Мгновение Сара колебалась. Слова негритянки звучали странно, хотя в голосе и манерах не было ничего необычного.

— Понятно, — пробормотала она, нахмурившись, хотя ничего не поняла.

Мадам протянула руку и легко коснулась дешевого золотого колечка, которое Сара забыла снять.

— Вы идти замуж, милая?

— Нет. — Сара протянула руку и положила ее на колени.

— Вы ждать ребенка?

От такой немыслимой проницательности Сара только и могла, что шумно вздохнуть.

— Да. Но как вы…

— Вы ходить в дом с привидениями, там, у реки, n'estce pas? [23]— продолжала мадам с легкой понимающей улыбкой. Ходить туда много раз, нет?

— Как вы можете знать такие вещи? — спросила Сара недоверчиво.

— Мадам знать, — ответила та. — Мадам знать, что вы в тревоге. Вы сказать мадам все, да?

Глядя в умные, шоколадно-коричневые глаза женщины, Сара задавалась вопросом — почему она ей верит? Но она верит! Конечно, можно предположить, что проницательность мадам — просто ловкие догадки, но почему-то Сара чувствует, что мадам знает гораздо больше, чем говорит. Молодая женщина поняла, что встретила родственную душу.

Сделав глубокий вдох, Сара выложила все — как умер Брайан; как она унаследовала состояние Эрики Дэвис; как приехала в Луизиану; как попала в прошлое и полюбила человека, живущего в 1871 году. Мадам и глазом не моргнула, когда Сара рассказала, как вышла через парадную дверь и вернулась в настоящее; как опять попала в прошлое, как только что узнала, что ждет ребенка от человека, который живет в другом веке. Рассказала она и о неведомом существе, не желающем ее присутствия в доме, о черных свечах и колдовских амулетах, о зловещем голосе, требующем, чтобы она убиралась прочь.

— Я хочу вернуться туда, — сказала Сара под конец, — но не знаю, будет ли мой ребенок там в безопасности. — Настороженно глядя в глаза мадам, она добавила: — Вы мне верите?

— Да, — без колебаний ответила та.

— А почему?

— Я понимать такое душой.

— Как вы думаете, кто в доме хочет навредить мне?

Мадам задумчиво нахмурилась, прихлебывая чай.

— Это не ваш любимый — это точно. Кто еще в доме?

Сара рассказала обо всех, кого знала, — об Олимпии, о Баптисте, о девушках из города. Она объяснила, почему Олимпия и Баптиста могут чувствовать к ней ревность.

— Это Баптиста, — сказала мадам, когда Сара кончила.

Сара сжала пальцами крышку стола.

— Вы уверены? Вы не сомневаетесь, что именно она пытается запугать и выжить меня?

Мадам кивнула.

— Она. Вы красть ее любовник, она колдовать, нет?

— Ну что ж, — Сара помрачнела, — наверное, в этом есть смысл. Но вы уверены, что это не тетка Дэмьена?

Мадам Тюше покачала головой.

— Это чернокожий. Вуду и белый — не бывать вместе. — Мадам слегка наклонила голову. — Вы опять туда, милая?

Сара кивнула.

— Я хочу быть с Дэмьеном. Я хочу растить ребенка вместе с ним. — Она подалась вперед и горячо заговорила: — Но кроме той опасности, о которой я вам рассказала, есть еще один камень преткновения. Стоит мне попытаться выйти из дома, я тут же оказываюсь в настоящем.

Мадам кивнула со знанием дела:

— Вы не укоренены.

Сара хрустнула пальцами, ее глаза сверкнули. Она все поняла.

— Да, именно так! Я не укоренена! Поэтому и в безопасности только внутри дома. Но, увы — тот, кто хочет мне навредить, тоже внутри дома.

Мадам наморщила лоб.

— Когда вы уходить туда, детка?

— Как можно скорее.

— Тогда ждать меня здесь.

Мадам вышла и вернулась минуту спустя, неся маленькую деревянную коробочку. Она достала оттуда два мешочка из красной фланели, завязанные черной веревочкой. Едкий запах ударил в ноздри, и Сара непроизвольно отпрянула.

— Это гри-гри,да? — спросила она, подозрительно глядя на устрашающие предметы широко открытыми глазами.

— Откуда вы знаете про гри-гри?

