— Давайте поговорим о вчерашнем вечере, вы не против? — предложил Ноулз. — О тайных ходах и старых меловых шахтах. Мы все проверим.

— Вы их обязательно обнаружите, — вздохнула я с облегчением — беседа продолжалась. — В этих местах мел добывали еще со времен неолита. Большинство древних разработок уже не имеют выхода на поверхность. И лишь некоторые из них обозначены на карте. Сейчас уже никто не знает о расположении и половины древних шахт.

— Может быть, вы и правы — относительно шахт, — согласился Таскер, скрестив руки на затылке, как будто мы трое просто сидели, болтая, в кафе. — Был один случай в шестидесятых. В Кенте. Однажды посреди главной улицы — как гром среди ясного неба! — открылся ствол шахты. В него упали женщина с ребенком. Тел так и не нашли.

Ноулз, который до этого лишь угрюмо слушал, подался вперед.

— Да, да, удивительно! Ну и вечерок у вас выдался, мисс Беннинг!

Я промолчала.

— Под запись…

Ради всего святого!

— Что вы имели в виду, произнося последнюю фразу, констебль Ноулз? Должно быть, я что-то пропустила.

Ноулз опять ухмыльнулся — как будто выводить из себя подозреваемого означает продвинуться в расследовании.

— Дело в том, мисс Беннинг, — ответил Ноулз, — что вчера мы побеседовали с тремя братьями Кич. И еще с Джейсоном Шортом, Кенни Брауном и Кимберли Эплин. Эти свидетели с готовностью согласились сотрудничать с нами. И их показания сильно отличаются от вашей версии.

Мне не понравился тон, каким было произнесено «вашей версии», но я сдержалась.

— Только не рассказывайте мне, что в девять часов все они мирно спали в своих кроватках.

— Нет. Они сами признались, что ночью гуляли. Видимо, они получили разрешение на отстрел кроликов в поместье Клайва Вентри.

— Они ловили ужей, — заявила я.

— Вот это они категорически отрицают.

— Разумеется — ведь ловля змей запрещена законом, — отозвалась я.

А уверена ли я сама в том, что говорю? В конце концов, двое мужчин, которых я вчера видела в поле, не очень-то походили на подростков.

— Дело в том, что доказательств этому нет: вы утверждаете одно, а они — другое. Но их все-таки шестеро.

— Они напали на меня, угрожали и преследовали. Шестеро против одной — мне было очень страшно.

— Да-да. Но, видите ли, они утверждают противоположное.

— Этого следовало ожидать.

Ноулз опять вернулся к своим записям.

— Все шесть свидетелей утверждают, что вы внезапно возникли из кустов, когда они возвращались в поселок. Они не смогли скрыть своего удивления, а вы повели себя неадекватно. Ударили ногой Натана Кича в пах, причинив ему значительные повреждения, ударили кулаком в живот его старшего брата, а потом ногой по голени, после чего убежали.

— Они схватили меня за волосы. И преследовали.

— Они говорят, что тревожились за вас. Нам известно, что у вас репутация чудаковатой особы. Они увидели, как вы исчезли под мостом, и забеспокоились. Они искали вас, но вы исчезли. Ребята еще некоторое время поискали, а потом отправились по домам.

«„Мы нужны ему“, — сказали они и покинули туннель. Кому „ему“? Клайву Вентри? Давно потерянному брату Уолтера, Солу Уитчеру? Или кому-то другому?»

— Вы уже не в первый раз угрожаете этим подросткам, не так ли, мисс Беннинг?

— Что-что?

Очередной взгляд на записи. Он перевернул страницу, потом еще одну.

— «Я училась в медицинском, — прочел он, — и точно знаю, куда нужно бить, чтобы глазное яблоко выпало из глазницы».

Он посмотрел на меня.

— Это ваши слова, мисс Беннинг? Вы говорили это 25 мая, в прошлый понедельник?

— Это они мне угрожали.

— Угрожали? Каким образом?

— Не давали мне прохода. Они угрожали мне словесно.

— Что именно они говорили?

Ерзая на стуле из-за испытываемой неловкости и молясь, чтобы полицейские не заметили моего смущения, я все рассказала им. Таскер отвернулся, Ноулз впился в меня взглядом.

