Каждый день он бродил вокруг нее, эмоции становились все более запутанными, более изменчивыми и непослушными. И без того достаточно трудно смотреть на соблазнительницу, сгорая от неуместного желания. А теперь еще к потребностям добавились мечты — нереальные, глупые и невыполнимые.
Макс никогда всерьез не размышлял о любви, не говоря уже о браке и семье. Вполне хватало работы и приятного времяпрепровождения в моменты изредка выпадавшего отдыха. Он наслаждался женщинами, но корнуэльским дон Жуаном никогда не был, довольствуясь удобными и необременительными отношениями, и ни разу не ощущал нестерпимого порыва мчаться к алтарю или начать строить уютное гнездышко.
Одинокая жизнь вполне устраивала его, и, представляя будущее, он воображал себя закоренелым холостяком, возможно, с трубкой в руке и верной собакой для компании.
Он простой человек и живет достаточно скучно. Во всяком случае, жил до недавнего времени. Как только поможет Калхоунам разыскать изумруды, сразу вернется к тихому существованию. И вернется один. Пусть его жизнь уже никогда не станет прежней, он знал, что Лила забудет неуклюжего профессора еще до того, как над заливом задуют зимние ветры.
И Макс понимал — чем скорее он закончит изучение бумаг и уедет, тем легче будет покинуть это место. Собирая записи, решил, что настало время сделать следующий шаг к окончанию самого невероятного лета в своей истории.
Он нашел Аманду в ее комнате за работой над списком, касающимся предстоящей через три недели свадьбы со Слоаном.
— Извините, что прерываю.
— Ничего страшного.
Аманда сдвинула очки на нос и улыбнулась:
— У меня все под контролем, кроме собственных нервов.
Она отложила бумаги на край стола с наклонной крышкой.
— Я уже готова тайно сбежать, но тетя Коко убьет меня.
— Предполагаю, что организация свадьбы чрезвычайно хлопотное дело.
— Даже планирование маленькой семейной церемонии походит на разработку генерального наступления. Или борьбу с водоворотом, — уточнила Аманда и рассмеялась. — Только что закончила жонглировать фотографиями, цветными схемами, стыковками и цветочными композициями. Пока все прекрасно получается. Раз уж подготовила свадьбу Кики, то наверняка смогу проделать то же самое для себя. Если не считать того… — сняв очки, начала складывать и разводить дужки, — …что все это пугает и лишает меня здравого смысла. Итак, Макс, я поделилась своими проблемами, а теперь признайтесь, что мучает вас.
— Набросал перечень, но не знаю, насколько он полон.
Макс положил бумагу на стол перед Амандой.
— Здесь имена всей прислуги, работавшей в Башнях в то лето, когда погибла Бьянка, которые я смог найти.
Поджав губы, Аманда вновь надела очки и оценила четкий почерк и аккуратные колонки.
— Все слуги?
— Согласно бухгалтерским книгам. Я подумал, что мы могли бы связаться с их родственниками, и, если повезет, кто-нибудь может даже до сих пор жив.
— Любому, кто работал здесь тогда, должно быть, перевалило за сто лет.
— Не обязательно. Большая часть слуг были совсем молодыми — горничные, садовники и поварята.
Когда Аманда начала крутить карандаш в руках, Макс пожал плечами.
— Знаю, это выстрел наугад, но…
— Нет. — Аманда кивнула, не отрываясь от списка. — Мне нравится. Даже если мы не встретимся ни с кем из тех, кто в те годы трудился в Башнях, ведь существует возможность, что они что-то рассказали своим детям. Бьюсь об заклад, некоторые из них были с острова… возможно, все еще живут рядом. — Она взглянула на профессора. — Хорошая мысль, Макс.
— Хотел бы помочь в поисках.
— С удовольствием воспользуюсь вашим предложением, загадка не обещает легко разрешиться.
— Исследования — именно то, в чем я являюсь лучшим.
— Но у вас есть и собственные дела. — Аманда потянулась и сжала его руку. — Почему бы нам не разделить список пополам и не начать прямо завтра? Возьму на себя повара, дворецкого, экономку, личную горничную Бьянки и няньку, все они приехали с ними из Нью-Йорка.
