Это не было сном.

Застонав, она откинулась обратно на подушку. Что ж, придется сделать еще одну попытку получить обратно камеру и снимки. Они принадлежат ей, а не кому-то другому.

Одевшись, Телли вышла из палатки на поиски решений своих проблем. Солнце ослепило ее, обожгло с ног до головы. Не просто жарко. Испепеляющая жара.

— Леди! — К ней бросился пожилой бербер. Он бежал и махал в сторону палатки.

Уголок рта Телли приподнялся в неприятной усмешке. Предполагается, что она, как хорошая девочка, будет сидеть и ждать. Жалко, что она не собирается быть хорошей девочкой.

Старый бербер повернулся и убежал. Должно быть, отправился за Тэа. И отлично. Она сама хочет с ним повидаться.

Проходя мимо одной из палаток, Телли заметила через щель сумку, подозрительно похожую на ее собственную. Оглянулась — рядом никого нет. Там фотоаппарат, футляр слегка приоткрыт. Телли затаила дыхание. Надо попробовать забрать хотя бы диск.

Прокравшись внутрь, Телли вытянула из камеры диск, положила ее обратно в футляр. Теперь можно вернуться в палатку. Внезапно появился старый бербер с длинным платьем в руках. Развернув платье, он жестами показал, что ей следует надеть это на себя.

— Нет, спасибо. — Она качнула головой.

Он настаивал. Телли прибавила ходу, однако старик продолжал что-то говорить и привлекал к ним всеобщее внимание. С горящими щеками Телли взяла платье, рывком натянула его на себя.

— Спасибо, — высокомерно произнесла она. — Теперь мне можно вернуться к себе в палатку?

Стоя перед оживленно жестикулирующим стариком, Телли все крепче сжимала в руке свою добычу, и ладонь постепенно становилась влажной. Надо спрятать диск, пока не явился Тэа.

Наконец ей удалось ускользнуть. Юркнув за полог палатки, она нырнула в кровать. Ее трясло. Но диск у нее. Это — главное.

Нo где его спрятать? Она так и не решила, когда услышала голоса. Времени больше не было. Телли торопливо засунула диск в бюстгальтер, и тут же вошел Тэа.

— Ты лгунья и воровка, — грозно пророкотал он. — Будь ты мужчиной, я бы вырвал твой язык и отрубил руку.

Телли спрятала руки за спину.

— Где диск? — потребовал он.

Телли сжалась.

— О чем ты?

— Ты отлично знаешь.

— Нет.

Он помолчал, только смотрел на нее сердито, непримиримо.

— Я наблюдал за тобой. Сейчас же верни, что взяла.

— Он мой! — яростно откликнулась Телли. Нельзя отдавать диск, нельзя! Он принадлежит ей, там все, что она сделала в последнее время.

— Раньше, чем ты произнесешь очередную ложь, — сурово возвестил Тэа, — знай, что в моей стране лжецам отрубают языки. А ворам — руки. Подумай, стоят ли того твои снимки.

Телли не могла поднять взгляд. Вес намерения оставаться сильной и несгибаемой рушились на глазах.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста, оставь мне диск. Можешь забрать камеру.

— Очень странное предложение для обычной туристки. — (Телли сглотнула комок в горле.) — Ты солгала мне относительно цели своего путешествия. Возможно, ты помогала мятежникам. Тем, кто хочет от нас избавиться. Отнять нашу землю.

— Я никому не помогала.

— Почему я должен тебе верить?

— Потому что я не занимаюсь политикой. Да, я фотограф. Но ничего не знаю о приграничных войнах, которые тебя так занимают.

— Докажи.

— Как?

^—Верни мне диск. Посмотрев на снимки, я сам смогу убедиться в правоте твоих слов.

— Что, если мои работы тебе не понравятся?

^—Я их сотру.

Ее глаза наполнились слезами. Она ненавидела себя за слабость, но эти снимки означали месяцы работы на невыносимой жаре, в жутких условиях, когда приходилось жертвовать удобствами и здоровьем, чтобы получить желаемое.

— Пожалуйста, не уничтожай мою работу. Я потратила много месяцев, чтобы ее сделать.

— Почему ты мне лгала?

Она тщетно искала на его лице признаки сочувствия и понимания.

— Я считала, что ты не поймешь.

