— Не думаю, что вас действительно интересует, в чем я хожу, но для работы я надеваю другие — просторные, широкие, с вместительными карманами.

— И правильно, а то в этих кармашках ничему не нашлось бы места, — сказал он с подчеркнутой многозначительностью.

Эти мужчины! Они все одинаковы, на каком бы языке ни упражнялись в остроумии. Но все же странно слышать такое от человека, облаченного в деловой костюм. Наверное, он надевает его по выходным. Но и в костюме Ной выглядел славным малым, а не чопорным занудой. Стар закусила губу, чтобы не рассмеяться. Ситуация, несомненно, содержала в себе комический элемент: Ной напоминал ей Маккитриков, известных своей чопорностью. Только ему она больше к лицу.

И снова Стар охватила паника. Ей не хотелось, чтобы Ной Брэдли сделался ей небезразличен. Не хотелось считать его умным, привлекательным и вообще думать о нем в превосходных степенях. И уж конечно, она не собиралась в него влюбляться. Так почему же она его поцеловала? Возможно, виной тому было кратковременное помешательство?

«Не распускаться!» — приказала себе Стар. Ее реакция на Ноя не укладывалась ни в какие рамки. Так, ее не на шутку расстроила его нелюбовь к репортерам. Но ведь она привыкла к подобному отношению и давно не принимала его близко к сердцу.

Ной взял ее руку и принялся неторопливо чертить пальцем круги на ее запястье. Стар тщетно старалась сохранять спокойствие. Какой властью он заставил ее одним своим прикосновением задрожать с головы до ног? И почему от этого прикосновения ее бросило в жар?

— Что вы делаете? — спросила она с отчаянием в голосе, увидев, как он скользнул взглядом по ее высокой груди.

— Сам не знаю, — пробормотал он. — Должно быть, у меня в голове кавардак. По вашей вине.

Стар подозревала, что кавардак вызван спором между его рассудком и мужским инстинктом. Рассудком он явно не желал заводить с ней роман, но на примитивном физическом уровне... вряд ли он был так в этом уверен. Стар натянуто улыбнулась. Это даже лестно, ведь она тоже не желает сближения. Разумеется, близкие отношения для мужчин вовсе не обязательно означают и духовную близость... Над этим следует еще поразмыслить. Но все-таки что именно его от нее отталкивает?

— Между прочим, — произнесла Стар задумчиво, — что вам во мне так не нравится? Кроме моей профессии и моих капризов. И — да, кроме того еще, что я дружу с Маккитриками.

— Хотите услышать полный перечень? — спросил он, поддразнивая ее.

— Отметьте лишь самое главное, — откликнулась она ласково.

— Э... нельзя сказать, что вы мне не нравитесь. Но у нас очень разные взгляды на жизнь. Разные ценности.

— Но вы хотите втянуть сюда и Бекки. Вы намерены диктовать мне условия наших с ней отношений.

Он красноречиво вздохнул, словно говоря: «Я очень стараюсь быть терпеливым».

— Я только предложил не менять ничего в ее жизни, хотя бы до тех пор, пока она немного не подрастет. Бекки еще слишком мала для трагедий, она нелегко привыкает к новым условиям. Я не хочу, чтобы ей причиняли огорчения. Она в самом деле может привязаться к вам, а потом... — Ной пожал плечами.

Стар помолчала. Она уважала его стремление защитить покой ребенка, хотя и находила его несколько чрезмерным. Ее не покидала мысль, что Ной просто ищет предлог, чтобы держать ее подальше от своей племянницы, а вернее сказать, /чтобы самому держаться подальше.

— Я никогда не сделаю ничего такого, что может причинить вред Бекки.

— Намеренно — конечно, нет.

— Послушайте, если вы снова намекаете на тот пожар, то повторяю вам — мне ничего не угрожало.

— Да, — произнес он нехотя, — я намекаю на пожар. И на прочие ваши безумные выходки.

Стар сверкнула глазами.

— Что вы хотите сказать?

Гм. Он вступил на опасный путь. Появились предупредительные сигналы. Горящие глаза. Вскинутый подбородок. Пухлые губы сжаты в узкую полосу, словно у строгой учительницы. У этого цветка острые шипы. Одно невинное замечание, и она уже готова наброситься на него.

