Но он никак не ожидал увидеть в детской Робин!

Он был уверен, что она не любит детей.

— Не бойтесь, Робин, у вас будет время познакомиться с Марко, когда мы поженимся, — язвительно сказал он.

— Я не боюсь ни вас, ни вашего племянника.

Он совсем не хотел, чтобы она боялась.

И то, что он видел в ее глазах, когда она выходила из комнаты Марко, было нисколько не похоже на страх…

Может, она боится не справиться с малышом?

— Я собираюсь оставить Катриону, когда мы поженимся, — заявил он.

Теперь настала очередь Робин удивляться. Ведь он говорил ей, что она будет все делать для Марко, для ребенка Карлы, оставшегося без матери. Это ведь часть наказания, часть кровной мести.

Боится доверить мне Марко?

Возмутительно! Да как он посмел предположить…

Да она волоску не даст упасть с этой дорогой головки!

— Вы, конечно, со свойственной вам заносчивостью можете решать, но это не значит, что я стану подчиняться вашим решениям. Сейчас я собираюсь уйти. Что вы делаете? — Чезаре внезапно схватил ее за руку.

Он повернул Робин лицом к себе и теперь смотрел на нее потемневшими глазами.

— Вы говорите, я заносчив?

— Да вы самый заносчивый человек, какого я имела несчастье встречать.

Его лицо исказила гримаса.

— Имели несчастье, Робин? — мягко спросил он.

— Ну, не думаете же вы, что я захотела стать вашей женой из-за всех этих поцелуев? Если так, то уверяю вас, вы сильно переоцениваете ваши возможности убеждать!

Какой заносчивый, какой самонадеянный тип!

Какой ужасный нахал!

Некоторое время Чезаре смотрел на нее, потом отпустил ее руку и отошел.

— Я жалею, что наше бракосочетание откладывается. Но я очень ценю вашу близость с отцом.

— Должны ценить, только поэтому я здесь!

Его лицо потемнело.

— На вашем месте я бы поостерегся, Робин.

— Или что?

— Вы опять меня провоцируете. Но в этот раз я проигнорирую ваши провокации. Вечером я приду в дом вашего отца, и мы обсудим дату нашей свадьбы.

— Мне двадцать семь и я разведена. Вам не кажется, что просить у моего отца моей руки несколько неуместно?

— Я не собирался просить что-нибудь у вашего отца. Я хотел сказатьо нашей свадьбе и спросить, когда это удобнее сделать.

— Прежде чем спрашивать моего отца, может, стоит спросить меня, согласна ли я выйти за вас замуж? Или вы считаете, что у вас все под контролем и мое согласие неизбежно?

— А разве нет?

Робин была так зла, что с удовольствием дала бы ему пощечину.

Да к тому же он застал меня в комнате Марко.

— О, я выйду за вас замуж, Чезаре! Но только затем, чтобы сделать вашу жизнь такой же ужасной, какой вы сделали мою! — она тяжело дышала от гневного возбуждения.

Чезаре смотрел, как вздымается ее грудь, понимая, что она без бюстгальтера. Ноги босые — значит, на ней только трусики и платье. Как же ему хотелось сорвать с нее все и овладеть ею со страстью, которую он был почти не в состоянии контролировать.

Почти.

Он никогда не применял силу в отношении женщин, тем более не собирался начинать с Робин.

Как бы она меня ни провоцировала.

Кроме того, она сказала, что выйдет за меня…

— Интересно, что вы будете делать, если мой отец посоветует нам не торопиться со свадьбой, получше узнать друг друга?

— Но вы провели эту ночь со мной, а это означает, что мы достаточно знаем друг друга. К тому же, если вы убедите его в своих чувствах ко мне, он будет рад принять ваше решение.

— Мои чувства к вам, Чезаре?

Мужчина невесело улыбнулся:

— Вы же не станете говорить ему, что испытываете по отношению ко мне скорее ненависть, чем любовь!

Ненавидит ли она этого человека? Робин задавала себе этот вопрос. Разве такое возможно: ненавидеть мужчину и испытывать такое невероятное удовольствие в его объятьях, от его ласк?

Похоже, невозможно…

Хотя, может, Чезаре возненавидит ее, когда узнает, что она не может родить маленьких Гамбрелли, а он, очевидно, настроен на это.

