Легкий свежий бриз приносил древние и таинственные запахи океана, гладкие плоские камни были истерты до элегантности неутомимой водой. Лила любовалась блеском кварца в струях длинной Уайт-Ривер, ниспадающей на черные скалы, и почти безоблачным синим летним небом. Под ним скользили теплоходы, как оранжевые помпоны, покачивались буйки.

Она подумала о яхте «Летящий всадник», но, как ни вглядывалась вдаль на каждой экскурсии, видела только блестящие туристические пароходики или крепкие катера ловцов лобстеров.

Заметив Макса, направляющего по туристической тропе в сторону ее группы, Лила улыбнулась. Он, конечно же, прибыл вовремя. Другого она и не ожидала. Девушка почувствовала медленно растекающееся покалывающее тепло, когда он внимательно оглядел ее с головы до ног. У него действительно замечательные глаза. Вдумчивые и серьезные, и чуть-чуть застенчивые.

Как всегда при взгляде на Макса возник порыв подразнить профессора и глубинное страстное желание прикоснуться. Интересная комбинация, подумала Лила и не смогла припомнить, чтобы кто-то вызывал в ней такие стремления.

Она выглядит очень хладнокровной, отметил Макс, в этой мужеподобной униформе на гибкой женской фигуре. Воинственный цвет хаки, золотая подвеска и кристаллы в ушах. Он спрашивал себя, понимает ли она, насколько соответствует морской стихии, которая клокочет и перекатывается за ее спиной.

— В зоне прилива, — излагала Лила, — жизнь приспособилась к изменениям уровня воды. Весной происходят самые высокие и низкие перепады почти в четырнадцать с половиной футов.

Она продолжала рассказывать тихим успокаивающим голосом, сообщая о существах в прибрежной полосе, выживании и пищевой цепочке. Во время лекции чайка взгромоздилась на ближайшую скалу и принялась изучать туристов блестящими, как бусинки, глазами. Защелкали фотоаппараты. Лила присела возле потока. Очарованный ее описанием, Макс подошел к воде, чтобы взглянуть самому.

Там колыхались длинные фиолетовые водоросли, которые она назвала «дулсе», дети в группе застонали, когда Лила сообщила, что их можно есть сырыми или жареными. В темном маленьком водоеме, как поведала экскурсовод, обитало огромное количество живых существ, чего все и ожидали. Лила предложила вернуться еще раз во время прилива, потом продолжила рассказ.

Изящно кончиком пальца указала на морских актиний, больше похожих на цветы, чем на животных, крошечных слизняков, которые охотились на них, и симпатичные раковины с моллюсками и улитками. В какой-то момент она походила на морского биолога, а уже в следующий — на настоящего комика.

Благодарная аудитория бомбардировала ее вопросами. Макс заметил одного подростка, мечтательно уставившегося на лекторшу с невнятным вожделением, и почувствовал мгновенную симпатию.

Закинув косу на спину, Лила закончила тур, указав на информацию, доступную в центре посетителей, и сообщив о следующей экскурсии по природным зонам. Часть группы побрела по дорожке назад, другие задержались, чтобы еще пофотографировать. Мальчик отстал от родителей и засыпал Лилу вопросами, которые выплевывал его перегруженный мозг: о море, диких цветах и — хотя дважды не посмотрел бы на малиновку — птицах. Когда иссяк, мать нетерпеливо позвала его, и он неохотно потащился прочь.

— Эту прогулку он забудет нескоро, — прокомментировал Макс.

Лила улыбнулась.

— Мне нравится думать, что они запомнят хотя бы какую-то часть. Рада, что вы пришли, профессор.

Она сделала то, чего требовали инстинкты, — крепко поцеловала Макса мягкими губами.

Оглянувшийся в этот момент подросток испытал вспышку настоящей зависти. А Макс был тронут до глубины души. Рот Лилы все еще изгибался, когда она отпрянула от него.

— Ну, — спросила она, — как прошел ваш день?

Женщина, которая умеет так целовать, ожидает, что сразу после он сможет беседовать как ни в чем не бывало? Очевидно, сможет, приободрился Макс, и глубоко вздохнул.

— Интересно.

— Там самый лучший вид.

Лила пошла по дорожке, ведущей к центру посетителей. Выгнув бровь, посмотрела через плечо:

— Идете?

