Вокруг них засиял холодный синий огонь.

— Держи меня. Лиам, прикасайся ко мне. Я так долго этого ждала.

Звук, вылетевший из его горла, был чем-то средним между рыком и стоном, когда он притянул ее к себе и дал волю рукам.

Он хотел взять ее здесь и сейчас, в этом круге, где они будут связаны. Тогда все свершится. Примитивное желание овладеть ей, погрузится внутрь, отчаянно боролось с его честью. Какая разница, что она знает, чего хочет, или во что верит? Какая разница, что она при этом приобретет или потеряет? Есть сейчас, только сейчас, когда она в его руках такая горячая, с пылающими губами.

— Ложись здесь со мной. — Ее губы были для него пыткой, передвигаясь по его лицу, опускаясь к шее. — Займись со мной любовью. — Она уже знала, на что это будет похоже. Знала из собственных снов и фантазий, которые крутились у нее в голове. Нетерпеливо, неудержимо, быстро и мощно. И ей хотелось этого безумия, этой бешеной гонки.

Одним быстрым движением он сорвал сорочку с ее плеча и стиснул зубы на ее нежной коже. Ее вкус прошел сквозь него, словно отравленное вино, затуманивающее сознание.

— Знаешь ли ты, кто я? — спросил он.

— Лиам. — Его имя уже отдавалось эхом у нее в голове.

Он отстранил Роуэн от себя и заглянул в ее темные глаза.

— Знаешь ли ты, что я?

— Ты другой. — Это было единственное, в чем она была уверена, хотя в уголках ее сознания скрывалось намного большее.

— Ты все еще боишься знать. — А если она боится, как сильно ее может напугать собственная кровь? — Когда сможешь произнести это вслух, ты будешь готова отдаться мне. И принять то, что я дам.

Ее глубокие синие глаза горели. Дрожь по всему телу была не от холода или страха, а от рвущегося наружу желания.

— Почему этого не достаточно?

Он провел рукой по ее волосам, пытаясь успокоить и ее, и себя.

— У магии есть обязательства. Сегодня, в самую короткую ночь, она танцует в лесу и поет на холмам моей родины, плавает в морских волнах и парит в воздухе. Сегодня она празднует. Но завтра, как обычно, она должна вспомнить о своем предназначении. Почувствуй ее радость.

Он поцеловал ее в лоб и обе щеки.

— Сегодня, Роуэн Мюррей из рода О’Мира, ты запомнишь все, что хочешь. Завтра выбор будет за тобой.

Он сделал шаг назад и раскинул руки в стороны. Мантия развевалась на ветру.

— Ночь коротка, сойдет на нет.

Лучами тьму прорвет рассвет.

Коль отзовется кровь в груди

Тогда на зов ко мне приди.

Ко мне дорогу ты узнаешь.

Он замолчал на секунду, встретившись с ней взглядом.

— Да будет так, как пожелаешь.

Он нагнутся, взял ветку лунных цветов [13]и протянул ей.

— Спи крепко, Роуэн.

Рукава мантии загнулись, обнажая крепкие мускулы. Одним движением руки он отослал ее прочь.

Роуэн разбудили яркие солнечные лучи, падающие сквозь оконное стекло. Издав протестующий звук, она отвернулась от света, зарывшись лицом в подушку.

Ей хотелось только спать, видеть те замечательные яркие сны, в которых она могла затеряться. Их обрывки до сих пор крутились у нее в голове.

Туман и цветы. Лунное сияние и свет от свечей. Промелькнувший серебристой вспышкой филин, тихий рокот моря. И Лиам, одетый в белую мантию с сияющими драгоценными камнями, держит ее в своих объятиях в центре каменного круга.

Она ощущала его острый мужской вкус на языке, чувствовала дрожь его мускулов и неспокойное биение его сердца рядом со своим.

Ей лишь нужно снова провалиться в сон, чтобы еще раз все это испытать.

Но она только беспокойно ворочалась, не в силах снова ухватить эти сны.

Все казалось таким реальным, думала она, прижавшись щекой к подушке и наблюдая за солнечным лучом. Таким реальным и таким… замечательным. Ей часто снились странные и невероятные сны, особенно в детстве.

