Кассандра попросила Арнольда показать кольцо подешевле. На тех бриллианты сверкали и искрились, но уже не угрожали ослепить. Кольца были самые разнообразные: в форме сердечек, ажурные, старинной работы.

– У тебя плохой вкус, твоя бабушка ни за что не поверит, что я могла такое выбрать, – сказала Кассандра, показывая на чудовище в руках Гейба. – А от какого-нибудь из этих она просто придет в восторг.

– Она права, Гейб, – улыбнувшись, подтвердил Арнольд. – А ведь, если подумать, именно свою бабушку ты и хочешь порадовать.

– Ну хорошо, – неохотно согласился Гейб. – Какое ты выбираешь?

– Вот это, – без колебания ответила Кассандра, указывая на кольцо с бриллиантом в один карат, окруженным четырьмя багетками – по две с каждой стороны.

– Великолепный выбор, – согласился Арнольд. – У вас на руке оно будет выглядеть просто превосходно.

Взяв кольцо, Гейб внимательно осмотрел его.

– Неплохое, – проворчал он. – Камень на нем приличный, бабушка не сочтет меня жадиной. Да и на вид оно довольно милое.

– Кольцо очаровательное, – поправила его Кассандра. – Эмма будет в восторге.

– Ты уверена? – спросил Гейб, разглядывая его.

– Надень его невесте на руку, Гейб, – предложил Арнольд, – и ты сразу же все увидишь.

Гейб послушно взял руку Кассандры и приготовился надеть ей кольцо на безымянный палец, но тут произошло нечто странное. Надо же было так случиться, что именно в это мгновение Гейб поднял глаза и увидел, что Кассандра смотрит на него. И не просто смотрит, а внимательно вглядывается, словно только что обнаружила что-то такое, что полностью изменило ее представление о нем.

Гейб не знал, какое впечатление произвело на Кассандру то, что его родители сберегли все его спортивные награды. Она могла запросто посчитать это еще одним свидетельством баловства.

Но теперь она смотрела на него другим взглядом – глубоким, сосредоточенным, словно впервые сумев разглядеть его – его, не того, кем притворяется Гейб, не того, за кого принимают его окружающие, а его самого. Причина, скорее всего, в том, что слишком легко он сдался с этим кольцом. Раньше такого с ним не случалось.

Да-а, это не к добру. Особенно если они собираются продолжать ломать комедию до конца праздников. А Гейб был полон решимости не отступать. Не только ради удовлетворения сокровеннейшего желания своей бабушки; ему очень не хотелось, чтобы родные поймали его на лжи. Притом сейчас, когда он зашел уже так далеко.

Гейб отвел глаза в сторону и надел кольцо на палец Кассандры. Оно подошло так, словно было сделано специально для нее. И, как и предсказал Арнольд, на тонком и длинном пальце смотрелось великолепно.

– Замечательно, – тихо подтвердил Гейб, вдруг заметив, какие у Кассандры мягкие и теплые руки, и ловя себя на мысли, что она не отпрянула от него... и вот уже час не ругается. Все это в сочетании с тем взглядом, которым удостоила его Кассандра, заставило Гейба занервничать. Ощутить неприятную дрожь. Захотеть поскорее убраться отсюда ко всем чертям.

– Арнольд, мы возьмем вот это, – сказал он, вставая. – Ты не мог бы упаковать его?

– Разумеется.

– Вернем мы его второго января – как договаривались. Завезем по пути в аэропорт.

– Хорошо. Как вам будет угодно, – ответил Арнольд, провожая их до дверей. – Мне не к спеху.

Они вышли из ювелирного магазина, и Гейб по привычке взглянул на часы. Еще только четверть одиннадцатого. Он вздохнул.

– Нам надо как-то убить время.

Меньше всего на свете Гейбу хотелось проводить время вместе с Кассандрой. Не то чтобы она не нравилась ему – наоборот, нравилась или по крайней мере начинала нравиться. Мало того, что из-за этого им будет труднее разыгрывать спектакль, это помешает им мирно, по-хорошему расстаться в Пенсильвании.

Кассандра рассеянно огляделась по сторонам.

– Ты уже купил подарки родным?

Гейб покачал головой.

– Нет, обычно я тяну до последнего дня.

