Он снова довел ее до вершины жестко и быстро. Она выкрикнула его имя, ее тело дрогнуло, ногти впились в его спину. Она ловила ртом воздух, обжигающий горло, и изо всех сил пыталась обрести хоть какое-то равновесие.

И тут Лиам накинулся на нее своим ртом.

Роуэн стала дикой под ним, выгибалась, брыкалась. Голова металась из стороны в сторону, руки цеплялись за простыни, за его волосы и спину. Используя зубы и язык, он довел их обоих до сумасшествия и задрожал сам, когда ее поразил очередной оргазм, ее тело вспыхнуло, как пламя, затем медленно растаяло, став мягким, как воск.

— Ты кончишь со мной, — задыхаясь, выдавил он, покрывая ее дрожащее тело жаркими голодными поцелуями. Одним движением он приподнял ей бедра, открывая ее для себя.

Затем ворвался внутрь.

Их тела и мысли переплелись в жарком, жестком, быстром танце. Лиам впился зубами в ее плечо, входя все глубже с каждым свирепым толчком. Обезумев, она сжалась вокруг него, жаждая всех темных и опасных удовольствий. Энергия била сквозь нее ключом, дикая и сладкая, поэтому ее движения и требования были такими же свирепыми, как и его.

Кровь взывала к крови, сердце к сердцу. С последним яростным толчком, с диким криком он излился в нее. И она наконец-то позволила себе рассыпаться на части.

Лиам был слишком потрясен, чтобы говорить, слишком ошарашен, чтобы двигаться. Он знал, что полностью лежит на ней, чувствовал охватившую ее дрожь. Ее быстрое прерывистое дыхание звучало у него над ухом, заставляя стыдиться.

Он, позабыв о контроле, использовал ее.

Умышленно, целенаправленно, эгоистично.

Было совершенно ясно, что он позволил себе пойти на поводу у своих желаний и взял ее, словно лесное животное во время охоты, не предоставив ей выбора.

Он принес в жертву сострадание и ласку ради страсти и мгновенного физического удовлетворения.

Теперь придется столкнуться с последствиями: во-первых, она будет бояться его, и, во-вторых, он пренебрег своей самой важной клятвой.

Лиам откатился в сторону. Он был не готов смотреть Роуэн в лицо. Должно быть оно ужасно бледное, глаза огромные от страха.

— Роуэн… — Он обругал себя. Любые извинения, приходящие на ум, стали бы лишь напрасным сотрясанием воздуха.

— Лиам. — Она выдохнула его имя, затем повернулась, намереваясь свернуться рядом с ним, но он отстранился, поднялся с кровати и подошел к окну.

— Хочешь воды?

— Нет.

Когда она села, ее тело все еще продолжало сиять. Она даже не подумала прикрыться, как это обычно делала, а просто сидела, свернув простыни у ног. Пока она изучала его напряженную спину, сияние начало исчезать. Появились сомнения.

— Я что-то не так сделала?

— Что? — Он оглянулся назад. Ее волосы рассыпались по плечам спутанной густой коричневой массой. На нежном белом теле начали проступать следы от его рук и царапки от щетины.

— Я подумала, что у меня нет никакого опыта в том, что сейчас здесь произошло, — сказала слабым голосом Роуэн. — Но ты, по крайней мере, мог бы мне сообщить, если я сделала что-то не так, или просто не сделала того, что ты ожидал.

Лиам уставился на нее.

— Ты что, с ума сошла?

— Я вполне разумна. — Настолько разумна, что ей сейчас же хотелось зарыться лицом в подушку, сжать кулаки и заплакать. И закричать. — Возможно, у меня было не так много практики в сексе, но я уверена, что без общения и искренности этот аспект отношений обязательно провалится.

— Эта женщина читает мне лекцию, — пробормотал он, хватаясь обеими руками за волосы. — В такой момент она начинает читать мне лекцию.

— Прекрасно. Тогда не слушай. — Обиженная и смертельно оскорбленная, Роуэн выбралась из кровати. — Можешь стоять здесь сколько угодно и брюзжать, глядя в окно, а я отправляюсь домой.

— Ты дома. — Это почти рассмешило его. — Это твой дом, твоя спальня и твоя кровать, в которой я тебя только что чуть не растерзал.