— Они об этом не упоминали. Сказали, что увидели, как вы околачиваетесь у дома Уитчеров. Им стало любопытно. Они утверждают, что вы частенько этим занимаетесь. Околачиваетесь у дома Уитчеров.

Молчание.

— Мисс Беннинг!

— Молчание вам не поможет, мисс Беннинг, — заявил Ноулз.

Таскер подался вперед и положил руки на стол. Вероятно, это был жест, призванный охладить пыл Ноулза.

— Поговорим о собаке, вы не против? — спросил Таскер. — О собаке миссис Баклер. Берти, кажется?

— Бенни, — поправила я его и закрыла глаза, чтобы отогнать внезапно возникшее передо мной видение. Из холщового мешка вываливается Бенни, мертвый и мокрый.

— Омерзительный поступок, согласны? Засунуть пса в мешок со змеей. И бросить мешок в реку. Кто на такое способен?

— Древние римляне, — предположила я за неимением лучшего варианта.

Таскер поднял голову и стал сверлить меня взглядом.

— Была такая форма казни, — пояснила я. — Осужденных преступников сажали в мешок. По-видимому, в кожаный. Туда же помещали животных. Собаку, змею и кого-то еще. Кажется, обезьяну. А может, петуха. Думаю, каждое животное что-то означало, но не помню, что именно.

Я попыталась оживить в памяти уроки римской истории, но это было так давно!

— Это не все, — продолжила я, припоминая детали. — Голову осужденного обматывали шкурой волка или медведя, на ноги надевали деревянные сандалии. Каждая вещь весьма символична.

Пока я говорила, перед глазами внезапно возникла спальня доктора Эмблина. Мертвая гадюка, игрушечная обезьяна.

— И что мог натворить этот бедолага? — поинтересовался Ноулз. — Должно быть, что-то очень серьезное.

— Извините, не помню.

В этот момент раздался резкий щелчок диктофона. Закончилась четвертая по счету тридцатиминутная кассета. Таскер потянулся в кресле.

— Ладно, сделаем перерыв.

Через пятнадцать минут допрос продолжился, оба полицейских с новыми силами после порции никотина и кофе принялись за дело. Ноулз включил диктофон и сел напротив меня. Таскер остался стоять.

— Эти змеи, — начал он, опираясь о стену. — Я постоянно ломаю над этим голову.

Мы оба ожидали продолжения. Ноулз понял намек.

— Змеи появляются по всему поселку. В спальнях, в детских люльках. Я даже обнаружил одну сегодня утром у вас в погребе, мисс Беннинг. Лежала, свернувшись в клубок, в одном из ваших контейнеров. Домашний любимец, да?

— Никаких змей в моем доме не было, — заявила я.

— Тогда как она туда попала?

— Кто-то вламывается в дома и оставляет после себя змей, — сказала я. — Я видела у себя в доме незваного гостя. Я полагаю, этого человека зовут Сол Уитчер. Думаю, он зол на всех жителей поселка, а живет в своем старом доме…

— Да-да, — закивал Таскер, — но откуда они берутся, все эти змеи? Насколько я понял, большинство — это местные дикие ужи. Их в магазине не купишь.

— Кто-то их отлавливает, — ответила я. — Кто-то, кто знает их повадки и отлично ориентируется в поселке. Человек, который знает, где и когда будут ползти ужи, и места, где можно отловить гадюк.

— В вашей мусорной корзине мы обнаружили еще одну гадюку, — заявил Ноулз. — Дохлую. Это вы ее туда выбросили?

Следует отдать им должное — полиция неплохо поработала.

— Несколько дней назад я обнаружила ее прибитой к входной двери, — призналась я. — Я сочла это хулиганской выходкой. У нас в поселке бывают случаи хулиганства, иногда кто-то зло шутит. Я не думала, что об этом стоит заявлять в полицию.

— Несмотря на все то, что происходило в вашем поселке, вы решили, что не стоит обращаться в полицию по поводу очередного инцидента со змеей?

Неужели придется сообщить этим двум мужчинам истинную причину моего нежелания вызывать полицию? Озвучить то, что было написано у меня на двери белой краской? Нет, ни за что!

— Это как-то связано с семьей Уитчеров, — вновь попыталась я пояснить ситуацию. — Поговаривали, что у одного из братьев, Альфреда, был дар общаться со змеями. Может быть, Сол тоже унаследовал его. Думаю, вам следует поискать его…