Но сказать ему правду до того, как доля акций «Ингрэм паблишинг» окажется в ее руках, она не рискнет!

Правда, после вчерашней ночи у Робин появилась еще одна причина хранить молчание.

Марко…

Она полюбила его, он врос в ее сердце. Больно думать, что ей придется расстаться с ним. А это случится, когда Чезаре узнает, что она не даст ему больше детей и раздумает жениться на ней.

Не очень честно скрывать от него свое бесплодие, но ведь и его желание жениться на ней продиктовано отнюдь не любовью.

— Скажу папе, что вы придете вечером.

— Так вы уверены в своем решении вступить со мной в брак?

— Я уверена, что сделаю это, — поправила она. — Была бы возможность получить акции другим образом, поверьте, я бы за вас не выходила, — солгала она.

Марко…

Чезаре скривил рот:

— Какая жалость, что другого пути нет…

— Пожалейте себя. Вы хотите жениться на женщине, которая вас не любит. А теперь прошу прощения. Мне надо домой, переодеться и идти на работу. Что теперь, Чезаре? — спросила она, увидев, как он опять нахмурился.

— Вы оставите работу в «Ингрэм паблишинг», когда мы поженимся.

— Ни в коем случае! Я нужна отцу и останусь с ним.

— Нам с Марко вы тоже нужны.

— Вы оба прекрасно обходились без меня.

Как она упряма, эта женщина, на которой он хочет жениться. Потрясающе красива, но упряма. Желанна, но упряма. Предана своей семье, но ох как упряма.

— Обсудим после свадьбы. — Маленький компромисс с его стороны.

— Нет, сейчас. Я не хочу быть домашней женой. Ни за что!

— У вас есть ваша благотворительность.

— Этого мало, Чезаре.

— Будет Марко.

— Вы мне сказали, что с Марко останется Катриона, она великолепно справляется!

— Найду ей другую работу.

В намерения Чезаре не входило, чтобы Робин осталась работать в «Ингрэм паблишинг».

Ему приходилось часто ездить по делам, он хотел, чтобы Робин и Марко сопровождали его. Если она продолжит работу у отца, это будет невозможно.

С его точки зрения, здесь и обсуждать нечего.

Поглядывая на Чезаре из-под опущенных ресниц, Робин размышляла: понимает ли он, что это ровно то, о чем она мечтает?

— Ваше решение не подлежит обсуждению? — спросила она с притворным недовольством.

— Абсолютно и окончательно, — твердо ответил он.

— Тогда у меня нет выбора, — сдалась она. — Но мне пора. До свидания, — и вышла, улыбаясь в душе.

Со мной будет Марко, будет каждый день!!!

Она могла бы полюбить Чезаре, ведь он дает ей именно то, о чем она мечтает.

Любить Чезаре?..

Нет, невозможно, такой самонадеянный человек.

Физически желать — да.

Но не любить…

— Катриона сказала мне, что хочет вернуться на Сицилию после окончания нашего медового месяца.

Чезаре сообщил это Робин сразу, как только вошел в дом Ингрэмов.

— Вы уже говорили с ней?

— Пожалуй, нет. Она говорила со мной. Ее сестра недавно родила девочку, и Катриона хочет понянчить племянницу.

— Медовый месяц? Кто сказал, что будет медовый месяц?

— Как у всех после свадьбы, разве нет?

У всех нормальных людей — да, но их свадьбу никак нельзя назвать традиционной.

— Я не понимаю, какая в этом нужда?

— От нас этого ждут, — твердо сказал он.

— Кто?

— Например, ваш отец. Кстати, я думал, он будет здесь вечером, — Чезаре нахмурился, заметив, что Чарлза нет в комнате.

Для него это был трудный и длинный день. Деловые встречи затянулись, а его мысли обращались к Робин чаще, чем ему того хотелось бы.

Она опять выглядела изумительно. Кремовое платье очень удачно сочеталось с цветом ее кожи и рассыпавшихся по плечам волос. Обнаженные руки, длинные ноги в шелковых чулках. Теперь Чезаре знал, что она любила чулки, а не эти ужасные колготки, которые он считал крайне несексуальными.