Ее мать говорила, что это из-за очень живого воображения. Но ей нужно научиться видеть разницу между реальностью и выдумкой.

Роуэн понимала, что слишком часто выбирала второе и скрывала это, так как знала, что иначе родители будут беспокоиться. Теперь она решила идти по собственному пути и может именно поэтому сны стали возвращаться.

Не нужно было быть большим экспертом, чтобы понять, почему она так часто видела романтические и эротические сны с участием Лиама. Ей казалось, что проще будет наслаждаться ими, но при этом не забывать что реально, а что нет.

Она потянулась, подняв руки вверх и переплетя пальцы. Улыбнулась про себя, проигрывая в голове все события прошедшей ночи, которые могла вспомнить.

Роуэн подумала о том, что сон переплетался с игрой, над которой они работали. Лиам был главным героем, а она — главной героиней. Магия и туман, романтика и отказ. Шепот камней, образующих круг, кольцо свечей, пламя которых светило ярко и прямо, не смотря на ветер. Колонны огня, такого же синего, как озерные воды. Расступающийся перед ней туман.

Очаровательно. Роуэн закрыла глаза, стараясь вернуться назад и вспомнить, что Лиам говорил ей. Она отлично помнила его поцелуи. Сначала нежные, потом страстные и голодные. Но что он тогда говорил? Что-то о выборе, знании и ответственности.

Если бы ей удалось собрать все воедино, она могла бы подать Лиаму идею для следующей игры. Но самыми четкими воспоминаниями были ощущения от его рук на ее теле и рвущееся наружу желание.

Она напомнила себе, что теперь они работают вместе, и думать о нем подобным образом бесполезно и глупо. Меньше всего ей хотелось вводить себя в заблуждение, будто он может влюбиться в нее так же сильно, как она могла бы влюбиться в него.

Поэтому лучше думать о работе и о том удовольствии, которое это работа доставляет. И еще о том доме, который она собирается купить. Настало время действовать. Но для начала она сварит себе кофе и прогуляется.

Роуэн отдернула одеяло в сторону и обнаружила рядом с собой на кровати ветку лунных цветов.

Сердце резко подскочило к горлу, перекрыв дыхание. «Невозможно, невозможно», — повторял ее разум. Но, даже крепко зажмурив глаза, она все еще ощущала нежный запах.

Наверняка она сорвала цветы и просто забыла об этом. Но ведь, ни вокруг ее домика, ни в лесу таких цветов она не встречала. Она тут же вспомнила, что видела такие же цветы во сне — они лежали между зажженными свечами.

Но так не может быть. Это был сон, один из многих, что снятся ей с тех пор, как она сюда приехала. Она не гуляла по ночному лесу среди тумана. Не ходила на ту поляну к Лиаму, не входила в каменный танец. Если только…

Лунатизм, подумала она с небольшим приступом паники. Неужели она лунатик? Не отрывая взгляда от цветов, Роуэн вскочила с кровати и схватила халат.

Подол был влажный, будто она ходила в нем по росе.

Она прижала халат к себе, слишком ясно вспоминая детали сна.

— Это не могло быть на самом деле. — Слова эхом отдались в пустоте. С бурей переполняющих ее эмоций, Роуэн начала быстро одеваться. Она пробежала всю дорогу, даже не задумываясь о том, когда к страху добавилось возмущение. В голове звучала только одна мысль: «Это устроил он». Может он добавлял что-то в чай, которым поил ее каждый день. Что-то вроде галлюциногена.

Это было единственным разумным объяснением. Ведь должно быть какое-то разумное объяснение.

Она влетела вверх по ступенькам к его двери, дыхание прерывистое, глаза огромные, рука до боли сжимает ветку с цветами.

— Что ты со мной сделал? — потребовала она, как только он открыл ей дверь.

Он спокойно посмотрел на нее, делая шаг назад.

— Входи, Роуэн.

— Я хочу знать, что ты со мной сделал. Хочу знать, что все это значит. — Она бросила в него цветы.

— Однажды ты принесла мне цветы, — сказал он с необыкновенным спокойствием. — Я знаю, что ты их любишь.

— Ты что-то подмешал в чай?

Спокойствие тут же превратилось в раздражение.