— Как я могу привезти то, чего у меня нет? Думаешь, так просто поддерживать имидж гламурной актрисы?

Фыркнув от смеха, Мадди встала.

— У меня есть кое-что, чтобы ты накинула на платье, если не побоишься подпортить свой имидж.

Впрочем, вряд ли тебя узнают у Франка.

Шантел усмехнулась:

— На что спорим?

Мадди крепко обняла сестру:

— Шантел, ты одна на миллион!

Шантел прижалась щекой к лицу сестры. Если бы всегда было так легко и просто, как сейчас!

— Нет, милая, нас трое на миллион. Я счастлива, что у меня есть ты.

Когда в субботу Мадди вернулась домой после репетиции, Шантел уже не было. Они про-вели вместе всего два с половиной дня. Но за это время сестра ухитрилась очаровать угрюмого Гвидо, потрясти актеров своим появлением на репетиции и провести опустошительный рейд по магазинам на Пятой авеню.

Мадди уже недоставало яркой и стремительной, как фейерверк, сестры.

Если бы Шантел могла задержаться хотя бы на денек!

Грустно вздохнув, Мадди отправилась в ванную. И вовсе ей не нужно, чтобы кто-то морально готовил ее к встрече с Ридом. Ведь она просто идет к человеку с тем, чтобы решить с ним, будут ли развиваться их отношения.

Включив душ, Мадди подставила лицо под упругие струи. Нужно было быстро помыться, переодеться и на подземке добраться до центра. Не в первый раз ей предстояло провести вечер в квартире Рида. Они просто поговорят в спокойной обстановке. И что она нервничает!

Репетиции проходили хорошо, даже режиссер признал это сегодня. Можно будет для начала сказать Риду, как приятно, когда ты уже понимаешь, что спектакль удается. На следующей неделе они уедут в Филадельфию, проведут финальные репетиции, и там уже все окончательно определится. Будет ли он по ней скучать? И если да, признается ли ей в этом?

Выскочив из душа, Мадди стала рыться в шкафу в поисках фена. За несколько минут она высушила и уложила волосы. Затем выгрузила на стол косметику и начала умело делать макияж.

Сколько раз она наносила на свое лицо грим и делала прическу для выступлений! Она давно привыкла самостоятельно готовиться к сцене, чтобы не зависеть от других. Ей ничего не стоило преобразить себя в Мэри, Сюзанну или в любую другую героиню, которые ей доводилось играть. Сегодня она будет просто Мадди, только Мадди.

Удовлетворившись результатом, она прошла в спальню. Там, на кровати, лежала одежда, купленная для нее Шантел. Мадди развернула записку, написанную ее решительным почерком.

«Мадди, после утомительных поисков и раздумий я выбрала для тебя этот наряд. Это мой подарок тебе на день рождения, который будет через месяц. Надень его сегодня для своего Рида. А лучше носи его для себя. Тебе покажется, что это не твой цвет, но не спеши с выводом и поверь моему вкусу. Ты знаешь, как я тебя люблю. Ну, ни пуха ни пера.

Твоя Шантел».

Прикусив губку, Мадди рассматривала подарок Шантел. Широкие шелковые брюки дерзкого ярко-розового цвета. Это именно тот цвет, которого Мадди избегала из-за своих волос. Она с сомнением посмотрела на брюки, но не удержалась и погладила тонкий шелк. Рядом лежал маленький, также шелковый, топ цвета нефрита. Вместе они составляли броский контраст, так обожаемый самой Мадди. С улыбкой Мадди приподняла топ за тонкие бретельки. Но развернув притаившийся под ним пакет, ахнула от восторга.

Перед ней оказался жакет свободного покроя, тоже из скользящего шелка, вышитый тысячами разноцветных бисеринок, образующих яркую и пеструю палитру красок. Стоило повернуть его, и он вспыхивал новым узором. На первый взгляд ей, привыкшей одеваться просто и незамысловато, весь наряд, особенно жакет, показался слишком изысканным и экстравагантным, но этот изменчивый цвет и узор ее пленил.

— Отлично, — вслух сказала она. — Вот теперь мы готовы.