— Да. — Засунув руки в карманы, Макс последовал за ней. — Вы очень хороши.

Ее смех был легким и теплым.

— Что ж, спасибо.

— Я имел в виду… я говорил о вашей работе.

— Конечно. — Лила дружелюбно подхватила его под руку. — Жаль, что вы пропустили первые двадцать минут. Мы видели два цветных сланца, ушастого баклана и морского ястреба.

— Моя самая заветная мечта — увидеть цветные сланцы, — заявил он и снова заставил ее рассмеяться. — Вы всегда ходите по этой тропинке?

— Нет, выбираю направление спонтанно. Одно из моих любимых мест — Иорданское озеро, иногда я направляюсь в сторону Центра изучения природы или путешествую пешком по горам.

— Полагаю, тут вам никогда не бывает скучно.

— Никогда, иначе не протянула бы здесь и дня. Даже в одних и тех же уголках можно все время наблюдать разные вещи. Посмотрите.

Она указала на засохшие стебли растений с узкими листьями и увядшими розовыми соцветиями.

— Рододендрон, — сообщила Лила, — обычная азалия. Несколько недель назад находилась в пике расцвета. Ошеломляющее зрелище. Теперь цветы отмирают и будут ждать весны.

Она провела кончиком пальца по листьям.

— Мне нравятся природные циклы. Они обещают будущее.

Хотя Лила утверждала, что совсем не энергичная женщина, но легко шагала по тропе, не пропуская ничего интересного — лишайника, цепляющегося за скалу, чайку в небе или побеги сорного ястребинка. Она любила здешние запахи, море за спиной, свежий аромат деревьев, которые постепенно перекрывали вид.

— Не подозревал, что большую часть дня вы проводите на ногах.

— Что и объясняет, почему в остальное время предпочитаю лежать, задрав их повыше.

Лила склонила голову и посмотрела на Макса.

— Если пожелаете, в следующий раз могу провести для вас углубленную экскурсию. Одним выстрелом убьем двух зайцев, так сказать. Полюбуетесь пейзажем и пошарите вокруг в поисках вашего друга Кофилда.

— Я хочу, чтобы вы держались от этого подальше.

Заявление застало ее врасплох, Лила прошла еще пять футов, прежде чем осознала его слова.

— Вы — что?

— Хочу, чтобы вы держались от этого подальше, — повторил Макс. — Я много размышлял об этом.

— Вот как?

Знай он ее получше, уловил бы намек на раздражение в ленивом тоне.

— И как вы додумались до такого необычного заключения?

— Он опасен. — Голос, окрашенный фанатизмом, ясно зазвучал в голове. — Думаю, что даже не совсем адекватен. Уверен, что жесток. Он уже стрелял в вашу сестру и в меня. Не желаю, чтобы такая же участь постигла вас.

— Ваши желания тут ни при чем. Это семейное дело.

— И мое тоже, с тех пор как я прыгнул в бушующее море.

Пойманный между солнечным светом и тенью на дорожке, Макс остановился и положил руки ей на плечи.

— Вы не слышали его той ночью, Лила. А я слышал. Он сказал, что никто и ничто не помешает ему завладеть ожерельем, и он имел в виду именно это. Попытки остановить его — работа для полиции, а не для кучки женщин, которые…

— Кучка женщин, которые… что? — прервала Лила, сверкая глазами.

— Которые слишком эмоциональны, чтобы соблюдать осторожность.

— Понятно. — Она медленно кивнула. — Так что вам, Слоану и Тренту, большим храбрым парням, придется решить, как защитить нас, слабых беззащитных женщин, и спасти положение?

До Макса слишком поздно дошло, что он ступил на зыбкую почву.

— Я не говорил, что вы беззащитные.

— Зато подразумевали. Позвольте кое-что сообщить вам, профессор: нет ни одной женщины Калхоун, которая не сможет справиться с собой или любым мужчиной, с важным видом появившемся на нашем пороге. Включая гениев и неуравновешенных воров драгоценностей.

— Вот видите? — Макс взмахнул руками, потом снова опустил ей на плечи. — Ваша реакция — чистые эмоции без какой-либо логики или размышлений.

Горящие глаза Лилы сузились.