Руки Бена вдруг застыли.

— Не могу, — хрипло пробормотал он, уткнувшись лицом в ложбинку ее плеча. — Не проси об этом, Кэсс, я не могу!

Кэсс замотала головой, силясь освободиться от наркотического воздействия страсти.

— Но почему? — спросила она, запустив пальцы в волосы Бена и заставляя того поднять голову и взглянуть на нее. — Почему? — Она заморгала, пытаясь припомнить, что же он сказал ей совсем недавно. — Когда… когда я спросила тебя о… нашем родстве, ты сказал…

— Я солгал! — резко перебил девушку Бен и, схватив за плечи, оттолкнул от себя. — Понимаю, это низость, и мне очень стыдно за мои слова, но дьявол играет по своим правилам. — Он уронил руки, и Кэсс слегка пошатнулась. — Должно быть, теперь ты меня ненавидишь. Что ж, это все меняет, верно?

Кэсс недоверчиво уставилась на него, чувствуя тянущую боль в глубине тела. Неправда! Происшедшее между ними не ошибка! Все было так чудесно, так… правильно. Впервые в жизни она начала понимать, какими могут быть чувства между мужчиной и женщиной, и теперь ее рассудок решительно отвергал слова Бена. Впрочем, от правды не уйдешь, им и прежде было хорошо вдвоем на пляже в Кальвадо, а в результате она связала себя на всю жизнь с человеком, которого не любила и которому была нужна лишь из-за денег ее отца…

Кэсс тошнило дважды: один раз вскоре после того, как Бен вышел из кухни, а второй — утром, еще до рассвета. Бен проснулся и, постучав в дверь ванной, обеспокоенно спросил, все ли с ней в порядке. Вместо ответа Кэсс подошла к двери, зажимая рот салфеткой, и закрыла защелку. Теперь Бен не мог войти к ней, а громкий звук защелки ясно свидетельствовал о ее намерениях. И тем не менее Кэсс некоторое время подождала, прежде чем выйти. Она боялась, что Бен ждет ее в спальне.

С первым лучом солнца Кэсс побросала в чемодан одежду, проверила, все ли чисто в ванной. Затем, одевшись в кофейного цвета шелковый брючный костюм, вынесла чемодан в гостиную и осторожно, стараясь не шуметь, подняла телефонную трубку.

— Что, черт возьми, ты задумала?

Неожиданно раздавшийся за спиной вопрос испугал Кэсс, и она выронила трубку. Та ударилась о поцарапанную крышку стола, но прежде, чем Кэсс подняла ее, Бен пересек комнату и мрачно повесил трубку на место. Он был одет в те же, что и вчера, черную рубашку и брюки, так что Кэсс невольно задумалась о том, а ложился ли Бен спать.

— Я спрашиваю, что ты задумала? — повторил он едва ли не угрожающим тоном, подойдя к ней на расстояние вытянутой руки, и Кэсс пришлось собраться с силами, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Я слышу, — отозвалась она, не в силах сдержать боязливую дрожь. — Дело в том, что я… хотела вызвать такси. Полагаю, это возможно в такую рань? Иначе как бы люди успевали на утренние рейсы?

— Зачем тебе понадобилось такси? — холодно продолжал допрос Бен. — Я же сказал, что отвезу тебя в Кальвадо, и я не отказывался от своего обещания.

— Я не поеду в Кальвадо.

Эти слова вылетели у нее сами собой, и Кэсс увидела, как зловеще помрачнело лицо Бена.

— Еще как поедешь!

— Нет. — К Кэсс немного вернулась ее прежняя уверенность. — Я… я возвращаюсь в Лондон.

— Этого не будет.

— Нет, будет. — Она судорожно сглотнула. — Ты не сможешь остановить меня.

— Вот как? — В его улыбке не было ни тени юмора. — На твоем месте я не стал бы на это надеяться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что у меня нет ни малейшего намерения позволить тебе ставить в глупое положение меня и мою мать.

— Никого я никуда не ставила! — Кэсс задрожала. — Кроме, пожалуй, самой себя.

— И все-таки в Лондон ты не поедешь.

— Как ты надеешься остановить меня? — Она сглотнула. — Силой?

Волна противоречивых чувств, которые Кэсс не сумела определить, скользнула по его удлиненному смуглому лицу.

— Не болтай ерунды! — пробормотал он и, когда Кэсс снова потянулась за трубкой, перехватил ее руку. — Прекрати вести себя как школьница и подумай об ответственности!

