Она облизнула пересохшие губы, любуясь линией его рта, с завороженной покорностью наблюдая, как его лицо склоняется к ней, и в то же время сторонним взором отмечая, как сквозь туманную мглу пробиваются первые лучи солнца. Сердце ее билось в груди как сумасшедшее: если она позволит ему даже на мгновение прикоснуться к ее губам, за последствия Элма уже не ручалась.

— Так что же? — настаивал он. Его голос чуть дрогнул, а слегка расслабленная чувственная улыбка окутывала сознание молодой женщины наркотическим дурманом. — Я услышу «да»? — прошептал он, и его горячее дыхание только усилило ее муки.

Она ответила ему также на одном дыхании, как будто какая-то незнакомая женщина произнесла это «да» далеко-далеко. Всего миг понадобился Элме, чтобы узнать собственный голос и осознать, что за ответ слетел с ее не поддающихся контролю губ. Ошарашенная, она тут же истерически выкрикнула:

— Я… я хотела сказать нет!

— Я понял, что вы хотели сказать, — заверил ее Крейтон, и слова его будто покрылись тонкой корочкой льда. — И, поскольку я чертовски изголодался по любви, по вашему меткому наблюдению, то могу себе позволить принять ваше предложение. — С раздувающимися от гнева ноздрями он пробормотал: — Удивительно, что именно туман заставил меня признаться вам… в своих чувствах. — Сарказм, с которым были произнесены последние слова, заставил Элму вздрогнуть, как от укола иглой. — Да, еще одно. — Теперь в голосе Крейтона слышалась только холодная предупредительность. — Поскольку вы меня отныне не числите в джентльменах, возвращайтесь домой одна — направо, по берегу. Это недалеко.

Почувствовав, как разом ослабла его хватка и странным образом освободилось от чар ее сознание, Элма с трудом устояла на ногах. Когда она полностью пришла в себя и огляделась, Крейтона уже и след простыл.

Смущенная и потрясенная, она опустилась на песок и обхватила голову руками, пытаясь разобраться в том, что с ней произошло.

— Понял, что я хотела сказать… Что он понял? — шептала она, чувствуя себя совсем разбитой. — Хотела бы я сама понять это…

Утро следующего дня выдалось дождливым, но туман рассеялся. Элме удалось покинуть дом незамеченной, во всяком случае, она не столкнулась в дверях с Крейтоном.

Прошлый вечер доставил ей много неприятных минут, а ужин так и вовсе превратился в пытку. Пытка! Слово это вызвало в памяти молодой женщины видения, которые возбуждали ее, не давая покоя: мускулистое тело Крейтона, его неотразимая впадинка на подбородке, сверкающая сталь глаз, — и она, Элма, тающая под этим взглядом, падающая в его объятия со словами вечной любви… Захваченная врасплох картинами, которые нарисовала ей фантазия, она еще глубже закуталась в парку. Вечная любовь, как же! Крейтон казался полностью зацикленным на сексе. Можно было представить, что произойдет, когда из этого вулкана повалит огнедышащая лава!

О-о! Она его просто не выносила. Какие бы боль и горечь утраты ни мучили его, он разжег слишком сильный огонь в ее душе. Ту сцену на берегу нелегко будет забыть. Он позволит себе принять мое предложение! Она зло хмыкнула. Ничтожество!

По тому, как Крейтон ограничился за ужином короткими мрачными репликами взамен нормальной беседы, даже Адел и Бен поняли, что между взрослыми пробежала кошка. У Элмы кусок не лез в горло, однако она решила, что все к лучшему: чем меньше она будет общаться с мистером Кеннетом эту последнюю неделю ее заключения на острове, тем спокойнее.

Услышав смех, она посмотрела в сторону берега, где Адел и Бен играли с Белоснежкой и Молчуном. Как только Элма обратила на себя внимание детей, Бен сорвал с головы бейсбольную кепку и запустил ею прямо в набегавшие волны.

— Зачем ты это сделал? — озадаченно уставилась на него женщина.

— Смотрите, — махнул он рукой на воду.

Элма безуспешно пыталась что-либо разглядеть в волнах.