— Но прочую прислугу и низший персонал наняли из местных.
— Точно. Разделим перечень и поищем общие связи…
Она затихла, увидев Слоана, входящего через двери террасы с бутылкой шампанского и двумя бокалами.
— Оставь тебя одну на пять минут, и ты тут же принимаешься развлекать других мужчин.
Слоан поставил шампанское на стол.
— И намекаешь на общие связи. Должно быть, что-то серьезное.
— Мы даже не приступили к сортировке по алфавиту, — сообщила Аманда.
— Похоже, я появился как раз вовремя.
Слоан взял карандаш из ее руки и медленно поставил Аманду на ноги.
— В следующую минуту ты, вероятно, глубоко увязла бы во всевозможных взаимосвязях.
«Я здесь явно лишний», — решил Макс. По тому, как они целовали друг друга, было очевидно, что про него напрочь забыли. Уходя, он бросил через плечо завистливый взгляд — мужчина и женщина искренне улыбались друг другу, ничего не говоря, прекрасно осознавая, чего хотят. Друг друга.
Вернувшись в свою комнату, Макс вознамерился провести оставшуюся часть вечера, работая над заметками для будущей книги. Или, если наберется храбрости, устроится перед старой механической пишущей машинкой, которую для него раскопала Коко, и сделает решающий шаг, начав писать историю, вместо того чтобы бесконечно планировать это.
Он бросил взгляд на разбитый «Ремингтон» и почувствовал, как скрутило живот. Хотелось сесть и положить пальцы на клавиши, да так отчаянно, как мужчина жаждет обхватить руками любимую и желанную женщину. Столкновение с непорочно чистым листом бумаги пугало, словно расстрельная команда. А может, и сильнее.
Надо просто подготовиться, сказал себе Макс. Разложить справочники. Рассортировать предварительные записи. Отрегулировать освещение.
Он вспомнил о множестве мелких деталей, которые необходимо проработать, прежде чем начать. Устроив все наилучшим образом, попытался думать, но в голове было пусто.
Именно сейчас, понял он, пришла пора приступить к воплощению замысла, о котором мечтал всю жизнь. Все, что надо сделать — сочинить первое предложение и посвятить себя этому занятию.
Пальцы сжались в кулаки.
С чего он решил, что сумеет написать книгу? Тезисы, лекции — да. Тут он мастер. Но книга, Боже, написание романа — это совсем не то, чему можно научить любого. Требуется воображение, остроумие и умение передать драматизм. Утопать в фантазиях и ясно формулировать все на бумаге — две совершенно разные вещи.
Не глупость ли это — начать дело, которое может закончиться полной неудачей? Пока он только готовится писать историю, не грозят никакие провалы и разочарования. Можно много лет заниматься подготовкой, не рискуя опозориться. А если начать писать, действительно начать, то уже не спрячешься за исследованиями и заметками. В случае же фиаско, не останется даже мечты.
С болезненным напряжением Макс пробежался пальцами по клавишам, пока мысли метались, изобретая бесчисленные оправдания, чтобы отложить этот момент. Когда первое предложение пронеслось от мозга к рукам и появилось на вздрагивающем листе, он тяжело судорожно выдохнул.
Три часа спустя целых десять отпечатанных страниц лежало перед ним. Повесть, которая так долго рождалась в фантазиях, вылилась в слова. Его слова. Он понимал, что могло получиться ужасно, но это, казалось, не имело значения. Он творил, действительно творил. Процесс очаровывал и бодрил. Щелчки, грохот и глухое перестукивание клавиш восхищали.
Макс снял рубашку и ботинки, ссутулился над столом со сведенными бровями и слегка рассеянным взглядом. Пальцы то порхали над машинкой, то замирали, когда он задумывался, как точнее описать бьющиеся в голове образы.
Именно таким его и обнаружила Лила. Он оставил двери террасы открытыми для бриза, хотя давно перестал замечать его. Не считая полоски света от лампы на столе, комната была погружена во мрак. Лила стояла, наблюдая за Максом, взволнованная его полной сосредоточенностью, очарованная тем, как волосы спадают ему на глаза.
