Оливия пожала плечами.

— О, ты знаешь, — промолвила она беспечно, — просто обычная тошнота, которой сопровождается мое состояние. Как кто-то может называть это «интересным положением»? Что касается меня, то я нахожу это положение совсем неинтересным.

Рейчел выпила немного кофе и закурила сигарету, отказавшись от предложенного Оливией завтрака.

— Я не голодна, — улыбаясь, сказала она, — и, кроме того, скоро уже время обеда.

Оливия посмотрела на шитье, которое лежало у нее на коленях. Она шила платьице для Марии. Ее мелкие ровные стежки просто радовали глаз.

— Скажи мне, — спокойно произнесла она, — ты простилась с Андре?

Рейчел затянулась своей сигаретой.

— Кажется, да, — ответила она несколько смущенно. — Мы, можно сказать, попрощались вчера вечером.

— Понятно, — кивнула Оливия. — Мне показалось, что вчера вечером он был чем-то встревожен, ты не заметила? — Она вздохнула. — Сегодня утром он уехал, не сказав ни слова. Он не захотел позавтракать. Вы что, вчера поссорились? — Она прикусила язык, словно вспомнив о чем-то.

—  Прости, Маркус просил меня не задавать никаких вопросов!

Рейчел покачала головой.

— Все в порядке, Оливия, — произнесла она. — Нет, мы не ссорились, хотя я наговорила ему много неприятных вещей.

— Я удивлена, что он оставался здесь так долго. — Оливия с любопытством посмотрела на Рейчел. — Я хочу сказать, что он ведь не собирался взять тебя с собой? Мне кажется, он все еще считает себя ответственным за тебя.

Рейчел коротко и зло рассмеялась.

— Да, — сказала она нервно. — Я тоже думаю, что он чувствует ответственность за меня. Таковы традиции семьи Санчес, разве ты не знаешь? — Она сжала кулаки. — Даже теперь, когда Андре собирается жениться на Леони, он не сознает того, что я ожидаю полной свободы. Он воображает себя неким восточным владыкой, который может иметь несколько жен и контролировать их всех!

— Но, Рейчел, — возразила Оливия, — ты не считаешь, что сама ведешь себя несколько безответственно? Я хочу сказать… — Она немного помолчала и продолжила: — Я хочу сказать, что ты, безусловно, нуждаешься в помощи Андре теперь, когда умер твой отец. У тебя никого больше нет, никаких родственников. Почему бы ему не помогать тебе?

— Все считают, что я не могу сама о себе позаботиться! — раздраженно воскликнула Рейчел. — Твоя жизнь, Оливия, всегда была обеспеченной, а я, прежде чем выйти замуж за Андре, была приучена следить за отцом, а не только за собой! А за последние пять лет я привыкла быть одна!

Оливия пожала плечами.

— Хорошо, Рейчел, — сказала она спокойно, — не сердись на меня. Я только хочу тебе добра! С тех пор как ты приехала сюда, я очень полюбила тебя. Я хотела бы, чтобы ты отбросила все мысли о возвращении в Англию и осталась здесь, с нами.

Рейчел ответила неопределенным жестом.

— Прости, Оливия, — произнесла она извиняющимся тоном, — дело в том… ну, я полагаю, что я на каком-то пределе. Через день-два я приду в себя.

Оливия наклонилась вперед и понимающе сжала ее руку:

— Мария отправилась вниз, на берег, с Тотти. Почему бы тебе не взять свой купальник и не присоединиться к ним? Мне кажется, что тебе нужна такая простая компания. — Оливия улыбнулась.

— Пожалуй, я так и поступлю, — согласилась Рейчел, вставая. — И спасибо тебе, Оливия, за то, что ты не задаешь слишком много вопросов. Как-нибудь я попытаюсь объяснить тебе, что произошло, но сейчас я просто не могу.

Позже, лежа на песке рядом с Марией, она задавала себе вопрос, сколько времени ей потребуется, чтобы оправиться от визита Андре. Пять лет назад, после разрыва, Рейчел не ощущала такого отчаяния. Она, наконец, поняла, что со временем чувство к Андре только окрепло. Сейчас будет гораздо труднее, чем раньше, сделать вид, что все нормально. Во-первых, она стала старше на пятьлет, и, во-вторых, сколько бы она ни говорила, что может сама о себе заботиться, она была совершенно беззащитна, и сознание этого оказалось просто опустошающим.

