Мэдисон отчаянно пыталась вырваться. Наполовину ослепленный, Тарик повел себя как боксер на ринге — обхватил ее руками, чтобы обездвижить и предотвратить дальнейшие удары.

— Это мой ребенок, жалкий кретин! Не твой наследник. Не товар, который можно купить! А если ты попытаешься его у меня отобрать, я засажу тебя за решетку.

— Ты умная женщина, — предпринял он последнюю попытку убедить ее. — Успокойся и подумай хорошенько. Ты молода и здорова, у тебя еще будут дети.

— Кажется, тебе пора купить себе новые мозги. Я хочу этого ребенка, как ты не можешь понять! Я люблю своего ребенка. Слышишь, люблю!

Тарик нахмурился.

Почему-то он не принял во внимание эту возможность. Ему нужен был этот ребенок, чтобы выполнить свой долг перед страной, а она просто хотела стать матерью.

Он не включил в уравнение фактор любви. Его красивая, пахнущая дорогими духами мать появлялась в их с Шарифом жизни лишь время от времени. Казалось, она была ими довольна, но вот любила ли она их?..

— Любите? — спросил он.

— Люблю! — неистово выпалила она. Тарик помрачнел.

Будь это его страна, он бы просто заставил ее исполнить его волю. Но Мэдисон Уитни была американкой. Что ему делать? Подавать на нее в суд, чтобы потом его имя мелькало на страницах таблоидов? Ввязаться в изнурительную судебную тяжбу? Чтобы запятнать свою репутацию и унизить свой народ? Чем бы ни закончилось это дело, его наследник до конца своих дней будет предметом насмешек.

Женщина все еще сопротивлялась. Он чувствовал прикосновение ее груди к своей, вдыхал пьянящий аромат ее волос. Он был так возбужден, что, казалось, его джинсы вот-вот лопнут в области паха.

И Мэдисон об этом знала. Внезапно она затихла. Ее глаза, обращенные к нему, были полны гнева и страха.

Но помимо этого он увидел в них кое-что еще.

Желание.

Застонав, Тарик прижал ее ладонь к низу своего живота, чтобы она почувствовала, что творится с ним по ее вине. Когда она испуганно вскрикнула, он накрыл ее губы своими и принялся жадно ее целовать. Она зашипела, подобно дикой кошке, и укусила его за нижнюю губу. Почувствовав вкус крови во рту, Тарик пришел в ярость и усилил натиск. Неожиданно ее язык скользнул в глубь его рта, а пальцы зарылись в волосы у него на затылке. Мэдисон отвечала на его поцелуй, прижимаясь к нему всем телом.

Тогда он запустил руки ей под халат и сжал грудь. От его прикосновения чувствительный сосок затвердел, и она громко вскрикнула от наслаждения.

— Да, — хрипло произнес он. — Да…

Его ладонь уже скользила по ее животу. Когда она коснулась мягких завитков волос, женщина застонала и втянула ртом кончик его языка.

Вцепившись в отвороты ее халата, Тарик начал спускать его с ее плеч, но Мэдисон внезапно отстранилась и толкнула его в грудь.

— Нет, — произнесла она дрожащим голосом, — нет, нет, нет!

Тарик не слушал ее. Не мог слушать. Ему хотелось этого. Очень хотелось… Но она снова его оттолкнула. Она и раньше уже играла с ним в эту игру.

— Убирайся! — прошипела женщина. — Слышишь меня? Убирайся!

Посмотрев на нее, Тарик подумал, как легко было бы сейчас закончить начатое. Он мог бы отнести ее в постель и показать ей, что случается, когда женщина постоянно дразнит мужчину.

Но ставки были слишком высоки.

На игральной доске появилась новая фигура: ребенок, которого они создали из-за ошибки медицинского персонала. Мэдисон не собиралась отдавать ему этого ребенка, а он не мог допустить, чтобы его наследник остался с ней.

Отвернувшись, Тарик провел рукой по волосам и заставил себя успокоиться. Когда он снова обратился к ней, его лицо напоминало маску.

— Не бойтесь, я не отберу у вас ребенка, — произнес он с акцентом, который неожиданно вернулся после долгих лет.

— Нет, — неистово бросила Мэдисон, — не отберете!

