджака. Кто-то даже позаботился о том, чтобы погрузить в машину велосипед Элспет.

В такое позднее время уехать с острова не было никакой возможности, но мои планы изменились. Я больше не собиралась никуда уезжать. Мне предстояло еще многое выяснить и – что самое главное – прямо с утра сообщить то, что уже известно, людям, которым можно доверять. Одного такого человека я знала, но мне еще предстояло каким-то образом ее разыскать. Хелен. Та Хелен, о которой рассказывала Дана. Она была довольно высокопоставленным офицером полиции в Данди. Дана ей доверяла, а значит, могу доверять и я.

Но сначала мне нужна была другая одежда и спальный мешок на случай, если придется ночевать в автомобиле. Остановившись примерно за полкилометра от дома, я спрятала машину за какими-то гаражами, достала велосипед Элспет и поехала вверх по склону холма. Перед тем как войти, я осторожно обошла дом, заглядывая в окна первого этажа, но, судя по всему, он был пуст. Бесшумно открыв замок, я проскользнула внутрь. Дверь задела письма, которые пришли в мое отсутствие, и они зашуршали по плиточному полу. Я закрыла дверь и прислушалась. Ничего. Умом я понимала, что в доме никого нет, но мои нервы все равно были на пределе. Оказавшись наверху, я нашла дорожную сумку и быстро побросала в нее самое необходимое. Спальный мешок лежал на верхней полке шкафа, и я решила на всякий случай прихватить еще и подушку. Мои немногочисленные украшения тоже отправились в сумку. Напоследок я достала дедушкиного «гуманного убийцу» и спрятала его между вещами.

На пороге нашей с Дунканом спальни я остановилась и подумала, что, возможно, никогда больше не увижу ни этой комнаты, ни этого дома. Может быть, стоит хотя бы оставить записку?

На комоде стояла наша свадебная фотография. Дункан, высокий и элегантный в своей темной визитке, целовал мою руку на пороге церкви. Я была одета в кружевное платье кремового цвета, и это был, пожалуй, единственный случай в моей жизни, когда я выглядела женственно. Мне всегда нравилась эта фотография. Я еще раз посмотрела на нее, сбросила на пол и раздавила ногой. Деревянная рамка треснула, стекло раскололось. Я решила, что такое послание будет достаточно красноречивым, и не стала писать никаких записок.