— Совершенно верно.

— Вы бы не могли чуть подробнее рассказать, как это случилось?

Ларин открыл ящик стола и положил перед Константиновым фотографии, сделанные Калининым в квартире Михеева. На снимках мертвый директор «Фундамента» сидел в кресле со смертельной раной в виске.

— Вот то, что мы обнаружили в квартире Михеева, когда приехали по вызову его шофера Геннадия Орлова.

Константинов взял в руки снимки.

— А как это случилось, Дмитрий, мы и пытаемся разобраться, — произнес оперативник.

Осмотрев снимки, посетитель со вздохом положил их на стол.

— Вы думаете, это самоубийство? — спросил он.

— Возможно.

— Наверное, этого следовало ожидать.

— О чем вы? — спросил Ларин.

— Я давно знаю Витю. На людей он производил впечатление человека жизнерадостного, можно сказать, оптимиста. Он и выглядел так, полный,

круглощекий. Однако...

— Что однако?

— Время от времени на него наваливались приступы черной меланхолии.

— Как он вел себя при этом?

Константинов задумался.

— Обычно это продолжалось не более одного дня, даже не дня, а вечера. Витя вдруг резко мрачнел, становился молчалив, казалось, все вокруг раздражало его. В такие минуты с ним лучше было не общаться. Но он и сам понимал, что ему лучше побыть одному, и потому в кризисные моменты избегал общения.

— Он пил?

— Во время приступов меланхолии — да. И много. За один присест мог выпить одну-две бутылки водки или коньяку.

— Судя по фигуре, Михеев обладал хорошим аппетитом, — заметил Ларин.

— Да, он любил вкусно поесть. Что касается выпивки, в обычные дни Витя пил не больше других.

— Дмитрий, не скрою от вас, кроме версии о самоубийстве, существует и другая версия.

— Вы думаете, Витино самоубийство кто-то инсценировал? Но кому это нужно?

— Вы давно знали Михеева. Скажите, у него были враги?

Константинов пожал плечами:

— Враги... Он же не бандит. Занимался легальным бизнесом.

— Бизнесом, в котором крутятся большие деньги.

— В любом серьезном бизнесе вращаются серьезные капиталы.

— А в каких отношениях вы были с покойным?

Константинов грустно улыбнулся:

— Когда-то мы были друзьями.

— И партнерами, — подсказал Ларин.

— И партнерами, — согласился посетитель.

— Когда-то вы вместе начинали?

— Совершенно верно. Точнее будет сказать, я начинал, а Витя мне помогал.

— Вы хотите сказать, на начальном этапе главным в «Фудаменте» были вы, а не Михеев?

— Формально мы были равными партнерами, но основная нагрузка ложилась на меня. Кроме того, идеи, благодаря которым развивался «Фундамент», принадлежали мне.

— Почему же вы ушли из фирмы?

— Думаю, Андрей, мой уход из «Фундамента» не имеет никакого отношения ко вчерашнему происшествию.

— И все-таки, Дмитрий! Из разговора с работниками фирмы я понял, что ваше расставание с Михеевым не было мирным.

— Насколько мне известно, о покойных принято говорить либо хорошо, либо ничего.

— Мы с вами не на поминках. Я расследую возможное убийство, и мне необходимо понять все обстоятельства дела.

Константинов вздохнул:

— Да, мы поссорились с Витей. Но это было давно, и я уже несколько лет не держал на него зла.

— Из-за чего произошла ссора?

— Причина, мне кажется, в том, что у одной организации не может быть двух лидеров. То, что мы были равнозначными партнерами, для фирмы являлось бомбой замедленного действия.

— Но разве не существует фирм с коллегиальным управлением?

— В нашем случае это было невозможно. Слишком большие амбиции у каждого.

— Существовал ли формальный повод для разрыва?

— Конечно. Нам предложили один заказ, Витя считал его невыгодным. Заказ действительно был не слишком привлекательным, но выбирать в тот момент не приходилось. Я настаивал на заключении контракта, Витя был против... Одним словом, дело закончилось тем, что мы наговорили друг другу грубостей и я ушел, хлопнув дверью.

— Вы общались с тех пор?

— К сожалению, нет. Хотя я к этому был готов, и, думаю, Витя тоже давно забыл старые обиды.

— Последний вопрос, Дмитрий.

— Пожалуйста.