Кэсс сумела отнять руку, но только потому, что Бен отпустил ее. Страшная усталость разлилась по ее телу.

— Ты не заставишь меня поехать в Кальвадо, — повторила она. — Если только не хочешь, чтобы я сообщила твоей матери о случившемся. А тебе известно: я способна на это. Ты не сможешь заставить меня замолчать, разве что убьешь меня и утопишь труп в Арно.

На мгновение Бен прикрыл глаза.

— О, Кэсс! — простонал он и отвернулся. — Прекрати эти глупости! Ну чего ты от меня хочешь? Я же извинился. И сказал, что вел себя отвратительно. Что виноват во всем только я. И, если это тебя утешит, обещаю — больше такого не повторится. — Он снова повернулся к ней. — Но я хочу, чтобы ты отправилась в Кальвадо. Тебе нужно отдохнуть, и потом, мама ждет тебя. Как прикажешь объясняться, если ты не приедешь, после того, как я выдержал чертовски трудный спор, убеждая ее принять тебя?

Кэсс покачала головой.

— Не могу.

— Почему?

— Потому… потому что не могу — после того, что случилось…

— А что такого случилось? — Губы Бена горько изогнулись. — Я поцеловал тебя, и ты поцеловала меня в ответ. Пустяки!

— Все было не так, и тебе об этом известно.

— Мне известно, что ты делаешь из мухи слона. — Бен тяжело вздохнул. — Ради Бога, Кэсс, вспомни: я слишком много выпил, как и ты! Вот почему тебя тошнило — потому, что ты чересчур мало ела и много пила.

— Нет, — не согласилась Кэсс, недовольная тем, что Бен знает о тошноте. — Ты солгал мне, Бен. И я тебя никогда не прощу.

— Я и не прошу у тебя прощения, — сдержанно отозвался он. — Я просто хочу, чтобы ты забыла о том, что случилось вчера ночью, и сегодня утром отправилась в Кальвадо, как и было задумано. Ты ведь приехала сюда ради этого? Или мысль о возвращении к Роджеру уже не внушает тебе отвращения?

Кэсс понимала, что он прав: одной мысли о встрече с Роджером хватило, чтобы наполнить ее тревогой. Даже сейчас, даже после всего, что было, она не могла помыслить о возвращении домой, и Бен прочел по ее лицу, что она не задумалась о последствиях.

— Ну, так что же? — напомнил он, обхватывая собственную шею обеими ладонями и устало распрямляя плечи. — Может, придем к какому-нибудь решению?

Кэсс вскинула голову.

— А если я все-таки откажусь от поездки в Кальвадо?

Бен глубоко вздохнул.

— Не заставляй меня идти на крайние меры.

— Какие?

— Кэсс!

— Говори! Что ты имел в виду? — настаивала она. Бен взглянул на нее в упор.

— Если я захочу, я могу быть таким же мстительным, как Филдинг.

Кэсс крепко сжала губы, чтобы они перестали дрожать.

— Ты… ты угрожаешь мне, что расскажешь отцу… обо мне и Роджере?

— Если это необходимо, чтобы вернуть тебе способность здраво рассуждать, — да.

Кэсс затаила дыхание.

— Ты… ты негодяй!

— Да, пожалуй. — Бен отвернулся, и потому Кэсс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его следующие слова: — Так оно и есть, верно? И тебе лучше поверить в это.

В двенадцатом часу они подъехали по широкой дороге к Вилла-Андреа. Путешествие из Флоренции прошло удивительно быстро, но Кэсс почти не обращала внимание на то, какую скорость развивал порше». Бен оставил окна открытыми, и ветер со стороны океана лишил Кэсс способности сосредоточиться.

Но когда вдалеке показалась черепичная крыша виллы, Кэсс предприняла решительные усилия, чтобы взять себя в руки. Глупо думать, что она сможет предстать перед матерью Бена, не собравшись как следует с мыслями. Софи в момент раскусит любые уловки — она обладала поразительным чутьем и сразу замечала, когда что-нибудь не так.

Кэсс пришлось поделиться своими опасениями с Беном. Хотя после утреннего разговора они обменялись лишь парой-другой слов, Кэсс не могла войти в дом его матери, не сделав попытки восстановить хотя бы внешнее подобие дружеских отношений с Беном.

— По-моему, мы должны прояснить недоразумение, — робко начала она, но взгляд Бена в ее сторону не обещал ничего хорошего.