— Черт побери, Стар, оглянитесь на вашу жизнь. Вы не вполне следуете общепринятым правилам.

— Вашим правилам — может быть.

— Вы нарочно не хотите меня понять! — Ной выдержал паузу, боясь сказать что-нибудь такое, о чем потом пришлось бы пожалеть. Жизнь Стар — это только ее дело, хотя ему очень хотелось пригвоздить к полу туфли этой бродяжки, чтобы она перестала испытывать судьбу. — Ваш образ жизни не вполне обычен. Большинству людей свойственно...

— Чувство ответственности? — Сейчас ее голос мог бы разрезать стекло. — Я с детства поднаторела в ответственности. Мои родители были слишком заняты собиранием кристаллов и изучением их «аур», чтобы оплачивать счета.

Ной с удивлением уставился на Стар. Он вспомнил неколебимую безмятежность Блу Ривера и Мун Брайт. Приятные люди, но немного не от мира сего. Стар, должно быть, с малых лет заботилась о них и, наверное, ответственностью сыта по горло.

— Я вовсе не собирался упрекать вас в безответственности, — сказал он миролюбиво. — Но на вашей работе вам часто приходится рисковать.

Кажется, он выразился достаточно дипломатично.

— Я очень осторожна, — возразила Стар, — и обычно не покидаю безопасной зоны. А ранили меня лишь потому, что линия фронта неожиданно приблизилась.

Ной замер.

— Вы были ранены? Когда?

— Э... — Стар замялась, — уже давно. Совсем пустяковое ранение. Я думала, вы это имели в виду, когда говорили о риске.

Сейчас Ной пожалел, что начал этот разговор. Ему приходилось иметь дело с пулевыми ранениями во время работы в городском травматологическом центре. Он тщетно пытался вспомнить, не сообщали ли газеты о ее ранении. Впрочем, с такой женщиной, как Стар, неведение — это счастье. И его личные переживания тут совсем ни при чем — просто безрассудное отношение Стар к собственной жизни оскорбляло его как профессионала.

Да, вот именно — как профессионала.

— Давайте забудем об этом, — сказал он наконец.

— Отлично.

Он протянул руку и не смог удержаться — провел пальцем по ее щеке.

— Простите, что расстроил вас.

Стар моргнула и закрыла глаза, испугавшись, что не сможет скрыть удовольствие, которое доставила ей эта ласка. Несмотря на раздражение, вызванное разговором, Ной сумел пробудить в ней женщину. А рука его тем временем двинулась дальше — он погрузил ее в волосы Стар и успокаивающе погладил ее по голове. Но это не успокоило Стар, а, напротив, возбудило. Нет, не стоит обманывать себя. Ласки мужа ее никогда не зажигали, и Стар подозревала, что это именно ей, а не Чейзу не хватает огня. Увы! Ее вовсе не тянуло попробовать все сначала.

Но было так приятно, что Ной стоит рядом и прикасается к ней. Может быть, в его силах зажечь этот огонь? «Будь осторожна», — предупредил ее внутренний голос, но прозвучал он как-то вяло, словно его слишком часто подавляли. Стар едва не застонала. Что она делает? Снова забывает о здравом смысле. Но с другой стороны, разве здравый смысл может утешить в одинокие ночи? А в последнее время ночи Стар сделались совсем одинокими...

— Для чего вы пытаетесь навести на меня чары? — пробормотала она, открывая глаза, и взглянула на него предостерегающе.

— Вы думаете, я умею чаровать? — улыбнулся Ной своей невообразимой улыбкой. Стар нахмурилась, а его лицо приняло озорное выражение. — Я хотел поцеловать вас, но, кажется, ваша мать сейчас смотрела на нас из окна.

— Не смешите, она никогда не занимается такими банальностями. — Тем не менее Стар оглянулась.

— Хотите, поспорим?

— Я не спорю по поводу неопровержимых фактов.

— Ну, может быть, это был ваш отец. Я ясно видел, как шевельнулась штора. — И он с рассеянным видом стал накручивать на палец длинную прядь ее волос.

— У вас богатое воображение.

— Нет. Но я почему-то снова почувствовал себя подростком. — Палец поднимался все выше и выше по локону.

Стар со вздохом положила на его руку свою и попробовала высвободиться. Почему он не может держаться от нее на почтительном расстоянии?