– Ох, простите. – Насмешка во взгляде мгновенно сменилась сочувствием. Семья всегда была ее главной опорой. Жизнь без нее немыслима.

– Ничего страшного. – Нэш вскочил, обеспокоенный утешительным прикосновением ладони к плечу. Слишком далеко ушел он от горестных дней, не нуждается больше в сочувствии. – Меня интересует реакция вашей родни. То есть что испытывают родители, видя, что их ребенок чародей? Вы в эти игры с детства играли?

Сочувствие растаяло, как струйка дыма.

– В игры? – прищурившись, переспросила она.

– Знаете, может быть, надо в прологе представить главную героиню.

Нэш погрузился в раздумья, расхаживая по комнате, не нервно, даже не беспокойно, а как бы показывая, что от него ничто не ускользает, оценивая не столько хозяйку, сколько атмосферу салона.

– Скажем, она обиделась на соседского мальчишку и превратила его в лягушонка, – продолжал он, не замечая, что у Морганы напряглось лицо. – Или столкнулась с какой-то загадочной женщиной, которая передает силу. Пожалуй, мне нравится. – Кружа по комнате, играл идеями, тонкими ниточками, из которых сплетается ткань рассказа. – Пока еще не понял, под каким углом подать, поэтому давайте напрямую. Расскажите, с чего начинали, что читали и прочее. Потом я сделаю литературную обработку.

Моргана решила держать себя в руках и действительно очень старалась. Но в ее тихом голосе прозвучал такой металл, что Нэш замер посреди ковра.

– Я родилась с кровью эльфов. Потомственная колдунья, ведущая род от кельтского Финна[6]. Моя сила – дар, передающийся из поколения в поколение. Когда найду сильного мужчину, мы родим детей, и они понесут его дальше.

Он восторженно кивнул:

– Замечательно. – Значит, напрямую не хочет. Надо ее улестить. Белиберда насчет крови эльфов чертовски перспективна. – Когда впервые поняли, что вы колдунья?

Плотина прорвалась. Моргана подавила гнев, дом содрогнулся. Нэш сдернул ее с дивана, толкнул в дверной проем так быстро, что она возразить не успела. Тряска прекратилась.

– Чуть-чуть покачало, – пояснил он, не выпуская ее из объятий. – Я был в Сан-Франциско во время последнего крупного землетрясения. – Расплылся до ушей в идиотской улыбке. – С тех пор не могу спокойно относиться к тряске.

Значит, землетрясение. Ладно. Абсолютно незачем выходить из себя или ждать, что он примет ее такой, как есть. В любом случае очень мило бросился на выручку.

– Переезжайте на Средний Запад.

– Там торнадо. – Раз уж так вышло, почему не погладить ее по спине? Приятно, что она выгнулась под руками, как кошка.

Моргана запрокинула голову. Злиться нет смысла, сердце замерло. Пожалуй, неразумно знакомиться таким образом, но разум часто слепнет.

– Тогда на Восточное побережье. – Ладони легли ему на грудь.

– Там вьюги. – Он притянул ее ближе, на миг удивившись идеальному слиянию тел.

– Тогда на юг. – Она обхватила его за шею, пристально глядя сквозь густые ресницы.

– Ураганы… – Он сбросил с нее шляпу, волосы упали на ладони теплым шелком. – Повсюду стихийные бедствия. Вполне можно остаться и справиться с вашими.

– Со мной вам не справиться. – Губы маняще скользнули по его губам. – Впрочем, попробуйте.

Он уверенно поцеловал ее, не считая женщину стихийным бедствием.

Пожалуй, следовало хорошенько подумать.

Это сильнее любого землетрясения, разрушительней бури. Земля не дрожит, ветер не воет, но как только губы открылись навстречу, его подхватила какая-то непреодолимая сила, которой еще не найдено название.

Она прильнула к нему, мягкая, теплая, как подтаявший воск. Если б он верил в подобные вещи, сказал бы, что ее тело создано именно для этой цели – для полного слияния с ним. Руки нырнули под широкую футболку, пробежались по гладкой спине, прижали еще крепче, убеждаясь, что она настоящая, а не сон, не фантазия.

В реальных ощущениях есть привкус полуночной дремы. Губы мягкие, податливые, руки на шее бархатные.

