Господи, какое наслаждение снова ее целовать! Если бы она знала, как тяжело было у него на душе, когда она исполняла свой возбуждающий танец перед пустым залом, каким несчастным он был, сидя с ней рядом, но не смея ее коснуться! Он кипел от злости. Он оскорбил ее, заставил страдать, и, скорее всего, не в последний раз. Он уже не знал, как этого избежать.

— Успокоилась? — спросил он, подняв голову.

— Нет.

— Ладно, тогда просто помолчи. Я не знаю, о чем я думал, когда видел тебя на сцене. Мне трудно о чем-либо думать, когда я смотрю на тебя.

Она хотела ответить что-то резкое, но сдержалась.

— Почему?

— Не знаю! А что касается всего остального, что ты тут наговорила, то это просто чушь. Мне безразлично, получила ты образование заочно или в Ваззаре. Мне безразлично, был ли твой отец рыцарем или вором.

— Он участвовал в уличных беспорядках, — проговорила Мадди. — Но только раз или два. — Она не смогла сдержать слез. — Извини, но я ничего не могу с собой поделать. Мне всегда так тошно на душе, когда я злюсь, что не могу сдержаться.

— И не надо. — Он смахнул с ее щеки слезы. — Я был несправедлив к тебе. Нам и вправду нужно прояснить ситуацию, в которой мы оказались.

— Хорошо. Когда?

— Когда у тебя нет утренних занятий?

Она шмыгнула носом и нашарила в сумке носовой платок.

— В воскресенье.

— Тогда, значит, в субботу. Ты придешь ко мне? — Он погладил ее по щеке. Ее поведение было естественным и оправданным, а он даже обещать этого не мог. — Пожалуйста, приходи.

— Хорошо, Рид, я приду. Я не хотела устраивать сцену.

— Я тоже. Мадди… — Он помолчал, затем решился и сказал: — Насчет отца… Я расстроился не из-за вечера, который он надумал устроить, и вовсе не из-за того, что нас могут видеть вместе.

Она хотела ему верить, но ее настораживало его замешательство.

— Тогда в чем же дело?

— Я не видел, чтобы ему кто-нибудь понравился так, как ты… Давно уже не видел. Он всегда мечтал о доме, где будет много детей, но не получил этого. Если бы у него была дочь, он радовался бы ей, как тебе.

— Извини, Рид, но я не понимаю, что ты хочешь мне сказать.

— Просто чтобы ты его не обижала. Не хочу, чтобы он снова страдал.

Он еще раз быстро погладил ее по щеке и ушел.

Поглощенная думами о Риде, Мадди сама не заметила, как оказалась у своей квартиры, и с усмешкой покачала головой. Надо же было, чтобы она в первый раз так серьезно увлеклась мужчиной, а он оказался таким странным и непонятным, настоящей загадкой! Вот и ломаешь над ней голову, да так, что порой с усилием заставляешь себя сосредоточиться над ролью. А до премьеры в Филадельфии всего три недели. Так что нужно взять себя в руки и целиком погрузиться в работу.

Но суббота уже не за горами! Что-то ее ждет? Как вести себя с ним, что говорить?

Мадди отперла дверь и вошла в крошечную прихожую.

В квартире горел свет! Закрыв дверь, Мадди прошла в комнату и обвела ее озадаченным взглядом. При всей своей рассеянности, она никогда не забывала выключить свет: со времен бедности в ней прочно укоренилась привычка беречь каждый цент. Да и вряд ли она включала утром свет, когда собиралась на занятия.

И еще — запах только что сваренного кофе!

Осторожно опустив сумку на пол, Мадди двинулась было к кухне, как вдруг до нее донесся какой-то шум из спальни. С колотящимся сердцем она вынула из сумки туфлю для танцев, с невысоким, но толстым каблуком. Ей не пришло в голову выбежать и позвать на помощь. Она сама защитит свой дом!

Медленно, на цыпочках она двинулась к спальне.

Из стенного шкафа донеслось постукивание плечиков для одежды, и она еще сильнее стиснула туфлю. Если вор рассчитывает найти здесь что-то ценное, значит, он глуп как пробка или просто неопытный простофиля. И значит, сразу струсит, увидев хозяйку, готовую к нападению. Однако, приближаясь к спальне, она буквально тряслась от страха.

Затаив дыхание, она повернула ручку двери и резко дернула на себя. Раздался испуганный вскрик.

— Ну и ну! — Стоявшая у шкафа Шантел прижала руку к сердцу. — Я тоже рада тебя видеть!

