– Желаю вам столько лет жизни, сколько звезд на небе, – предложил тост Тандор, поднося чашу к губам.

– А я желаю вам столько лет жизни, сколько капель дождя упало на Заровию, – ответил я, делая глоток ковы.

– Ваше прибытие, о принц, – сказал Тандор, ставя чашу, – весьма своевременно, и я сейчас поясню почему. Вот уже две тысячи лет я размышляю над великим экспериментом, успешный исход которого коренным образом изменит жизни людей как нашего вида, так и вашего.

– Это действительно интересно, – отозвался я, пока передо мною ставили блюдо с тушеными грибами и поджаренным мясом рамфа. – Но… две тысячи лет?

Перед Тандором поставили дискообразный сосуд черного цвета. Вокруг ручек сосуда, с двух сторон, были обмотаны изолированные провода с электродами на концах. Размотав провода, Тандор сунул электроды себе в уши.

– Я родился пять тысяч лет назад в вашей стране, Олбе, – сказал он. – И был вторым сыном торрого. Но я не стремился на трон, предпочитая занятия химией, физикой и психологией. Когда я познал все то, чему могли обучить меня величайшие ученые нашего времени, я начал с помощью этих трех наук осуществлять, может быть, самую великую мечту человечества – мечту о бессмертии. Сейчас, оглядываясь на ранние мои усилия, я понимаю, насколько грубо и невежественно я поступал, но бесчисленные эксперименты и настойчивость дали свои плоды… Вы, несомненно, заметили гигантское различие между вами и моим народом, между моей сестрой Ксюнией и принцессой Лорали.

– Я видел грудь одного из ваших людей, вырванную когтями рамфа, – сказал я, – и, во-видимому, этот человек не является человеком в общепринятом смысле слова. Еще я слышал разговор о севшем источнике питания. А также заметил, что вы пьете напиток, похожий на дымящуюся кислоту, да и пишу вы принимаете в виде энергии, насколько я понимаю.

– Другими словами, – сказал Тандор, – вы делаете вывод, что мы – раса автоматов, механических людей. Вы правы, но я не думаю, чтобы где-нибудь еще, на других планетах, существовала бы раса созданных людей, имеющих душу. Вот уже почти пять тысяч лет прошло с тех пор, как я расстался с той хрупкой оболочкой, которую навязала мне природа, чтобы начать существование в теле, созданном мною самим. Вы, разумеется, знакомы с феноменом обмена личностями и телекинезом. И знаете, что два человека могут навсегда или временно обменяться физическими телами. И стало быть, моя проблема заключалась в том, чтобы создать тело-заменитель, подчиняющееся моей воле посредством усиления сигналов телекинеза. Первое тело, которое я создал, пришло в негодность из-за ошибки в расчетах. Я едва успел вернуться в мое собственное. В противном случае я мог бы просто раствориться в неизведанном. Но затем я создал еще много тел, пока не достиг совершенства, и объявил о своем открытии в империи Олба. К тому времени отец мой уже вкушал милости Торта и брат мой унаследовал трон. Я обратился к нему, зовя его в бессмертие и предлагая всех в империи сделать бессмертными. К моему крайнему изумлению и разочарованию, мое предложение не только встретило резкий отпор, но я и мои последователи подверглись систематическому гонению со стороны наиболее фанатичных приверженцев Торта. Находясь под влиянием религиозных лидеров, мой брат вскоре приказал изгнать меня и моих последователей, остававшихся верными мне. Менее чем с тысячей этих людей я прибыл к этим берегам и занялся обустройством долины. Пораженный, я лишь что-то пробормотал в ответ.

– Только один член нашего семейства не оставил меня, – продолжил он. – Это моя сестра Ксюния, которая с самого начала сочувственно относилась к моим замыслам. Со всей возможной быстротой я приготовил дубликаты тел для моих последователей. Заметьте, что телу надо давать схожие черты, как и соответствующий ум, иначе личность может просто не войти в него. Но у меня всегда про запас хранилось много тел для себя и сестры, так что мы были готовы к чрезвычайной ситуации. И если бы тело, которое я занимал, приходило в негодность, я мгновенно мог переместиться в следующее. А если и то ломалось или подвергалось уничтожению, я перемещался в следующее, и так далее. Единственный класс, который я так до конца и не обессмертил, – рабы. Ныне бессмертие раба зависит от его преданности. Теперь вы понимаете, почему я могу предложить вам достаточно скудный стол, потому что вынужден кормить вас так же, как и рабов.