— Но… — Сбитая с толку, она отвела взгляд от остатков своей рубашки, которые держала в руках и сосредоточилась. Да, это ее спальня. Кровать с балдахином, разделявшая их сейчас, кружевные занавески на окне, где сейчас стоит Лиам, обнаженный и раздражительный. — Отлично. — Она схватила рубашку и то, что осталось от ее достоинства. — Тогда ты можешь убираться.

— У тебя есть полное право злиться.

— Разумеется. — И она не собиралась затевать ссору, стоя в чем мать родила. Она открыла шкаф и достала халат.

— Я извинюсь, Роуэн, но это кажется бесполезным после того, что я с тобой сделал. Я дал слова, что не сделаю тебе больно, и не сдержал его.

Она неуверенно повернулась, прижав халат к груди, вместо того, чтобы надеть его.

— Сделал мне больно?

— Я хотел тебя, и не мог думать ни о чем другом. Сознательно не задумывался о последствиях. Я брал, что хотел и сделал тебе больно.

Она поняла, что в его глазах было не раздражение. Это была вина. Очередная загадка.

— Ты не сделал мне больно, Лиам.

— Я оставил следы по всему твоему телу. У тебя такая нежная кожа, Роуэн, а я поранил ее из-за своей беспечности. Это легко исправить, но…

— Подожди, постой минуту. — Она подняла руку, как только он двинулся по направлению к ней. Лиам тут же остановился, невольно поморщившись.

— Я не собирался тебя трогать, просто хотел убрать синяки.

— Оставь мои синяки там, где они есть. — Пытаясь разобраться в происходящем, она отвернулась, надевая халат. — Ты расстроен, потому что хотел меня.

— Потому что хотел тебя настолько, что забыл самого себя.

— Правда? — Она повернулась с улыбкой на лице, ей было приятно увидеть подозрительность в его глазах. — Что ж, я рада. Никто никогда не хотел меня до такой степени. За всю мою жизнь меня никто так не хотел. Я не представляла, что это вообще возможно. Наверно мое воображение не настолько… обширно, — решила она.

Теперь она сама подошла к нему.

— Теперь мне не нужно ничего представлять, потому что я точно знаю.

Он провел пальцами сквозь ее волосы, прежде чем понял, что хочет этого. Нуждается в этом.

— Я завладел твоими мыслями, несмотря на то, что ты просила меня этого не делать.

— И в то же время дал мне свои. Учитывая обстоятельства, я не могу жаловаться. — Она перекрестила руки на груди, отказываясь теперь быть стеснительной. — То, что сейчас произошло, было потрясающе. Прекрасно. Ты заставил меня почувствовать себя желанной. Безумно желанной. Ты можешь причинить мне боль, только если начнешь жалеть об этом.

Лиам понял, что Роуэн представляет собой нечто большее, чем он догадывался. А ее желания, возможно, были менее… деликатны.

— Тогда я нисколько не сожалею. — Все же он взял ее за руку и загнул рукав халата. — Позволь мне убрать синяки. Я не хочу видеть на тебе следы, Роуэн. Это важно для меня.

Он поцеловал ее пальцы, от чего ее сердце совершило большое медленное сальто. Затем перешел к лицу. Как только его губы нежно сомкнулись на ее губах, Роуэн почувствовала на коже легкий холодок. Слабая боль, которую она едва замечала, ушла прочь.

— Как ты думаешь, привыкну ли я к этому когда-нибудь?

— К чему?

— К магии.

Он начал накручивать на палец прядь ее волос.

— Даже не знаю. — «Ты бы знал, если бы заглянул», — прошептал голос у него в голове.

— У меня был очень волшебный день. — Она улыбнулась. — Я уже шла к тебе, когда ты… поменял направление. Хотела рассказать, что встретилась с твоим отцом.

Его пальцы в ее волосах замерли, он быстро посмотрел ей в глаза.

— С моим отцом?

— Я рисовала в лесу, и он просто был там. Ну, сначала был филин, но думаю, что я практически сразу узнала его. Я уже видела его однажды, — добавила она. — Только в облике орла. У него всегда на шее висит золотой кулон.

— Да, всегда. — Тот амулет, который Лиаму предстоит либо принять, либо отвергнуть.

— Потом он… ну, изменился, и мы поговорили. Он очень красивый и добрый.

Чувствуя себя неуютно, Лиам повернулся и начал одеваться.