— Шантел! — Выпустив из руки туфлю, Мадди подбежала к сестре и крепко ее обняла. — Подумать только, я едва не проломила тебе голову!

— Ну, так бы я и подставилась!

— Что ты здесь делаешь?

— Как видишь, развешиваю в шкафу свои вещи. — Шантел поцеловала сестру и взмахнула головой, откинув со лба пышные серебристо-светлые волосы. — Надеюсь, ты не возражаешь, а то шелк так легко мнется.

— Ну конечно! Но как ты оказалась в Нью-Йорке? Почему не сообщила, что приедешь?

— Дорогая, я отправила тебе письмо еще на прошлой неделе!

— Нет… — Тут Мадди вспомнила о пачке писем, которые так и не удосужилась вскрыть. — Я еще не просматривала почту.

— Что ж, меня это не удивляет.

— Да, ты права…

Слегка отстранив сестру, она с любовью всматривалась в ее красивое лицо с огромными синими глазами в густых ресницах и полными губками прихотливого рисунка.

— Шантел, ты у меня такая красавица! Милая, как же я рада тебя видеть!

— Ты и сама выглядишь прекрасно. — Шантел смотрела на сияющее здоровьем лицо сестры. — Или это результат действия твоих витаминов, или ты влюблена.

— Скорее всего, и то и другое. Сестра удивленно подняла брови:

— Вот как? Ну-ка, расскажи мне о нем.

— Потом, а пока давай выпьем в честь твоего приезда! Какое было бы счастье, если бы и Эбби нагрянула! Ты надолго? — радостно тараторила Мадди, таща сестру в гостиную.

— На два дня. В пятницу вечером я участвую в присуждении награды Народного выбора. Мои рекламные агенты считают, что это будет «просто сногсшибательно».

Мадди искала в шкафу бутылку вина.

— А ты так не думаешь, да?

Шантел бросила взгляд на темное окно.

— Ты же знаешь, Нью-Йорк не мой город. Он слишком…

— Прозаичный? Деловой?

— Да нет, слишком шумный, — засмеялась Шантел, указав на окно, за которым наперебой оглушительно выли две сирены. — Надеюсь, ты найдешь хотя бы вино, Мадди, потому что кофе у тебя закончился.

— А я от него отказалась, — ответила Мадди, продолжая рыться в шкафу.

— Ты отказалась от кофе?! Быть этого не может!

— Потому и отказалась, что пила его столько, что кофеин так и сочился из каждой моей поры! Я перешла на разные травяные чаи. — Мадди снова втянула носом душистый аромат кофе. — Где же ты его взяла?

— Заняла несколько ложек у твоего ближайшего соседа.

Мадди наконец извлекла бутылку на свет божий.

— Только не у Гвидо!

— Нет, как раз у него. У парня с мощными бицепсами и огромными зубами.

Мадди поставила на стол два стакана.

— Шантел, милая, да я живу рядом с ним уже несколько лет, и то не рискнула бы даже поздороваться с ним, если со мной нет вооруженного охранника.

— Но он вел себя очень любезно! — Прислонившись к буфету, Шантел снова отбросила назад волосы. — Хотя я не впустила его сюда, когда он пожелал лично приготовить мне кофе.

Мадди с ласковой улыбкой окинула взглядом эффектную фигуру и сияющие на лице с классически правильными чертами синие глаза сестры.

— Понятно, он тоже пал жертвой твоей красоты! — Она налила вина и чокнулась с сестрой. — За семейство О'Харли!

— Да благослови нас Господь! — Шантел отпила вина и поморщилась. — Мадди, ты по-прежнему покупаешь вино на блошином рынке?

— А по-моему, вино неплохое. Давай присядем. Ты давно разговаривала с Эбби?

— Я звонила ей перед отъездом, сообщила, что буду на этом же побережье. Она взахлеб рассказывала о своих мальчуганах, про их игры и драки. Мне показалось, что у нее все хорошо.

— А как дела у Дилана?

Устав после долгого утомительного перелета, Шантел с блаженным вздохом уселась на диван.

— Она сказала, что он уже заканчивает свою книгу.

— И что она о ней думает?

— Одобряет. Ты же знаешь, как она в него верит, — с легкой усмешкой произнесла Шантел, сделав еще глоток вина. Она тоже когда-то верила в одного человека. — И знаешь, мне показалось, что Эбби уже полностью пришла в себя после жизни с Рокуэллом. Кажется, Дилан собирается усыновить мальчиков.