Однако человеческая психика обладает неправдоподобной способностью восстанавливаться. Рейчел поняла это в течение нескольких недель, последовавших за возвращением Андре на Пальмерину. Сначала ей было очень трудно испытывать что-нибудь, кроме жалости к себе и отчаяния, но постепенно ее здоровая натура взяла свое.

Вскоре Маркус вновь отправился в длительную поездку по Европе, и Рейчел постаралась забыть о своих проблемах и сосредоточиться на домашних делах. Беременность Оливии протекала довольно тяжело, и Рейчел старалась почаще вывозить ее и Марию куда-нибудь на природу. Недели пролетали быстро, и Рейчел вдруг поняла, что скоро срок ее пребывания здесь закончится. Она знала, что Оливия боится ее отъезда, но все же чувствовала, что должна вернуться в Лондон.

Однажды после обеда, примерно через месяц после отъезда Андре, Рейчел решила отвезти Оливию и Марию в одну горную деревеньку. Там был прекрасный ресторан, и, кроме того, оттуда открывался великолепный вид на озеро, располагавшееся у подножия гор. Был очень тихий вечер. Оливия и Мария весело болтали, сидя в машине. Через пару дней должен был вернуться Маркус, и они говорили только об этом. Рейчел молчала. Она почему-то вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

Полюбовавшись озером, они отправились в ресторан. Им подали бульон, бифштексы с салатом и острый бразильский сыр. Однако Рейчел не смогла съесть ничего, кроме небольшого количества салата. Желудок ее как-то странно протестовал, и она подумала, что за обедом съела что-нибудь не то.

Они возвращались домой в темноте. Фары машины выхватывали из мрака узкую полоску извивающейся горной дороги. Рейчел подумала, не попросить ли Оливию сесть за руль, но решила не беспокоить ее. Однако, когда они подъезжали к предместьям Хуанастры, она была вынуждена остановить машину и броситься в ближайшие кусты. Ее жестоко вырвало. Потом она немного посидела, прислонившись к стволу дерева. Вокруг все плыло и кружилось.

К ней подбежала Оливия.

— Рейчел! — испуганно воскликнула она. — В чем дело?

Рейчел заставила себя улыбнуться:

— Да ничего особенного. Извини, что я причиняю тебе беспокойство. Вероятно, я съела что-нибудь несвежее. Меня внезапно страшно затошнило.

Оливия молча смотрела на ее бледное лицо и качала головой.

— Давай возвращайся в машину, — сказала она ласково. — Я сама сяду за руль.

— О, в этом нет необходимости, — возразила Рейчел извиняющимся тоном. — Я сейчас приду в себя…

— Конечно, придешь в себя! — проговорила Оливия, утешая ее. — Но я все равно поведу машину. Давай садись на мое место!

Рейчел сделала так, как ей было сказано. Оливия уселась с ней рядом, глядя на нее с тревогой, но затем, заметив, что к Рейчел возвращается румянец, с улыбкой произнесла:

— Можно подумать, что беременна не я, а ты, Рейчел.

К счастью, Оливии пришлось в этот момент приостановить машину и ответить на взволнованные вопросы Марии, и она не заметила, как побледнела ее спутница. Рейчел закрыла глаза и отбросила волосы со лба дрожащей рукой. «О боже, — подумала она, замирая, — почему мне это раньше не пришло в голову?»

Она вытерла ладонью свой влажный лоб и открыла глаза. «Нет, это не может быть правдой», — настойчиво внушала она себе. Просто оттого, что Оливия беременна, она, естественно, связывала все с этим состоянием. Как бы там ни было, Рейчел не могла серьезно допустить эту мысль.

Но какой-то настойчивый инстинкт заставил ее подумать, что эту мысль не следует так легко отбрасывать. Только теперь она начала понимать, что уже несколько дней назад она должна была что-то заподозрить.

Спина Рейчел покрылась потом, и она снова почувствовала сильную тошноту, но теперь уже от страха. В каком ужасном положении она оказалась! И что ей теперь делать?

Машина въехала в ворота виллы и остановилась у ступеней веранды.