Бьёрн Хольм, находившийся у них за спиной, поднял кусок веревки, висящий на гвозде.

– А что, разве я сказал, что тут можно что-то трогать? – спросил ленсман, не оборачиваясь.

Бьёрн поспешил повесить веревку на место.

– О’кей, шеф, – сказал Харри и улыбнулся Скаю, не разжимая губы. – Можно тут что-то трогать?

Ленсман окинул Харри оценивающим взглядом.

– Вы мне еще не рассказали, в чем дело.

– Это строго конфиденциально, – сказал Харри. – Прошу прощения. Экономические преступления. Сами понимаете.

– Вот как? Если вы – тот самый Харри Холе, как мне кажется, то вы работаете с убийствами.

– Ну, – ответил Харри, – на сей раз это инсайд, незаконная покупка акций, уклонение от уплаты налогов и подлог. Не все ж в дерьме копаться.

Ленсман Скай прищурил глаз. Птица прокричала снова.

– Вы конечно же правы, Скай, – сказала Кайя и вздохнула. – Именно я должна была позаботиться о том, чтобы получить в управлении разрешение на обыск, но вы же знаете, у нас людей не хватает, и мы бы сэкономили кучу времени, если бы только смогли… – Она улыбнулась своей милой улыбкой, обнажив мелкие острые зубки, и кивком показала на веревку.

Скай взглянул на нее. Покачался взад-вперед на каблуках своих резиновых сапог. Потом кивнул.

– Буду ждать в лодке, – сказал он.

Бьёрн сразу же принялся за дело. Положил кусок веревки на длинный стол, открыл маленький рюкзак, с которым приехал, включил карманный фонарик со шнурком, на конце которого был рыболовный крючок, и закрепил крючок между двумя досками на потолке. Достал свой лэптоп, переносной микроскоп, формой и размером напоминающий молоток, подключил его к USB-порту на лэптопе, проверил, передает ли микроскоп картинки на экран, а потом открыл снимок, который перенес на лэптоп перед отъездом.

Харри встал рядом с невестой и посмотрел вниз на озеро. В лодке мерцал огонек сигареты. Он взглянул на рельсы, уходящие в воду. Глубоко. Харри никогда не любил купаться в пресной воде, особенно после того случая, когда они с Эйстейном решили прогулять школу, поехали на озеро Хауктьерн в Эстмарке и прыгнули там с Чертова обрыва, про который говорили, что он двенадцать метров высотой. И Харри – как раз тогда, когда он, прыгнув, уже должен был войти в воду, – вдруг увидел прямо перед собой в воде гадюку, а потом над его головой сомкнулась стеклянно-зеленая ледяная тьма. В панике он выхлебал, наверное, половину озерца и уже решил, что больше никогда не увидит дневного света и не будет дышать воздухом.

Харри почувствовал знакомый аромат и понял, что Кайя стоит позади него.

– Бинго, – услышали они тихий голос Бьёрна Хольма у себя за спиной.

Харри повернулся к нему:

– Тот же тип веревки?

– Вне всякого сомнения, – ответил Бьёрн, держа свой молоткообразный микроскоп у конца веревки и нажимая на клавиши. – Липа и вяз. Та же толщина и длина волокон. Но самое примечательное – свежий срез на конце веревки.

– Что?

Бьёрн показал на экран.

– Слева – картинка, которую я привез с собой. Она показывает конец веревки во Фрогнербадет, увеличенный в двадцать пять раз. А на этой картинке у меня великолепное…

Харри закрыл глаза, чтобы еще лучше насладиться словом, которое, как он знал, вот-вот последует:

– …совпадение.

Глаза его были по-прежнему закрыты. Веревка, на которой была повешена Марит Ульсен, не просто изготовлена здесь, она отрезана от той, что сейчас лежит перед ними. И срез совсем свежий. Значит, убийца совсем недавно стоял там, где сейчас стояли они. Харри принюхался.

На улице было темно, хоть глаз коли. Харри едва-едва мог различить в проеме окна что-то белое, когда они отплывали.

Кайя села рядом с Харри на носу лодки. Чтобы он мог ее расслышать сквозь рев мотора, ей пришлось наклониться к нему вплотную.

