— «UMP»? Тридцать.
— Значит, здесь больше сотни патронов. Хорошо, давайте посмотрим…
Опустившись на колени, она придвинулась к одной из индианок и одарила ее, как она надеялась, дружеским, миролюбивым взглядом. Женщина подозрительно посмотрела на нее, но не отодвинулась, когда Нина взяла кусок угля и чистый обрывок коры. Она сделала на нем маленькую отметку — значок единицы, — потом она подняла патрон, показала на отметку и вопросительно подняла брови.
— Один, да? Один?
Женщина некоторое время удивленно смотрела на нее, потом вдруг улыбнулась и что-то сказала.
— Она говорит — да, — перевел ди Сальво.
— Прекрасно! — Нина взяла пригоршню патронов и положила их возле своих колен. Она отделила два патрона и, прежде чем сделать вторую отметку, опять спросила: — Два?
Женщина снова кивнула. Нина прибавила еще шесть патронов и сделала еще отметки. Восемь маленьких «галочек» в линию…
Опять кивок. Нина улыбнулась и положила девятую пулю, добавив еще одну «галочку».
— Девять?
Женщина покачала головой. Нина стерла девять «галочек» и вместо них нарисовала перевернутую букву «V» и снова указала на патроны:
— Девять?
Опять отрицательный жест. На этот раз он сопровождался чем-то похожим на раздражение и насмешливым комментарием, обращенным к другим индейцам. Некоторые из них захихикали, им вторил ди Сальво.
— Что она сказала? — спросила Нина.
— Она не может поверить, что вы даже считать не умеете, — ответил он, невольно улыбнувшись.
Женщина взяла у нее уголь и, указывая на девять патронов, добавила значок единицы перед нарисованным символом.
— Значит, это девять? — задумчиво проговорила Нина.
— Что ты поняла? — спросила Кари.
— Парень Старкмена считал, что этот перевернутый символ сам по себе означает число «девять», — сказала Нина, лихорадочно соображая. — Но это не так… Я начала понимать, обратив внимание на то, как они считают. Они не пользуются пальцами — они пользуются выемками между ними. Смотри. — Она убрала одну пулю, потом ударила пальцем одной руки между большим и указательным пальцами другой: — Один. — Туземка во все глаза смотрела на Нину, не сразу поняв, что она делает. Нина положила вторую пулю рядом с первой и снова тронула кожу между большим и указательным, а затем указательным и средним пальцами. — Один, два?
Женщина, улыбаясь, закивала. Она подняла ладони и быстро, мизинцами обеих рук, пересчитала промежутки между всеми пальцами, получив восемь.
Нина поняла, что означает фигура, которую та изобразила руками — кончики мизинцев касаются друг друга. Перевернутая «V» означает восемь промежутков. Таким образом, девять — это один «перевертыш» плюс единица, и это означает, что… Она показала на реестр, где точка предшествовала двум «перевертышам»:
— Это семнадцать — один плюс восемь плюс восемь. Но посмотрите, они не обозначают «шестнадцать» двумя «перевертышами», а используют восемь единиц и один «перевертыш». Они как бы заполняют промежутки.
— Это нелинейная прогрессия, — сказала Кари, начиная понимать.
— Неудивительно, что мы не смогли разгадать головоломку в храме, — воспользовались не той системой! Это вроде странного гибрида системы обозначения и системы положения!
— Говорите по-английски, док, — прохрипел Чейз.
— Хорошо, хорошо… В нашей системе каждый раз, когда умножают на десять, добавляют новый ноль, так? Десятки, сотни, тысячи — это обычная прогрессия. А в их системе, которая, похоже, и есть система атлантов, новые символы, которые мы видели в комнате с головоломкой, не создаются такой же обычной прогрессией — вместо этого они заполняют промежутки… — Она растопырила пальцы. — Если бы они просто пользовались кратностью восьми, следующий символ, перевернутая «V», такой домик…
— Я знаю, что такое перевернутая «V», док, — раздраженно пробубнил Чейз.