– Ну что вы, пища прекрасная, – ответил я, – вполне подходящая для королевского сына.

– Но если вы хоть немного поживете тут, я надеюсь улучшить стол. И собираюсь предложить вам великую честь.

– Вот как?

– Поясню. Как вы, должно быть, заметили, среди расы моих бессмертных не существует такого явления, как размножение. В плане материальном мне это не нужно. Когда я теряю какого-то из моих последователей – а случается это редко, поскольку у каждого есть запасное тело, а то и несколько, – я тут же замещаю его кем-нибудь из рабов. Но у нас отсутствует любовь. И вот по прошествии почти трех тысяч лет эта проблема начала меня волновать – в эмоциональном плане. Я понимал, что стоящая передо мною задача намного серьезнее всех тех, что приходилось мне решать ранее, но я бесстрашно приступил к изучению проблемы. Две тысячи лет исследований по анатомии, гистологии, эмбрионологии, биологии, биохимии и психологии принесли свои плоды. И пусть мое нынешнее тело и отличается от вашего, однако я встроил в самые последние мои тела и тела моей сестры сексуальные характеристики обычных человеческих существ. И сегодня я отправил Пангара на поиски необходимых мне для браков с членами королевской фамилии двух людей. И путешествие его кончилось, не успев начаться. Он привел мне вас и принцессу. Таким образом, я предлагаю вам руку моей сестры, а я, со своей стороны, предложу половину трона принцессе Лорали.

– Но если мы отклоним предложенную нам честь?

– Немыслимо. Но даже если кто-то из вас и откажется, я найду средство убедить вас передумать.

Вытащив электроды из ушей и опустошив свою чашу, он встал из-за стола и подозвал двух пажей. Первому он сказал:

– Предупреди принцессу Лорали о моем визите к ней. – Когда этот посланец удалился, он обратился к другому: – А ты проводишь его высочество, торрого Зинло из Олбы, в апартаменты ее высочества Ксюнии, торрогини Доравии.

Пока маленький паж вел меня к апартаментам принцессы Ксюнии, я размышлял о странной истории, рассказанной Тандором, и о ее революционных последствиях. Ведь я шел к девушке, которая умерла пять тысяч лет назад и чья душа заключалась теперь в механизме. В прекрасно и умно сделанной машине, но все же в механическом устройстве, в аппарате с колесиками и крючками, рычагами и шарнирами, в конструкции, питаемой электрической энергией и пьющей дымящуюся кислоту. И ожидалось, что я – в условиях прикрытой угрозы – займусь любовью с этим жизненным суррогатом.

Но Лорали! Я должен был что-то придумать, чтобы выжить и спасти ее.

Паж остановился перед изукрашенным входом, два стражника отсалютовали и распахнули массивные двери. Раздвинулись розовые занавеси, открывая роскошный будуар.

– Его высочество Зинло из Олбы, – объявил паж, когда я вошел в комнату.

Занавеси позади меня опустились на место. Я слышал, как стражники закрыли двери.

Глянув на красивое, мертвое заживо существо, раскинувшееся на розовом с золотом диване с подушечками, я ощутил отвращение; но, как ни странно, к этому ощущению примешивалось и восхищение. Меня возмущала сама мысль о близости с этим живым покойником, но я не мог не восхищаться тем изумительным искусством, создавшим столь великолепную имитацию человека.

Я понимал, что вынужден играть роль, если хочу остаться в живых и спасти Лорали.

Ксюния улыбнулась томно и соблазнительно. С кошачьей фацией протянула она изящную, в ямочках руку. Невольно содрогнувшись, я взял ее, ожидая ощутить холодную липкую влажность покойника. Но рука была столь же тепла и естественна, как и моя собственная, – от белого запястья с проступающими голубыми сосудами до кончиков розовых ногтей. Я поднес ее к губам и отпустил, но она на мгновение придержала мои пальцы, мягко подтягивая к себе, чтобы я сел на пуфик перед ее диваном.