— Батиста сказала мне, как это называется, когда мы нашли первый амулет в моей комнате.

Мадам самодовольно кивнула, наставив на Сару указательный палец.

— Это она, я говорить вам. — Она протянула мешочки молодой женщине. — Вот, вы взять это, детка.

Та в ужасе отшатнулась.

— Разве они употребляются не для того, чтобы причинить зло?

— Не эти, — сказала мадам. И когда Сара попробовала еще запротестовать, она взяла ее руку и положила в нее оба мешочка и маленькую связку перьев. — Это хорошие гри-гри.Вы брать эти. Вы класть их в своей комнате. Они прогонять вуду.

Сара все еще хмурилась.

— Вы хотите сказать, что они одолеют злые гри-гри?

— Qui. Брать эти с собой, когда идти в прошлое. Они защищать вас и дитя.

Наконец, Сара кивнула, согласилась, и положила амулеты рядом с ключами от машины. Потом страдальчески посмотрела на негритянку.

— Мадам, как остаться в прошлом?

Мадам села.

— Вы любить этого человека?

— О да, — горячо ответила Сара.

— Тогда вы должны верить.

Сара с минуту обдумывала эти слова.

— Когда я решила вернуться в прошлый раз, я взяла с собой кота. Он так и остался там, в прошлом; но он может выходить через эту дверь и не возвращаться в настоящее.

— Животное верить, — просто сказала мадам. — Это природа кота.

— Но как мне сделать свою веру такой же сильной?

Мадам грустно покачала головой.

— Это вы узнать сами, детка.

Сара поблагодарила мадам и уговорила ее принять десять долларов за потраченное время и за советы. Она вышла из коттеджа с добрыми амулетами в сумке и решила, что возьмет их в прошлое вместе с витаминами. Амулеты не повредят, рассудила она. А если тот, кто изводит ее, увидит их в ее комнате, он будет предупрежден и, наверное, перестанет ее запугивать.

Сара не понимала, почему после беседы с мадам Тюше она ощущает странный покой.

Ранним ясным утром зазвонил телефон. Взяв трубку, Сара сонно сказала «да», и радостный голос д-ра Фергюсона зазвучал на другом конце провода.

Сон у Сары как рукой сняло.

— Так какой же будет приговор? — спросила она, уже поняв по его голосу, что новость хорошая.

— Поздравляю, миссис Дженнингс, — весело сказал он. — Все подтвердилось. Вы беременны, без сомнения.

Сара шумно выдохнула воздух и радостно поблагодарила врача за звонок.

— Не забудьте выслать мне ваш новый адрес, — добавил он, — а я вышлю ваши анализы.

Сару так и подмывало ответить: пишите по адресу Плантация Белль Фонтэн, 1871 год.

Сара собиралась исчезнуть. Позвонила Бренде, сообщила той хорошую новость; написала записку Эбби, что уезжает в долгое путешествие и не вернется несколько месяцев; позвонила Джефферсону Болдуину и рассказала ему примерно то же самое. Он сказал, что завещание еще не утверждено и что все будет готово к ее возвращению.

Под конец она написала родителям, прося их не беспокоиться, если какое-то время от нее не будет вестей, так как она едет с семейством Бренды Бирмингем в Европу на всю зиму. Сара не любила лгать, но в данном случае сказать родителям правду — значит, испугать их, огорчить и ранить до глубины души.

Она вернулась. На этот раз переход в прошлое произошел гораздо удачней.

Одетая в старинное платье, с гри-грии витаминами в кармане, Сара уселась на полу в бывшей гостиной и очень скоро погрузилась в медитацию. Спела мантру и отключилась от всего земного. Ее последняя мысль была о том, что мадам Тюше велела ей просто верить. Теперь она сознавала, что ее вера с каждым днем становилась сильнее.

Спустя несколько минут Сара пробудилась в прошлом. Она оглядела знакомую обстановку и драпри, увидела огонь в камине и вдохнула его уютный кедровый запах. Чудесная улыбка осветила ее лицо, когда она убедилась, что действительно вернулась в прошлое.

К счастью, на этот раз ее встретила не Олимпия, а Каспер. Он вбежал в комнату, замяукал при виде Сары и прыгнул к ней на колени. Сара засмеялась и погладила его. Каспер замурлыкал и уставился на нее замечательными золотыми глазами.