— Нам известно, что Михеев вел переговоры с табачным концерном «Пальмира» и гостиницей «Палас». В случае если «Фундаменту» не удастся договориться о заключении контрактов с этими организациями, могут заказы от них перейти фирме «Ренессанс»?

— Вам известно, сколько строительных компаний работает на рынке Петербурга?

— Думаю, немало.

— Вот именно. Наша фирма далеко не самая крупная и, кстати, не самая богатая.

— И все-таки, Дмитрий.

— Я не исключаю такой возможности. Не скрою, для «Ренессанса» это было бы большой удачей...

Майор Соловец приехал на набережную Черной речки. Со времен Пушкина этот район сильно изменился. Некогда здесь были поля и леса. Недаром классик избрал лежащую неподалеку рощу для последней встречи с обидчиком. На месте дуэли теперь установлен монумент, а вокруг, широко раскинувшись на многие километры, лежит спальный район с высотными домами и просторными магистралями.

Войдя в блочный пятиэтажный дом, Соловец поднялся на второй этаж и позвонил в седьмую квартиру.

— Кто там? — раздался женский голос за дверью.

— Уголовный розыск, — ответил оперативник.

Дверь отворилась, на пороге стояла девушка лет двадцати шести, со светлыми распущенными волосами и покрасневшими глазами. На ней был длинный голубой махровый халат.

— Здравствуйте, вы Светлана Смирнова? — спросил милиционер.

— Да.

— Меня зовут Олег Соловец. — Майор показал раскрытое удостоверение. — Это я звонил вам полчаса назад.

— Проходите.

Соловец вошел в тесный коридор небольшой двухкомнатной квартиры.

— Сюда, пожалуйста, — сказала Светлана.

Девушка показала рукой на дверь, ведущую на кухню. Оперативник вошел в небольшое помещение, в углу которого вместо обычного кухонного стола теснились журнальный столик и два кресла.

— Присаживайтесь, — предложила хозяйка.

Соловец занял одно из кресел, Светлана села напротив.

— Я понимаю ваше состояние, Светлана, — начал милиционер, — поэтому не буду долго утомлять вас вопросами.

— Ничего. Спрашивайте.

— Скажите, когда последний раз вы виделись с Виктором Сергеичем?

— Позавчера. Я была выходной. Он заехал за мной вечером, мы ужинали в ресторане «Старый Томас».

— Не было ли в его поведении чего-то необычного?

— Нет.

— Может быть, последнее время ему кто-нибудь угрожал или шантажировал? Я спрашиваю об этом вас, потому что вы были для него самым близким человеком.

— Да, мы действительно были очень близки. И особенно последнее время. Что касается угроз... Витя ничего об этом не говорил. Думаю, он не стал бы их от меня скрывать.

— Вы не собирались официально оформить ваши с Виктором Сергеичем отношения?

— Собирались. И уже давно.

— Что же мешало этому?

— Не что, а кто. Его бывшая.

— Вы имеете в виду бывшую жену Михеева?

— Да.

Глаза Светланы злобно сверкнули.

— Эта гадина не хотела давать Вите развода, — сказала девушка.

— Но насколько я знаю, при отсутствии детей развод можно получить и без согласия одного из супругов.

— Понимаете, Витя все хотел уладить миром. Он вообще не любил ни с кем ссориться. В конце концов они все равно бы развелись, но, произойди это раньше, я бы уже давно жила с Витей. — Светлана закусила губу. — Может быть, тогда этого бы не случилось...

В среду вечером на углу Четырнадцатой линии и Большого проспекта Васильевского острова открылось кафе «Ураган». Попадая в него, посетители должны были почувствовать себя на борту шхуны, которая терпит кораблекрушение. Ассортимент в основном состоял из рыбных блюд. Охранником в «Урагане» работал Игорь Москвитин, бывший милиционер, хороший знакомый оперативников Двенадцатого отделения. Встретив на улице старых знакомых, Москвитин пригласил их посетить вновь открывшееся заведение. По секрету он сообщил оперативникам, что для привлечения публики первую пару недель в кафе будут низкие цены на все. Милиционеры с опаской отнеслись к сообщению о низких ценах, однако, придя в «Ураган» и изучив меню, убедились, что Москвитин их не обманул. Вечер начинался скромно, однако вскоре оперативники вошли во вкус и, одолев большое количество спиртного под обильную закуску, разошлись по домам изрядно навеселе.