Рид с досадой ворчал на себя, из-за того что не находил себе места, в который раз принимаясь мерить шагами свою тихую просторную квартиру.

Просто нелепо, что он так нервничает в ожидании женщины. Пусть даже этой женщиной была Мадди. Нет, поправил он себя, тем более что эта женщина — Мадди.

Они и раньше проводили вместе вечера. Но сегодня все было по-другому. В надежде немного отвлечься он включил стереосистему.

Всю неделю он нарочно не виделся с Мадди, надеясь убедить себя, что вполне может обойтись и без нее. Кажется, в четверг он перестал считать, сколько раз брал трубку и, набрав несколько цифр ее номера, сразу же клал обратно.

Они просто поговорят, напомнил он себе. Ведь нужно же наконец выяснить, чего ожидает от этих отношений каждый из них, договориться о каких-то условиях, определить границы. Лично он хочет от нее физической близости. Будь хоть с собой честным, укорил он себя, ты ее не просто хочешь, а жаждешь! И поразился, когда по его телу пробежала дрожь желания.

Они вполне могут быть любовниками и при этом оставаться друзьями. Именно это им и нужно понять, пока не поздно. Когда она придет, они сядут и спокойно поговорят, как и подобает людям взрослым и серьезным. Они прекрасно поймут друг друга, и дальше все пойдет мирно и спокойно. И никому не будет больно или обидно.

Нет, ей точно будет больно. Потирая ноющий затылок, Рид поражался, почему он так в этом уверен. Он вспомнил их последний разговор, ее глаза, полные слез. Она походила на раненого, но храброго зверька.

Сколько раз он твердил себе, что сегодняшний разговор должен стать их последним объяснением, после которого они расстанутся, пока не стало слишком поздно. И каждый раз приходил к заключению, что из этого ничего не получится, что его ужасает одна мысль, что больше он никогда ее не увидит.

С другой стороны, это просто невыносимо! Как он может руководить работой компании, когда целыми днями только и думает, как сделать ее своей любовницей, но избежать ненавистного брака, в котором она, оказывается, видит естественный и счастливый союз двух любящих сердец! Следовательно, единственный способ разрешить дилемму — это спокойно, здраво и всесторонне обсудить ее и выработать взаимовыгодные условия игры. Именно так!

Он опять заметался от двери к окну и обратно, потом взглянул на часы. Она опаздывала. С ума сойдешь, пока дождешься!

Ну что в ней особенного? Если разобраться, то не такая уж она красавица. В ней нет этого блеска, шика, холодной самоуверенности, безукоризненных манер, которые всегда привлекали его в женщинах. И, несмотря на это, она почти превратила его в своего безвольного, отупевшего раба. Да, да, раба! И чтобы он с этим смирился? Никогда! Ради собственного достоинства он просто обязан вырваться из ее власти, восстановить попранное самолюбие и продолжать жить независимо и свободно, как и до встречи с ней…

Да где же она, черт ее возьми!

И тут раздался стук в дверь. Рид постоял, стараясь успокоиться. Нечего бросаться к двери в таком разобранном состоянии. Если решил вести себя спокойно и рассудительно, так и не отступай. Неторопливо подойдя к двери, он открыл ее… и все его здравые построения как водой смыло.

Разве не он только что сказал себе, что не такая уж она красавица? Как он мог так сильно ошибаться? Он сказал, что в ней нет блеска, но вот — она стоит перед ним, сверкающая, сияющая, ошеломляющая своей свежестью и радостью, и прелестнее, обворожительнее нет никого на свете!

— Привет! Как поживаешь? — Она улыбнулась и поцеловала его в щеку, искусно скрывая волнение.

— Прекрасно.

От нее веяло духами, запах которых преследовал его всю неделю, хотя его злило, что он восторгается тем, что можно приобрести в любом парфюмерном магазине.

— Ты сказал, что хочешь меня видеть в субботу вечером, правильно? — неуверенно спросила Мадди.

— Да.

— Тогда, может, впустишь меня? — В глазах ее заплясали смешинки, и он смутился.

— Да, да, конечно. Извини.

Закрывая дверь, он подумал, не совершает ли самую большую ошибку в своей жизни.

— Ты потрясающе выглядишь. И совершенно другая.