— Вызывается мистер Пол Лукас.

Бледный, довольно хрупкий на вид юноша был приглашен в палату номер три Центрального уголовного суда и приведен к присяге. Пью снова поднялся на ноги, приветствуя своего нового свидетеля доброжелательной улыбкой.

— Вы Пол Лукас, в настоящее время обучающийся на последнем курсе оксфордского Кибл-колледжа?

— Да, — отозвался юноша.

— И каковы ваши планы на будущее? — самым что ни на есть мягким голосом осведомился Пью. — Чем вы собираетесь заняться по окончании колледжа?

— Я надеюсь быть посвященным в духовный сан и стать служителем англиканской церкви, сэр, — с гордостью ответил Лукас.

— Кроме того, мистер Лукас, — продолжал Пью, — вы являетесь крестным сыном нашего подзащитного, мистера Хораса Алоизиуса Бакли. Не могли бы вы рассказать суду о его визите к вам, имевшем место вечером девятого ноября сего года — в тот самый день, как мне хотелось бы напомнить членам жюри присяжных, когда произошло убийство Томаса Дженкинса?

— Конечно, сэр. — Пол Лукас собрался с духом. — Мой крестный отец пришел ко мне в Кибл приблизительно минут двадцать пятого. Он сказал, что хочет посетить вечернюю службу в Крайстчерче. Мы вместе выпили чаю. Он покинул меня без четверти пять: ему пора было идти в Крайстчерч. Я помню точное время, поскольку мистер Бакли сказал что-то вроде: «Ну вот, уже без четверти пять, надо отправляться».

— Благодарю вас, мистер Лукас. И еще один, последний вопрос. Вы абсолютно уверены, что не ошибаетесь относительно времени указанных событий?

— Да, сэр, абсолютно, — твердо заявил Лукас.

— Больше вопросов не имею, — сказал Пью.

Сэр Руфус решил не устраивать перекрестного допроса настоятелю. Однако теперь он смекнул, что прямо на глазах у жюри создается весьма убедительное алиби. Он медленно встал на ноги и ринулся в атаку.

— Мистер Лукас, пожалуйста, скажите суду, как часто ваш крестный отец навещает вас в Оксфорде?

— Обычно он появляется у меня два-три раза в триместр, сэр. — Было заметно, что Пол Лукас слегка подавлен непривычной обстановкой.

— И когда же он посещал вас в предыдущий раз?

Пол Лукас задумался.

— Кажется, это было в октябре, сэр.

— В октябре? Но точной даты вы не помните? Давайте проверим, что еще вы можете вспомнить, мистер Лукас. Посылал ли вам крестный отец деньги после своего визита в ноябре?

— Да, сэр.

— А можете ли вы назвать день, когда получили чек или почтовое извещение о переводе?

— Боюсь, что нет, сэр, — сказал Лукас после паузы, бросив отчаянный взгляд на Пью, точно адвокат мог спасти его от этого тяжкого испытания.

— Я надеюсь, что вы все-таки поможете мне, мистер Лукас, — произнес сэр Руфус с убийственной вежливостью. — Вы не помните, когда именно ваш крестный отец приезжал к вам в октябре. Вы не помните, когда именно получили чек или извещение о переводе после его визита, хотя это произошло совсем недавно. Но вы точно помните день и время его посещения в ноябре. Так или нет?

— Боюсь, что так, сэр, — сказал Лукас после очередной паузы, снова бросив отчаянный взгляд на Пью, словно моля избавить его от этого кошмара.

— И все-таки я надеюсь, что вы мне поможете, мистер Лукас, — продолжал невозмутимо сэр Руфус. — Вы не помните, когда ваш крестный отец приезжал к вам в октябре. Вы не помните, когда он приезжал к вам в декабре. Но вы точно помните день и время его посещения в ноябре. Так или нет?

К этому моменту Пол Лукас уже был красен, как помидор.

— Полагаю, что так, сэр, — наконец выговорил он.

— Скажите мне, мистер Лукас, — сэра Руфуса внезапно осенила другая идея, — вы зависите от своего крестного отца в финансовом смысле?

— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — ответил молодой человек.

— Поддерживает ли он вас материально, мистер Лукас? Ведь третий год учиться на последнем курсе оксфордского колледжа — это, должно быть, стоит кучу денег?

Пол Лукас снова взглянул на Пью.

— Да, сэр, поддерживает. Мой отец умер, а у матери очень ограниченные средства.

Сэр Руфус не чаял нарваться на такое сокровище.

— Правильно ли я вас понял, мистер Лукас? Все ваши счета и тому подобное оплачивает мистер Бакли? Вы, наверное, очень ему благодарны, не так ли?

— Конечно, я ему благодарен, сэр.

