Джойс инстинктивно сжалась и зажмурилась, но вдруг раздался страшный скрежет, а потом что-то громыхнуло, совсем рядом, и оглушительные раскаты гулким эхом покатились дальше по коридору. И все стихло. Только звук сочащейся воды, только холод, пробиравший до костей.

Джойс открыла глаза, прямо перед ней теперь была стена. Непонятно, откуда она здесь взялась, но она стояла с таким невозмутимым видом, будто никогда и не знала другого места. Стояла, отгораживая обвалившуюся часть коридора от целой. Фотоаппарат все еще взвизгивал, продолжая съемку. Еще не осознав, что осталась жива, Джойс нажала на кнопку «стоп» и замерла. Экономь кассеты, мелькнула в голове первая мысль, и тут же последовал настойчивый приказ: снимай дальше! Что произошло, какой волшебник воздвиг здесь стену для ее спасения? Она начала отматывать снимки на аппарате назад. Так, вот падает потолок в трех метрах от нее, в двух и вторая от Джойс плита рассыпается под натиском воды, вот крайняя ее часть цепляет следующую плиту и та… О боги! Если бы этого не зафиксировала камера, Джойс ни за что бы не поверила. Последняя перед ней плита на потолке оказалась целой, и поскольку обвал надвигался подобно волне, то ее дальний край стал опускаться под натиском камней, а ближний, так как был пригнан как раз под ширину коридора, остался на прежнем месте. Из горизонтального положения плита перешла в вертикальное и немного продвинулась вперед, оказавшись подпоркой для следующей плиты, которая, получив неожиданную поддержку, не упала, как все прежние, хотя тоже была сильно поврежденной.

Теперь из этих трещин уже капало. А спасительная плита под тяжестью напиравшей сзади воды, скрежеща краями о стены коридора, едва заметно продвигалась вперед. Еще чуть-чуть — и она плашмя упадет на пол, давая дорогу разбушевавшемуся потоку, и потолок снова начнет осыпаться. Обвал возобновится.

Что ты стоишь как вкопанная? Снимай! — закричал кто-то внутри. Это ненадолго! Торопись. И загоревшаяся было надежда на жизнь тут же угасла. Непослушные пальцы поменяли кассету, и последним Джойс отсняла тот самый шов, где чудо-плита соединялась со следующей. Значит, ни одного фрагмента не потеряно.

Вода уже доходила до середины голени. Если она поднимется еще сантиметров на двадцать, то достанет до рисунков. Скорее! Пальцы снова заработали, тело задвигалось в такт сигналам фотоаппарата…

Сколько прошло времени, Джойс не знала. Незаполненных кассет в кармане осталось уже штуки три, не больше, спасительная плита скрылась за изгибом коридора. Вода почти дошла до колен, когда снова послышался грохот. Теперь уже не повезет, теперь накроет точно. И тут Джойс, которая шла спиной, ощутила пяткой что-то твердое. Тупик? Она обернулась. Нет, лестница! Лестница, ведущая наверх! И рисунки здесь кончались. Еще четыре последних снимка — и она бросилась вверх по ступеням, на ходу тщательно застегивая карманы-клапаны на липучки. Камера болталась на шее, фонарик в зубах дергался вверх-вниз, больше мешая, чем помогая бежать. Джойс перехватила его в руку. Неужели выживет, неужели успеет?! Как глупо было бы теперь погибнуть!

Гул внизу не стихал, а только становился сильнее. Некоторых ступеней на лестнице не было, другие осыпались при прикосновении. Джойс падала, поднималась и снова падала, но все же продвигалась вверх. Боже, какое счастье, что ни один из зацепивших ее камней не повредил ног. Если бы она сейчас не смогла бежать… Джойс не хотелось об этом думать.

А вот и следующий переход. Лестница вывела в другой коридор, очень напоминавший тот, в который Джойс утром спустилась с Андреа и ребятами. От резких движений у нее кружилась голова, кашель поминутно заставлял останавливаться, ныло плечо, болели ноги, несколько часов простоявшие в ледяной воде. Но Джойс гнала вперед одна мысль: жить! Ей хотелось жить, как никогда раньше! Теперь, с сенсационными материалами в кармане, после таких испытаний, жить! Жить! И Джойс бежала по коридору.

Сколько времени прошло в этой бешеной гонке, неизвестно, но вот впереди как будто стало светлее. Коридор расширился, плавно переходя в какую-то комнату. Дальше опять коридор и опять комната. Джойс остановилась и прислушалась. Тихо. Позади ни гула, ни грохота, ни журчания воды. Сухо. Это пирамида! Внезапно Джойс вспомнила теорию Андреа. Некоторые пирамиды связаны подземными коридорами. Итак, она прошла под землей и сейчас, вероятно, окажется на другом участке. Но как выбраться? Джойс много слышала о коварстве пирамид. Некоторые археологи, начинавшие их исследовать, погибали только потому, что не смогли выбраться отсюда. Но не зря же она столько времени проводила в библиотеках! Десятки разных схем замелькали перед глазами. Мозг, несмотря на усталость, работал как часы. Ни на одном экзамене Джойс бы не вспомнила того, что сейчас открывала ей память. Она и сама не знала, как еще держится на ногах, но шла вперед. Шла по каким-то чертежам, которые сами собой выстраивались в голове.