— Прошу прошения. Она представляла бы «восемь» в нормальной восьмеричной системе. Но здесь она значит «восемь», но появляется только тогда, когда вы доходите до «восемь плюс один». А следующий символ, наклонная «L», в восьмеричной системе был бы числом «шестьдесят четыре». Но поскольку это скорее кумулятивная, чем линейная прогрессия, где вы не двинетесь вперед, пока не заполните каждый промежуток между пальцами…
— Она возникает после восьми групп из восьмерок плюс восемь, — продолжила Кари, взволнованно ткнув в нужную группу символов в реестре.
— Правильно! И в первый раз она появляется при восьми группах из восьмерок плюс восемь… и потом плюс один. Или…
— Семьдесят три! — в унисон воскликнули они.
— Как количество статуй? — спросил Чейз.
— Да! Конечно! Вот почему Платон говорил, что их было сто! Неправильное восприятие на протяжении веков системы счета, существовавшей у атлантов. В их системе эквивалент сотни — это когда появляется третий знак… Она не десятеричная, но и не восьмеричная. Это совершенно уникальная система.
— А Кобра этого не узнает, — заметила Кари. — Это означает, что, когда он переведет показатели с карты в современные числа, они окажутся неточны.
Нина мысленно представила карту.
— Нет, они будут далеко от подлинного местоположения! Они думают, что «перевертыш» сам по себе обозначает цифру «девять», а «перевертыш» плюс «галочка» — десятку. Но перевернутая «V» плюс «галочка» на самом деле равняются девяти. Их цифры ошибочны — у них погрешность в единицу! Они думали, что мыс Доброй Надежды лежит на широте пятнадцать «юг», а в действительности его широта — четырнадцать! Значит, им следовало делить разницу в тридцать пять градусов на семь единиц, а не на восемь, а это означает, что одна единица широты атлантов равняется пяти градусам. Атлантида находится на семь единиц севернее Амазонки, а семь раз по пять будет…
Чейз рассмеялся:
— Даже мне это по плечу! Тридцать пять градусов северной широты.
— Плюс один градус с учетом широты дельты Амазонки по отношению к экватору, — добавила Кари. — Итак, Атлантида находится на тридцать шестом градусе северной широты — то есть в Кадисском заливе! Ты была права!
— Они промахнулись на сотни миль! — не в силах сдержать волнение, вскричала Нина. — Мы можем первыми найти ее, мы еще способны утереть им нос!
Кастилль закончил обрабатывать раненого индейца.
— Все это хорошо и даже прекрасно, но у меня есть предложение. Прежде чем поздравлять друг друга, мы хоть можем выбраться из этих джунглей?
— Спутниковый телефон у меня в рюкзаке, Хьюго, — устало повторил Чейз. — Брось его мне, и я вызову кавалерию.
— Ох, — пробубнил Кастилль, отправляясь на поиски рюкзака. — Очередной вертолет.
Нина обвела взглядом индейцев, которые по-прежнему наблюдали за ней.
— Что будем делать с племенем? Их дома из-за нас превращены в гору мусора. Им понадобится помощь.
— Об этом я позабочусь, — сказал ди Сальво. — Как представитель правительства Бразилии, я могу считать, что местоположение племени официально определено и с ним установлен контакт. Это означает, что они отныне находятся под охраной.
— Это был не совсем тот контакт, на какой мы рассчитывали, — заметила Нина. — Они убили Гамильтона, не забыли?
— По крайней мере нас-то не убили, — напомнил ей Чейз, когда Кастилль вручил ему телефон.
— Я прослежу, чтобы они получили все, в чем нуждаются, — сказала Кари. — Фонд Фроста имеет кое-какое влияние на правительство Бразилии: мы предоставляли стране помощь. В конце концов, они, вполне возможно, единственные прямые потомки атлантов. Анализ ДНК был бы очень интересен… — Она смотрела в темноту, окутавшую храм.
Ди Сальво, как мог, объяснил индейцам ситуацию. Некоторые из них, особенно старейшины, выглядели крайне удрученными.
— Они боятся, что появятся другие пришельцы и попытаются ограбить храм, — сказал он Кари.
— Что там взять? — саркастически заметил Чейз. — Запчасти для вертолета? Там больше нечего красть!
— Нет, они правы, — сказала Нина. — Даже если значительная его часть уничтожена, там по-прежнему много золота.