— В таком случае, мистер Лукас, будет ли справедливо сказать, что, если бы мистер Бакли попал в беду, вы сделали бы все, чтобы ему помочь?

Несмотря на свое волнение, Пол Лукас почуял, куда клонит юрист, и не стал торопиться с ответом.

— Конечно, я помог бы своему крестному, — сказал он наконец, — если бы это не противоречило моим понятиям о честности и порядочности.

— Считаете ли вы честным и порядочным, мистер Лукас, помнить точную дату и время последнего визита вашего крестного, при том что не можете вспомнить даже приблизительную дату его предыдущего визита и день, когда получили от него деньги?

— Да, считаю, — сказал Лукас.

— Итак, мистер Лукас, позвольте сформулировать мое впечатление от нашего разговора: во-первых, вы можете учиться в Оксфорде только благодаря великодушию мистера Бакли. И во-вторых, вы считаете, что обязаны оказать ему помощь, изменив время его визита к вам девятого ноября таким образом, чтобы с вашего крестного отца было снято обвинение в убийстве. Я прав?

— Нет, сэр, не правы, — сказал Лукас. Вид у него был довольно-таки ошеломленный.

Сэр Руфус сел на место. Пью еще раз поднялся на ноги.

— Давайте внесем в этот вопрос окончательную ясность, чтобы у присяжных не осталось сомнений, мистер Лукас, — сказал он, снова улыбаясь своему свидетелю. — Вы утверждаете, что девятого ноября сего года мистер Бакли посетил вас в Кибл-колледже и находился в ваших комнатах с двадцати минут пятого до без четверти пять пополудни?

— Так точно, сэр, — сказал Лукас.

— Вызовите, пожалуйста, повторно старшего инспектора Уилсона.

Уилсон был свидетелем-ветераном. Руководство полиции Оксфордшира даже поручило ему обучать молодых полицейских тому, как давать показания в суде. Не забывайте о вежливости, наставлял он своих юных коллег в новеньких мундирах. Никогда не выходите из себя. Смотрите им прямо в глаза. Говорите так, будто полностью уверены в каждом своем слове. Думайте, прежде чем что-нибудь сказать.

— Старший инспектор Уилсон. — С настоятелем Пью был почтителен, с будущим служителем церкви — мягок. Теперь он стал прямо-таки обворожителен, но в его поведении сквозил намек на то, что старший инспектор, может быть, не слишком умен. — Я хотел бы еще раз, если позволите, напомнить присутствующим, как обвинение представляет себе перемещения мистера Бакли по Оксфорду. В заключении патологоанатома говорится, что Томаса Дженкинса убили, скорее всего, между четырьмя и семью часами вечера. В ваших первых показаниях, — Пью перелистал бумаги, которые держал в руках, — сообщается, что мистера Бакли видели на железнодорожном вокзале примерно без десяти четыре. Лондонский поезд приходит за пять минут до означенного срока. Это верно?

— Да, верно, — ответил старший инспектор.

— А в ваших вторых свидетельских показаниях говорится, что его видели в конце Банбери-роуд, где жил Томас Дженкинс, в четверть пятого или чуть раньше. Это верно?

— Да, сэр, — сказал старший инспектор, вдруг вспомнив о сомнениях Пауэрскорта относительно второго убийства. Он быстро обвел взглядом зал. Пауэрскорт сидел прямо за Чарлзом Огастесом Пью.

— Я не сомневаюсь, что вы лучше присяжных знакомы с географией Оксфорда, старший инспектор. Надеюсь, вы простите меня, если я покажу членам жюри карту города, чтобы помочь им сориентироваться.

Пью развернул на краю стола большую карту. Ее привез ему Пауэрскорт, успевший съездить в Оксфорд накануне суда. Помощник Пью подошел к столу, чтобы разгладить карту и подержать ее в нужном положении. Она была хорошо видна судье и присяжным.

— Пожалуйста, поправьте меня, если я ошибусь, старший инспектор, — добродушно сказал Пью. Он взял карандаш и указал на красную линию, начинающуюся от железнодорожного вокзала. — Вот здесь мистер Бакли находился чуть раньше четырех. Затем он двинулся по этой красной линии, — карандаш Пью заскользил по карте, — от вокзала, мимо Вустер-колледжа, по Уолтон-стрит, за Литл-Кларендон-стрит и через Вудсток-роуд. Сюда, на Банбери-роуд, он прибыл примерно в четверть пятого. — Красная линия оборвалась. Присяжные смотрели на карту как зачарованные. — Теперь далее: вы, старший инспектор, так же как наш уважаемый настоятель, хорошо знаете Оксфорд. Дом номер пятьдесят пять по Банбери-роуд находится на некотором удалении от ее конца. — Карандаш Пью уткнулся в большие цифры «55», обведенные на карте кружком. — Как вы полагаете, чтобы дойти туда, потребуется еще минут десять?