— То есть ты не стремишься к браку, я правильно тебя понял?

— Нет, этого я не говорила.

— Так вот, я не могу обещать, что женюсь на тебе. Хотя ты мне очень нравишься и как женщина, и как артистка. Меня влечет к тебе, понимаешь, ты мне нужна.

— Приятно это слышать, Рид, но этого достаточно только для временной связи. Ты мне тоже нравишься и как мужчина, и как удачливый бизнесмен. Если бы я тебя не любила, мы могли бы удовлетвориться и этим. А так… не думаю, что я долго выдержала бы с тобой. — Она изо всех сил стиснула перила, будто это был спасательный трос. — А теперь, прошу тебя, уходи.

Нелегко ему было одновременно противостоять и ей, и своему желанию. Не найдя слов, он решил временно отступить.

— Имей в виду, разговор еще не окончен.

— Возможно. — Она сделала глубокий вдох. — Но я уже больше не буду тебя уговаривать. А сейчас оставь меня.

Он ушел, и она крепко зажмурилась, с трудом удерживаясь от слез. Нет, она не заплачет! Немного успокоится, вернется в зал, извинится и уйдет домой. Но это не значит, что она убегает, просто ей нечего здесь делать.

— Мадди!

Она обернулась и увидела Эдвина. С первого же взгляда на его серьезное, опечаленное лицо ей стало ясно, что при нем не нужно притворяться веселой.

— Извините, но я случайно слышал почти весь ваш разговор, и по справедливости заслужил ваш гнев. Но Рид мне сын, и я люблю его.

— Я не сержусь на вас. — Она действительно была просто не в состоянии что-либо чувствовать. — Просто мне нужно идти.

— Я отвезу вас домой.

— Нет-нет, у вас же гости. — Она сделала шаг вперед. — Я поймаю такси.

— У меня это получится лучше. — Он взял ее за руку. — Мадди, позвольте отвезти вас домой. Мне нужно рассказать вам одну историю.

По дороге домой они почти не разговаривали. Эдвин погрузился в глубокое раздумье, а у Мадди просто не было сил на разговоры. Только когда они поднимались в ее квартиру, он выразил сожаление, что в доме нет охранника.

— Вы приобретаете все большую известность, как актриса. А за это приходится платить.

Доставая ключи, она бросила взгляд на тускло освещенную площадку. Она никогда и ничего здесь не боялась, но уже понимала, что ее вольной жизни бродячей актрисы действительно приходит конец.

— Я приготовлю чай.

Она оставила Эдвина в маленькой гостиной.

— А квартира у вас, Мадди, такая же, как вы, — сказал он, когда она вернулась с чаем. — Светлая, открытая, бесхитростная. — Усаживаясь на стул, он с улыбкой взглянул на неоновую вывеску. — Скажу вам, я очень уважаю вас за то, чего вы добились в жизни.

— Спасибо, я очень дорожу вашим мнением.

— Порой одного таланта недостаточно. Я видел множество талантливых людей, которые так и пропали в безвестности только потому, что им не хватило сил, уверенности в себе и упорства, чтобы достигнуть успеха. А вы уже на вершине, хотя сами еще не сознаете.

— Не знаю, достигла ли я вершины, но я счастлива на своем месте.

— Это замечательно. — Он взял чашку, но положил поверх ее руки свою. — Мадди, вы нужны Риду.

— В каком-то смысле. — Она немного отодвинулась, чувствуя необыкновенную тяжесть на сердце. — Но мне этого недостаточно.

— И ему тоже, Мадди. Но, видите ли, он слишком упрям, а может, слишком боится, чтобы признаться в этом.

— Не понимаю почему. Я не понимаю, как можно быть таким… — Досадуя на свою резкость, она оборвала фразу. — Извините.

— Ничего, Мадди. Думаю, мне это понятно. Рид когда-нибудь говорил вам о своей матери?

— Нет. Эту тему мы никогда не затрагивали.

— Думаю, вы имеете право знать. — Он отпил чаю, собираясь с силами перед тем, как оживить тяжелые воспоминания. — Если бы я не был уверен в том, что вы действительно его любите и что вы так замечательно ему подходите, я никогда бы не рассказал вам этого.

— Эдвин, не надо ничего мне говорить. Риду это не понравится.

— Именно ваше чуткое и заботливое отношение к нему и понуждает меня посвятить вас… во всю эту историю. — Он поставил чашку. Мадди поняла, что не сможет избежать его откровений. — Мать Рида была исключительной красавицей. Уверен, она такой и осталась, хотя я уже много лет ее не видел.