– Что ж, в этом году изменим порядок, – сказала Кассандра, беря его под руку. – Купим все подарки сегодня. Я помогу тебе выбрать их.

Внезапно неуютное чувство вернулось. Конечно, помощи при выборе покупок он был бы только рад. Но ведь помогать ему вызвалась она. Неудивительно, что он так нервничает. Еще в прошлый раз, в совместном походе за рождественскими подарками, Гейб почувствовал неловкость. Открывая перед Кассандрой свои вкусы и пристрастия, он словно позволял ей заглянуть в свою личную жизнь. Видя, какие подарки Кассандра считает приятными или полезными, он словно заглядывал в ее личную жизнь. Помимо своей воли они все лучше узнавали друг друга. А в этом нет ничего хорошего. Совсем ничего. Ну ни капельки.

Впрочем, делать все равно нечего, а им еще предстоит убить по меньшей мере три часа. К тому же в прошлый раз Гейб сам позволил возникнуть опасной близости. Вот почему он заставил Кассандру быть рядом, когда выбирал эту сексуальную красную вещицу. Это был наилучший способ напомнить им обоим, что они принадлежат к разным мирам.

Если сегодня возникнет такая опасность, можно будет повторить тот же прием. И вообще Гейб решил рассматривать предложение Кассандры помочь ему в выборе подарков как счастливую случайность и относиться к ней просто как к одной из своих подчиненных. Тогда можно будет не испытывать особой благодарности за то, что она для него делает.

Ничего не вышло.

Два часа спустя с полными руками подарков, которые, как он знал, его родным понравятся, Гейб покорно шел следом за своей оживленно щебечущей лженевестой в ресторан. Все утро они радостно и весело выбирали подарки, и Гейб постепенно утратил контроль над ситуацией. Кассандра смеялась каждой его шутке, и куда-то исчез нервный сгусток, который прежде начинал давить ему на затылок каждый раз, когда она подходила ближе чем на три фута...

Проклятье! Они прекрасно ладят друг с другом!

Перед его родными они должны делать вид, что им хорошо вместе, но Гейб не хотел, чтобы так было и в остальное время. Он не хотел ничем осложнять себе жизнь, а слишком дружеские отношения с такой беспечной женщиной, как Кассандра, – это осложнение.

А она самая беспечная женщина из всех, которых ему доводилось видеть. Если женщина не выходит замуж за отца своего ребенка, так как сомневается, любит ли его, она беспечна. Если они с Кассандрой слишком сдружатся, сойдутся слишком близко здесь, они не смогут расстаться в аэропорту.

Этого Гейб не хотел. Он должен быть уверен, что, вернувшись домой, они снова заживут каждый своей жизнью. И лучшее средство обеспечить это – поддерживать и подпитывать взаимную антипатию, чтобы у Кассандры не возникло никаких надежд.

Официант взял заказ и удалился. Кассандра улыбнулась, подтверждая все подозрения Гейба.

– Значит, ты отказался от предложения перейти в профессиональную команду?

– Извини, Кассандра, – стараясь говорить как можно учтивее – ведь целью его было поставить ее на место, – произнес Гейб. – Тебя это никак не касается.

– Прости, я не хотела лезть в твои дела.

– И утром ты не хотела обыскивать мою комнату.

– Я ничего не обыскивала, я...

– Ты рылась в моих вещах – открыла дверцу шкафа. Я бы назвал это обыском.

Кассандра застыла.

– Мне очень жаль, – извинилась она, тут же словно по волшебству превратившись в ту замкнутую женщину, что живет по соседству с Гейбом в Пенсильвании, ту, которую он не выносил. – Обычно я так не делаю. Единственное оправдание – хотелось как можно больше узнать о тебе. Твоя бабушка очень проницательна. Если нам и суждено совершить ошибку, я не желаю, чтобы виновата была я.

– Что ж, позволь успокоить тебя, – сказал Гейб, готовясь нанести последний удар. – Если кто-либо из нас или мы оба совершим ошибку, которая испортит нашу комедию, я все равно тебе заплачу.

Кассандра молча, сквозь зубы, втянула воздух, но Гейб отметил, что она не стала возражать на его предложение расплатиться независимо от исхода дела...