Она мурлычет что-то непонятное, звуки плывут в воздухе. Кажется, в шепоте слышится изумление, может быть, чуточку страха. Потом раздался вздох.

Моргана знала – она из тех женщин, которым нравится мужской вкус и фактура. Ее никогда не учили стыдиться получать удовольствие с подходящим партнером в подходящий момент. Никогда не учили бояться своей сексуальности, которую надо чтить и лелеять.

И все-таки сейчас впервые чувствуется тайный страх перед мужчиной.

Простой поцелуй удовлетворяет основную потребность. Только все не просто. Разве может быть просто, если по коже бегают мурашки от волнения и беспокойства?

Хочется верить, что сила идет от нее, что это она устроила водоворот ощущений. Колдовство зачастую стремительно, как желание, сильно, как воля.

Однако страх присутствует – от сознания, что существует нечто ей недоступное, не поддающееся ни контролю, ни осмыслению. Известно, зачаровать можно и слабого, и сильного. Снятие чар требует осторожности. И действий.

Моргана медленно, целенаправленно выскользнула из объятий. Ни на секунду не выдала, что он обладает над ней некоей властью. Дотронулась до амулета, набралась сил.

Нэш чувствовал себя единственным выжившим при крушении поезда. Сунул руки в карманы, чтобы снова ее не схватить. Готов играть с огнем, только предпочитает сам держать спичку. Хорошо понятно, черт побери, кто провел этот маленький эксперимент. Точно не Нэш Керкленд.

– Балуетесь гипнозом?

Все в порядке, заверила себя Моргана. Отлично справилась. Снова села на диван, с усилием усмехнулась:

– Я вас загипнотизировала?

Он беспокойно прошелся к окну и обратно.

– Просто хочу быть уверенным, что поцеловал вас по собственному желанию.

Она вздернула голову. В крови течет нестареющая гордость.

– Желайте чего угодно. Я не прибегаю к магии, внушая мужчине желание. – Дотронулась до горящих от поцелуя губ. – Если захочу вас пленить, сами бегом прибежите. – Губы улыбнулись под пальцем. – Потом еще спасибо скажете.

Несомненно, но самолюбие задето.

– Если бы я сказал нечто подобное, вы меня обозвали бы сексуальным маньяком и эгоистом.

Моргана лениво взяла свой бокал:

– Правда не имеет никакого отношения к сексу и эгоизму.

Белая кошка беззвучно прыгнула на спинку дивана. Моргана погладила ее по голове, не сводя глаз с Нэша.

– Если не желаете рисковать, можем прекратить наше… творческое сотрудничество.

– Думаете, я вас боюсь? – От такого абсурдного предположения несколько полегчало. – Детка, я давно уже перестал думать железками.

– Рада слышать. Не хочется считать вас расчетливым рабом любви.

– Суть в том, – выдавил он сквозь зубы, – что, если мы займемся делом, надо выработать определенные правила.

Видно, совсем рехнулся, подумал про себя Нэш. Пять минут назад держал в объятиях роскошную, манкую, невероятно сладкую женщину, а теперь ищет способ избежать соблазна.

– Нет. – Моргана задумалась, надув губы. – Не умею подчиняться правилам. Воспользуйтесь шансом. Впрочем, заключим сделку. Я не буду ставить вас в щекотливое положение, если вы перестанете высокомерно насмехаться над колдовством. Это меня раздражает. В раздражении я иногда совершаю поступки, о которых потом сожалею.

– Я должен задать вопросы.

– Тогда научитесь верить ответам. – Она поднялась спокойно и решительно. – Я не лгу… по крайней мере, не часто лгу. Не знаю, почему решила с вами поделиться. Возможно, потому, что вы привлекательный, и, разумеется, потому, что очень уважаю сказочников. У вас сильная аура, пытливыи, хоть и циничныи, ум, наряду с большим талантом. Вдобавок мои близкие вас одобряют.

– Кто?

– Анастасия… Луна, Пэн. Они отлично разбираются в людях.

Значит, выдержал экзамен у кузины, кошки и собаки.

– Анастасия тоже колдунья?

Взгляд Морганы не дрогнул.

– Мы будем говорить обо мне и об искусстве магии в целом. Дела Аны касаются только ее.