— Я поступлю по-другому, — сказал Тарик с уверенностью человека, который только что разгадал одну из тайн вселенной, — возьму вас себе в жены.

Над Гудзоном возвышались суровые скалы. На рассвете пересекавшая их дорога была почти пустой. Хотя это место находилось всего в часе езды от центра Манхэттена, Тарик запросто мог себе представить, что мчится на своем «порше» по горной дороге в Дубааке. Его ступня практически горизонтально лежала на полу. Когда он в последний раз смотрел на спидометр, стрелка показывала сто сорок километров в час. Опасная скорость для горной дороги, но для охваченного яростью мужчины в самый раз.

Он сделал предложение Мэдисон Уитни, а она рассмеялась ему в лицо.

Тарик крепче вцепился в руль.

Сначала он подумал, что все дело в потрясении. Разве можно было ее винить? Он и сам был ошеломлен, но разве ему что-то еще оставалось, кроме как жениться на ней?

Он ожидал чего угодно, но только не смеха.

— Меня? — спросила она. — Взять в жены меня?

Кем она себя возомнила? Как часто принцы и шейхи делают предложение простым американкам?

Его захлестнула волна гнева. Ему хотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, а затем сделать нечто более заманчивое. Отнести ее в постель, сорвать с нее халат и овладевать ею снова и снова, пока ее смех не превратится в довольный стон.

Но вместо этого он мрачно выругался, оттолкнул ее и выскочил из ее квартиры.

И вот он с оглушительной скоростью мчится по шоссе, давая выход гневу и разочарованию.

При других обстоятельствах он никогда бы не женился на женщине, подобной Мэдисон Уитни. Что с того, что она красива? В мире полно красивых женщин. Что с того, что она пробуждала в нем сексуальное желание? Он знал множество женщин, которые с радостью удовлетворили бы его.

Зачем ему жена, которой нравится дразнить его и насмехаться над ним, неожиданно превращаясь из мягкой кошечки в свирепую тигрицу?

Впереди показался поворот, и Тарик вошел в него, не сбавляя скорости. Ему доставляло удовольствие чувствовать прилив адреналина, осознавать, что машина подчиняется ему.

Если бы этой чертовкой Уитни было так же легко управлять.

И все же ему придется научиться.

Он хотел этого ребенка.

А женщину можно изменить. Он же дрессировал лошадей, собак и охотничьих птиц. С женщиной, конечно, иметь дело намного сложнее, у нее есть права, но метод кнута и пряника универсален. Они установят правила. За их соблюдение он будет ее поощрять, а за нарушение — наказывать. Мэдисон Уитни своенравна, но и умна. Она быстро поймет, что к чему, и согласится с ним сотрудничать на взаимовыгодных условиях. Он и его народ получат наследника, а Мэдисон — богатого мужа.

Она определенно нуждалась в муже, который укротил бы ее нрав. Ее решение рожать ребенка без мужа говорило о ее недюжинном упрямстве.

Сбавив скорость, Тарик доехал до знака, указывающего на смотровую площадку. Заглушив мотор, он опустил стекло и подставил лицо прохладному ветру.

Мэдисон носит под сердцем его ребенка, и он не допустит, чтобы его ребенок рос без отца.

Вопрос состоит в том, думал он, барабаня пальцами по рулю, как ему уговорить ее принять его предложение.

Обращаться за помощью к Стрикленду не имело смысла. Он все равно не посоветует ничего конкретного. Кроме того, Тарику не хотелось никому говорить, что эта женщина посмеялась над его предложением. Его самолюбие и так уже пострадало.

Тарик тяжело вздохнул.

Он был современным человеком во всех отношениях. Путешествовал на своем частном самолете, пользовался новинками компьютерной техники и не представлял себе жизни без мобильного телефона. И все же иногда он видел преимущества старинного уклада жизни.

Несколько веков назад, если мужчина из его народа хотел женщину, которая не питала к нему склонности, все, что ему было нужно сделать, — это похитить ее, овладеть ею, а затем публично объявить своей женой.

Отголоски этого обычая жили до сих пор. Во время свадьбы жених мог увести невесту в спальню, не дожидаясь брачной ночи. Невеста кричала и сопротивлялась. Все это делалось исключительно для развлечения гостей.