Темнота вокруг внезапно изменилась. Круги фонарика запрыгали уже не по каменной кладке, а по песку. Откуда в пирамиде песок? Стоп. Джойс подняла глаза и увидела звезды. Звезды на иссиня-черном небе! На бесконечном небе, которое далеко-далеко соединялось с землей линией горизонта, еще светящейся белесым заревом. Это догорали на западе последние лучи солнца…

Издалека доносилось какое-то гудение, шум, человеческие голоса. Джойс не знала, зачем она идет туда, но ее вдруг охватило сильное желание увидеть людей. Она столько прошла, столько вытерпела в одиночестве, что теперь ей просто был необходим кто-то, ну хоть кто-то, кто говорил бы, смеялся, кто заполнял бы это огромное пространство, называемое миром, и эту бесконечную даль, называемую жизнью.

Джойс двигалась медленно, словно в забытьи. А идти нужно было вверх, потому что звуки доносились из-за холма. Только звуки. И Джойс шла на них. Шла, преодолевая боль в ногах и плече, преодолевая усталость. Она могла упасть прямо здесь и уснуть, но для нее сейчас важнее всего на свете было соединиться с теми, кто кричал, кто ходил, кто разговаривал там, за холмом.

И вот наконец Джойс добралась до заветной вершины. Внизу, далеко внизу, горели огни, работали какие-то механизмы, суетились люди. Смешно среди ночной тьмы мигали красные огоньки машин «службы спасения». Джойс улыбнулась, и из ее груди вырвался радостный крик. Крик счастья и благодарности. Руки сами собой поднялись к небу. Господи, я жива!

От внезапной острой боли в легких потемнело в глазах, ноги подкосились, и последним, что увидела Джойс, были люди, бегущие к ней на холм…

Все началось еще две недели назад, когда был найден первый коридор. Андреа отлично помнил и ясное утро, и голубое небо, и профессора Уоллса, поздравлявшего с находкой. Он тогда будто вскользь заметил, что с ним новая девушка, которая будет проходить стажировку, и сразу переключился на пирамиды, избегая объяснений по щекотливому вопросу. Андреа было абсолютно все равно с кем работать, лишь бы человек был толковый. Но, с другой стороны, в глубине души он надеялся, что новенькую определят не к нему, уж очень свежо было впечатление от прошлой стажерки, которая только и занималась тем, что мотала окружающим нервы. Уже на третий день выяснилось, что работать та не собирается и приехала отдыхать. На раскопках эта девица появлялась часа на два, а потом уезжала, отпрашиваясь то в магазин, то в музей, то еще куда-то. Андреа охотно отпускал ее, лишь бы не путалась под ногами, а под конец и вовсе предложил не приезжать, на что она сразу же согласилась. Уоллс, отвечавший за стажировку иностранных студентов, извинялся и обещал в следующий раз быть осмотрительнее при подборе кадров, но легче от этого не становилось. Мисс Безделье не ужилась даже с Амалией, которая вообще к людям относилась очень терпимо. Андреа недоумевал, каким образом это чучело угодило на стажировку, ведь отправляют всегда если не лучших, то по меньшей мере дельных и ответственных. До этого случая под начало Андреа всегда попадали молодые люди. Все как на подбор умелые, знающие, они входили в команду незаметно и быстро подстраивались под общий темп работы. Что ни попросишь, сделают, а то и говорить не надо, сами догадаются. А эта… Короче, после нее у всех остался неприятный осадок, и Андреа попросил Уоллса больше не присылать на его участок девиц. Хватит, наслушались. Ситуация осложнялась еще и тем, что на его плечи ложилась ответственность за вновь прибывшего, а как, скажите на милость, отвечать за человека, когда видишь его два часа в сутки? Андреа очень устал за те два месяца, издергался. Стажерка то и дело меняла мужчин и регулярно влипала в неприятности. Ночью она развлекалась, за неделю испробовав все ночные удовольствия Каира, а днем являлась на раскопки высыпаться. Сколько раз Андреа приходилось забирать ее ночью из полиции, и не сосчитать! Минимум раз в неделю она оказывалась жертвой какого-нибудь проходимца. И где эта нимфетка только их выкапывала? А тут Уоллс заявляет, что прибыл очередной подарок из Австралии по его душу. Ну просил же! Дайте отдохнуть!