Он пристально посмотрел на нее, холодно произнес:

— Да. Я не понимаю. — Потом повернулся и вышел.

Мгновение Телли глядела ему вслед, затем рванулась за ним.

— Погоди. — Ухватила его за рукав. Дрожащей рукой протянула драгоценный диск. — Возьми. Посмотри на фотографии. Сам оцени мою работу. Если что-то покажется тебе неприемлемым, сотри, но умоляю, не уничтожай всего. Пожалуйста, оставь мне хоть что-нибудь. — Ее голос сорвался. — Я провела здесь долгие месяцы, вдали от семьи. Не забирай у меня все.

Он молча взял диск.

Телли на дрожащих ногах вернулась в палатку и упала на постель.

Как все худо повернулось. Именно об этом предупреждала мать. Предостерегали все друзья. Предрекал ее издатель, когда Телли собиралась в новую экспедицию. Она давно работала фотографом и ни разу еще не попадала в серьезные неприятности. Но это… это… ужасно.

Телли недолго пробыла в одиночестве. Почти сразу же Тэа вернулся с камерой и сумкой. Бросил их ей. Телли вцепилась в них, словно в последнюю ниточку, привязывающую ее к внешнему миру.

— Почему ты отдаешь их?

— Ты сказала, что без диска камера не работает.

Значит, он забрал все диски. Без них удовольствие от обладания камерой сразу померкло.

— Не надо было мне возвращать диск, — горько сказала она. — Следовало сберечь свои снимки.

— Диск, который ты вынула, пустой. Новый. Я поменял диски.

Телли провела ладонью по волосам. Ей было так жарко, что впору взвыть. Швырнуть что-нибудь. Стукнуть как следует кулаком.

— Не может быть!

— Я просто проверял тебя. Испытание ты не прошла.

— Ничего удивительного. Не ждешь же ты, что я проникнусь симпатией и доверием к тебе, твоим людям, если ты так бесцеремонно пренебрегаешь чувствами и желаниями других.

— Ты ведь не знаешь, с кем имеешь дело, верно?

Почему? Знает. Он бандит и похититель, и не самое мудрое решение — с ним ругаться, но она слишком разозлилась, чтобы прислушиваться к доводам рассудка.

— Ты не имеешь права устраивать подобные испытания.

— Конечно, имею. Это умно. Это стратегия. Следует знать о чужой слабости и силе.

— И ты думаешь, что знаешь о моей?

— Тебе нельзя доверять. — Его губы презрительно сжались. — Но, с другой стороны, немногим вообще можно.

Его отношение просто возмутительно!

— У тебя ужасные взгляды на жизнь.

— Практические. Помогают мне и моим людям выжить.

Снаружи заговорили, в палатку вошел давешний старик с подносом. Поставил его на ковер и удалился.

Тэа указал на поднос.

— Поешь со мной. — Тон не приглашения, а приказа.

— Я не голодна. — Она все еще переживала утрату фотографий. Так много работы! Потеря невероятных масштабов.

— Тебе надо есть, — прищелкнул он пальцами. И уселся на ковер.

— Никогда не встречала бербера грубее, — пробормотала Телли себе под нос, но знала, что он расслышал — по брошенному взгляду.

Тэа взял маленькую лепешку.

— Бывают и хуже.

Она следила, как он ест. Глаза жгли непролитые слезы, голова кружилась. Необходимо поесть, еще больше — попить, но она боялась, что ей станет дурно, что нервная система не выдержит напряжения.

— Что мне сделать, чтобы ты вернул снимки?

— Я не хочу обсуждать эту тему.

— Это важно…

— Больше нет. Здесь ты фотографировать не будешь.

— Тогда что я буду тут делать?

Он окинул ее долгим непонятным взглядом.

— Ничего.

— Ничего?

Тэа беззаботно пожал широкими плечами.

— Я не собираюсь заставлять тебя что-то делать. Мне теперь абсолютно ясно, что следует подождать.

— Чего?

— Правды. Она выявится. Так всегда происходит.

— Но, возможно, понадобится большой срок.

— Именно. Поэтому тебе следует быть готовой наслаждаться жизнью в пустыне на протяжении неопределенного отрезка времени.

— Неопределенного?

— Если ты не предпочитаешь сказать правду сейчас. Женщина.