Ханна, убедившись, что этому человеку в отличие от губернатора Агадиса сложно будет пустить пыль в глаза, решила действовать в открытую:

— Мы прибыли сюда прямиком из Тассили-Анджер, если, конечно, не считать крюк длиной в тысячу километров.

Полковник рассмеялся:

— Как я понимаю, вы имеете в виду путь через Арлит и Агадис. Так сказать, в Африку через Японию. Все верно, крюк приличный, но здесь по-другому и не бывает. Тут европейская прямота не в ходу. И чиновник должен ведь что-то поиметь, ему тоже хочется кусочек пожирнее. Но мы отвлеклись, прошу вас, продолжайте.

— Около полугода назад я обнаружила весьма любопытные наскальные изображения, совершенно в ином свете трактующие историю развития человечества. НГО сочло их столь интересными, что отправило сюда экспедицию. Прибывшая группа рассчитывала создать фильм о находке. В ходе съемок мы натолкнулись на новые детали, заставившие нас перенести поиски сюда. С вашего позволения, мы и хотим заняться этим.

— Новые детали, говорите? Не хотелось бы разочаровывать вас, но в этих горах ровным счетом ничего нет. Так что сенсаций ожидать не приходится. Я пятнадцать лет в этой стране и знаю Айр как свои пять пальцев. Уверяю вас, открывать здесь нечего. Тем более в Адрар-Тамгаке. Все-таки за полтора десятка лет, согласитесь, можно составить представление о районе боевых действий. Я осмотрел все доисторические наскальные изображения, неплохо осведомлен и по части геологии района. Все здесь давным-давно открыто и задокументировано, и, поверьте, это ни в какое сравнение не идет с тем, что удалось обнаружить в Тассили-Анджер, пусть мое мнение — мнение дилетанта.

Несмотря на дружелюбный тон, у рта полковника Дюрана пролегли две жесткие складки, словно он предлагал Ханне говорить ему правду, и ничего, кроме правды.

Ханна решила говорить без утайки. В конце концов, они и сами с определенностью не могут сказать, обнаружат ли они здесь то, что ищут, или же нет. Достав из висевшей на плече сумки распечатки изображений, она выложила их на стол:

— Вам приходилось когда-нибудь видеть что-либо подобное?

Ханна услышала, как Ирэн за ее спиной невольно ахнула.

Полковник, встав из кресла, обошел стол и склонился над разложенными на полированной поверхности копиями. Когда очередь дошла до снимка Медузы, губы его сложились в тонкую нить. Полковник впился глазами в древнее изображение. Пару минут спустя Дюран заговорил. Веско и раздельно.

— Очень любопытное изображение. Как я понимаю, это Медуза? А здесь, на цоколе, — надписи, отдаленно напоминающие иероглифы. Но это не иероглифы.

Ханна едва было не раскрыла рот от изумления. Да этот полковник Дюран, однако, не промах, и глаз у него острый.

Палец полковника Дюрана скользнул по глянцевой поверхности отпечатка.

— Ничего подобного здесь нет и быть не может. Слово даю. Ни скульптур, ни рисунков, ни нацарапанных на камне изображений. Если бы подобное было, его бы давным-давно задокументировали. Меня поражает, что ваше открытие сделано только сейчас. Я всегда считал, что горы Тассили-Анджер исхожены вдоль и поперек.

— Верно. В целом это действительно так, — ответила Ханна, снова убирая в сумку копии. — Но полно мест, о которых, кроме туарегов, никто не знает.

— Да, они гордый и умеющий хранить тайны народ. И выведать у них что-либо очень непросто. — Дюран снова вернулся на свое место за столом. — Тут я должен коснуться еще одной немаловажной детали. Вооруженной охране доступ в форт воспрещен. Думаю, нет нужды объяснять почему. Что же касается вашей группы, вы вполне можете разместиться у нас. Мне хотелось бы довести до вашего понимания, что так для вас будет безопаснее. Знаете, здесь ничего не стоит оказаться в опасности, стать жертвой обмана.

Ирэн призвала на помощь свою очаровательную улыбку:

— Огромное спасибо за великодушное предложение, но мне кажется, что проще всего для нас будет найти приют в деревне. Менее всего нам хотелось бы превратиться в обузу для вас. Есть здесь какая-нибудь скромная гостиница или что-нибудь в этом роде?