Но в следующее мгновение что-то неожиданно высунулось из волн и подбросило кепку в воздух. Они оба — кепка и морское существо — исчезли так же быстро, как и появились, издав громкий всплеск, как будто в воду плюхнулась огромная рыбина. Элма могла только наблюдать какую-то тень на волнах в пятидесяти футах от берега.

— Что это? — спросила она.

— Пошли! — крикнула ей Адел, мчась во весь дух по песку к тому месту, где притаилось морское чудовище.

Элма покачала головой, но побежала за подростками. Когда она обогнула небольшую бухточку, то увидела, как Бен встал на камень у самой воды, приложил ладони к губам и что есть силы крикнул:

— Питер!

Из воды тут же неуклюже вылезло на прибрежные камни гладкое морское животное со смешной усатой мордой и бережно передало кепку Бена прямо в руки хозяину.

Адел зашлась от восторга, захлопав в ладоши.

— Что за умница этот тюлень! — Она повернулась к сестре и сообщила: — Это он научил Бена фокусу с кепкой.

— Кто научил Бена?

— Питер, тюлень, — ответила Адел. — Бен, расскажи ей.

Тот смахнул воду с кепки и водрузил ее на голову.

— В первый день, когда я пришел сюда с отцом, ветер сорвал кепку с головы. Я увидел, как ее подхватил тюлень. Это была моя любимая кепка, и я в отчаянии закричал, чтобы он ее вернул. — Лицо паренька озарилось лукавой улыбкой. — Конечно, я и не думал, что он меня понял, но только спустился к бухте, как увидел все того же тюленя. — Показав рукой на выступавший из воды одинокий валун, он добавил: — И я оттуда снова громко крикнул ему, чтобы вернул мне кепку. А он возьми да и принеси ее!

— Ну, что я говорила? — хихикнула Адел. — Бена еще можно кое-чему научить.

Парень шутя толкнул ее в плечо.

— Неужели? Ты, я вижу, ничему не учишься.

Ответный толчок не замедлил последовать.

— Я научилась держать свою кепку сухой.

— Забыла, что все утро шел дождь, и твоя такая же мокрая. Дура!

— Дура? — возмутилась Адел. — А кто выстирал свою красную рубашку вместе с бельем, мистер Красные Трусы?

Бен погнался было за девчонкой, но той уже и след простыл. Он успел только грозно крикнуть:

— Я до тебя еще доберусь, болтушка! — И направился вслед за девочкой.

После того как молодежь вместе с оленятами исчезла из виду, Элма ощутила себя совершенно покинутой. Тяжелый вздох вырвался из ее груди при одном воспоминании о вчерашней стычке на берегу. Единственным светлым пятном было то, что дождь окончательно прекратился и в облаках появились разрывы, сквозь которые просвечивало солнце, заставившее песчинки на берегу переливаться, как осколки стекла. Воздух был наполнен ароматом моря и легким теплом. Если не считать того, что приходилось проводить время в том же часовом поясе, что и Крейтон, — в остальном день явно собирался быть удачным.

— Эй вы, там, внизу! — донесся до Элмы незнакомый женский голос. — Я здесь, наверху. Зашла навестить вас.

Подняв голову, Элма увидела миловидную незнакомку и поспешила ей навстречу. У женщины были округлые черты лица, темные глаза и прямые черные волосы, заплетенные в толстую косу, свешивающуюся через плечо до самого пояса. У ее ног стояли корзинка и термос, а рядом, прямо на толстой природной подушке из пышно разросшегося лишайника, восседал мальчуган лет трех от роду. Когда ребенок увидел Элму, он схватил с земли пустую корзинку и с улыбкой протянул ей.

— Здравствуйте, меня зовут Люси Джонс, — представилась женщина, протянув руку. — Мы обязательно должны были встретиться через пару дней, на Празднике начала лета, но я просто изнывала от любопытства и решила не дожидаться. — Она махнула рукой в сторону деревни. — Я живу там, если вы еще не догадались. Так как Крей уехал с Роном — это мой муж — на рыбалку, мне показалось, вы будете рады компании. Не хотите помочь мне собирать яйца и ягоды? — Она снова улыбнулась. — Здесь это традиционно женское занятие. Мужчины хвастают и удят рыбу, женщины обмениваются слухами и собирают все, что сгодится к столу.

Элма не смогла удержаться от ответной улыбки, благодарная возможности хоть ненамного отвлечься от мыслей о Крее.