– Человек, забравший отсюда веревку, должен хорошо знать эти места. И между этим человеком и убийцей не может быть слишком много звеньев…

– Я думаю, что этих звеньев просто нет, – произнес Харри. – Срез совсем свежий. И маловероятно, чтобы веревка переходила из рук в руки.

– Значит, этот человек знает здешние места, может, у него здесь дача, – подумала Кайя вслух. – Или же он здесь вырос.

– Но зачем надо ехать в такую даль, в заброшенную веревочную мастерскую, чтобы разжиться несколькими метрами веревки? – спросил Харри. – Сколько в магазине стоит длинная веревка? Пару сотен?

– Может, он случайно оказался здесь поблизости и знал, что тут есть веревка.

– О’кей, но тогда это значит, он жил здесь на одной из ближайших дач. Потому что всем остальным, чтобы добраться до мастерской, нужно плыть на лодке. Ты составишь…

– Да, я составлю список ближайших соседей. Кстати, я разыскала тебе вулканолога. Один ботан в Геологическом институте. Феликс Рёст. Занимается вулканами. Из тех, кто ездит по всему миру, смотрит на вулканы, извержения и все такое.

– Ты с ним говорила?

– Только с сестрой, они живут вместе. Она попросила меня написать ему на мейл или послать эсэмэску. По-другому он просто ни с кем не общается, так она сказала. Кроме того, его в тот момент не было дома, где-то в шахматы играл. Я перешлю ему камни и информацию.

Они скользили по зеленому каналу по направлению к пристани. Бьёрн держал карманный фонарик, который освещал им путь и указывал дорогу – над водой уже сгущался туман. Ленсман выключил мотор.

– Смотрите! – прошептала Кайя и еще плотнее прижалась к Харри.

Он взглянул туда, куда она указывала пальцем, и почувствовал ее запах. В камыши за пристанью из тумана скользнул большой белый одинокий лебедь – прямо в пучок света от карманного фонарика.

– Боже, как… красиво, – завороженно прошептала она, засмеялась и быстро сжала его руку.

Скай проводил их до очистных сооружений. Они сели в «амазон» и уже собирались отъехать, как вдруг Бьёрн лихорадочно опустил стекло и прокричал ленсману:

– ФРИТЬОФ!

Скай остановился и медленно повернулся. Свет фонаря падал на его груботесаное, лишенное всякого выражения лицо.

– Этот придурок из телевизора, – прокричал Бьёрн. – Фритьоф из Утре-Энебакка.

– Из Утре-Энебакка? – переспросил Скай и сплюнул. – Первый раз слышу.

Когда «амазон» через двадцать пять минут свернул на шоссе у мусоросжигательного завода в Грёнму, Харри принял решение.

– Мы должны организовать утечку этой информации в Крипос, – сказал он.

– Что? – спросили хором Бьёрн и Кайя.

– Я говорил с Беатой. Она направит наверх рапорт о том, что это ее люди из криминалистического отдела выяснили все про веревку, а не мы.

– Почему? – поинтересовалась Кайя.

– Если убийца живет в районе Люсерена, нужно будет проводить обыск во всех домах, а у нас для этого нет ни возможностей, ни людей.

Бьёрн Хольм стукнул кулаком по рулю.

– Знаю, – сказал Харри. – Самое главное – взять его, а кто именно это сделает, не так и важно.

Дальше они ехали в полном молчании. Фальшь только что сказанных слов повисла в воздухе, точно эхо.

Электричество все-таки отключили. Стоя в темноте в коридоре, Харри пару раз нажал выключатель. Потом то же самое проделал в гостиной.

Затем сел в кресло с подголовником и уставился в темноту.

Он все еще сидел в кресле, когда зазвонил мобильник.

– Холе.

– Феликс Рёст.

– Как? – переспросил Харри. Если судить по голосу, говорила маленькая хрупкая женщина.

– Это Фрида Ларсен, его сестра. Он попросил меня позвонить вам и сказать, что камни, которые вы нашли, – мафическая базальтовая лава. Ясно?

– Погодите! Что это означает? Мафическая?

– Это горячая лава, больше тысячи градусов, низкой вязкости, поэтому при извержении растекается и распространяется довольно далеко.

– Она может быть из Осло?

– Нет.

– А почему? Осло ведь стоит на лаве.

– На старой лаве. А эта лава свежая.