— Боюсь, вы преувеличиваете здешние возможности. Правда, у оросительного канала есть парочка пустующих хижин. Там обычно останавливаются приезжие. Но предупреждаю, они страшно запущены и без всяких удобств. Впрочем, если пожелаете, мы проводим вас туда. Кроме того, я дам вам в помощь двоих слуг. Так вы всерьез собрались там разместиться? Не передумали? А то у нас здесь есть даже телевизор.

Ирэн отрицательно покачала головой:

— Благодарю вас. Поверьте, мы ценим ваше гостеприимство, но эти две хижины как раз то, что нам нужно.

Взгляд полковника Дюрана на пару секунд задержался на Ирэн, после чего комендант, хлопнув себя по ляжке, поднялся.

— D’accord. В таком случае не смею вас задерживать. Удачи вам в ваших поисках, и я был бы рад, если бы вы держали меня в курсе того, как продвигаются ваши дела.

Полковник Дюран распахнул двери, и они вышли в испепеляющую жару пустыни. Уже вслед он добавил:

— Да, совсем забыл предупредить. Если ваша экспедиция и на самом деле обнаружит нечто любопытное, пусть даже речь будет идти на первый взгляд о малозначительных вещах, очень прошу сообщить мне. Все предметы искусства, имеющие историческую ценность, — собственность государства Нигер и ни при каких обстоятельствах не могут быть вывезены за его пределы. Прошу вас не забывать об этом. Au revoir.

Крис пробудился от странного, наполненного затуманенными образами сна. Барабанная дробь и пение туарегов, под которые он засыпал, до сих пор стояли в ушах. Кряхтя, он уселся и огляделся по сторонам. Альберт и Патрик еще спали. Григорий уже поднялся и, напевая, прилаживал над пламенем костра объемистый кофейник. Женщины в соседнем доме, похоже, тоже спали, в окнах не было света.

Утро возвестило о себе тонкой светлой полоской на горизонте. Крис решительно поднялся с узкой и страшно неудобной лежанки. Предстоял важный день. Сегодня они отправлялись в Тамгак. Может, сейчас, пока все спят, быстренько отослать сообщение Норману Стромбергу? Нет, решил Крис, с этим пока следует повременить. Два дня назад, когда он отсылал последнее сообщение по спутниковой связи, его едва не застукал проныра Патрик. Стромберг бесновался, так и не получив никаких сведений о том, как продвигаются дела с Медузой. Однако все же внял доводам Криса, когда тот сообщил о трудностях долгой поездки. О том, что Стромберг спит и видит, как бы заполучить Медузу, Крис понял по тональности лаконичного сообщения своего работодателя. Криса не покидало чувство, что Стромбергу известно о скульптуре и об их миссии куда больше, чем можно было предположить.

Крис натянул застиранные джинсы и пуловер. В это время суток здесь было довольно прохладно.

— Доброе утро, Григорий. Не нальешь мне кофейку? Совсем забыл, какие холодные здесь ночи. Замерз, как собака.

Грек приветливо улыбнулся:

— Садись и пей. — С этими словами Григорий подал ему жестяную кружку, над которой поднимался пар. — Черный и крепкий. Надеюсь, именно такой ты и любишь. Ни сахара, ни сухого молока нет. Кончились.

— Великолепно.

Поднеся кружку к губам, Крис обжег губы.

— Черт! Вместо того чтобы создавать все новые и новые виды оружия, лучше бы изобрели материал для посуды, чтобы губы себе не обжигать.

— Он давно придуман, — с улыбкой сообщил Григорий. — Называется фарфор. Правда, для экспедиций не совсем подходит. А металл тем и хорош, что обжегся — и сразу же просыпаешься.

— Все так, но иногда, знаешь, бывает, и просыпаться не хочется.

Дуя на кружку, Крис подумал, что сдержанный юмор грека ему по душе. Григорий налил кофе и себе.

— Как было бы здорово, если бы наши организаторы додумались взять с собой в экспедицию настоящего повара, — продолжал грек. — Нет-нет, я ничего не имею против Абду и его кулинарных изысков, но такого рода еда мало-помалу начинает надоедать. Что ни день — проклятые лепешки, наполненные чем-нибудь, под ужасающе острым соусом. Или манная каша. Стоит мне только посмотреть на нее, и у меня тут же начинается изжога. — Он с сожалением покачал головой. — Вот несколько лет назад мне пришлось побывать в одной экспедиции, изучавшей таинственное исчезновение индейцев племени анасаси. Так вот, с нами был повар, гений по своей части. Если не ошибаюсь, итальянец. Вы просто не представляете, что такое вкусная жратва для настроя экспедиции.