— А Рид?

— Нет, он не желает ее видеть.

— Отказывается встретиться со своей матерью? Как он может?

— Вы поймете, когда я объясню вам. — Голос его был грустным, и сердце ее исполнилось горячего сочувствия к этому доброму и, очевидно, страдающему старику.

— Я женился на Элейн, когда мы оба были очень молоды. У меня было семейное состояние, а она была начинающей певицей, выступала в клубах… Вы понимаете.

— Да, конечно.

— У нее был талант, ничего выдающегося, но при правильном руководстве она могла бы зарабатывать приличные деньги. Я решил обеспечить ей это правильное руководство. А потом решил жениться на ней. Стыдно признаться, но мое решение во многом было продиктовано расчетом, потому что я привык получать то, чего хотел. Год или два все шло благополучно. Она была благодарна мне за помощь в ее карьере. Я был рад, что у меня такая прелестная жена. Я любил ее и много работал ради ее успеха, потому что она только о нем и мечтала. Но вскоре все изменилось. Понимаете, Элейн не терпелось скорее прославиться, добиться оглушительного успеха.

Эдвин замолчал и сделал глоток чая.

— Она была слишком молода, — сказал он, понимая, что не это было действительной причиной. — Она буквально гонялась за ангажементами, ее стали раздражать мои советы относительно туалетов и прически. Ей стало казаться, что я сдерживаю ее, использую для того, чтобы продвинуть мою карьеру.

— Видимо, она не очень вас понимала.

Он улыбнулся. Не каждый решился бы так необычно поддержать его.

— Возможно. Но тогда я и сам ее не понимал. Наш брак оказался под угрозой разрыва. Я уже почти смирился с этим, как вдруг она сказала, что у нее будет ребенок. Вы, Мадди, женщина, и сердце у вас теплое, доброе. Вы поймете, как я мечтал о детях, а Элейн и думать об этом не хотела.

Мадди смотрела в свою чашку, от души сочувствуя Эдвину.

— Могу только пожалеть женщину, если она не хочет ребенка, которого носит под сердцем.

Это был верный ответ. Он прикрыл глаза.

— Элейн отчаянно рвалась к успеху. Думаю, она не избавилась от ребенка только потому, что побоялась. Я добыл для нее небольшой контракт на запись диска. Ее решение остаться со мной и родить Рида, скорее всего, было продиктовано соображениями карьеры.

— Но вы все равно ее любили.

— Да. К тому же был еще Рид. Его появление на свет стало для меня подарком судьбы. Сын! Появился человечек, который будет меня любить, принимать любовь, которую я так хотел ему дать. Он был замечательным младенцем и рос изумительным ребенком. С его рождением изменилась вся моя жизнь. Я хотел дать ему все, буквально все. У меня появилась цель, которой прежде не было. Я мог потерять клиента, мог потерять контракт, но мой сын всегда был со мной рядом.

— Семья придает смысл нашей жизни.

— Да, высший смысл. Прежде чем рассказывать дальше, хочу сказать вам, что Рид доставлял мне только радость и удовольствие. Я никогда не считал его обузой.

— Этого вы могли бы и не говорить. Это сразу видно.

Он потер висок и продолжал:

— Когда ему было пять лет, я попал в аварию. В больнице мне делали множество анализов. — Голос его стал глухим, и Мадди почему-то напряглась. — Словом, выяснилось, что я бесплоден.

Рука у нее вспотела, и, испугавшись, что уронит чашку, она поспешно поставила ее на стол.

— Не понимаю.

— У меня не могло быть детей. — Он смотрел на нее прямо и пристально. — Никогда, понимаете.

Ей стало холодно.

— А Рид?

Одним словом она задала все вопросы и выразила свою любовь.

— Я не отец ему. Для меня это стало таким страшным ударом, что и выразить невозможно.

— О, Эдвин! — Она опустилась перед ним на колени.

— Я стал расспрашивать Элейн. Она даже лгать не стала. Наверное, к тому моменту уже сама устала от постоянной лжи. Брак наш распадался, и она поняла, что никогда не добьется успеха. Выяснилось, что у нее был другой мужчина, который оставил ее, как только узнал о беременности. — Он судорожно перевел дыхание. — Должно быть, для нее это было тяжелым потрясением. Она знала, что я не стану ее спрашивать, а подумаю, что этот ребенок мой. Больше того, в душе она понимала, что без меня ей никогда не выбраться из захудалых маленьких клубов. Поэтому осталась со мной.