— Да это не тайна, — пожал он плечами, — Совет Теней отдаст полторы тысячи риз и гарантирует полное освобождение от налогов навсегда тому, кто победит на следующем турнире нечисти.

— Хм… и что это за турнир?

— Да обычный турнир, в котором, как и всегда, победит слуга Теней и оставит с носом кучу горожан. Погибнут многие, но желающие поглазеть на турнир заплатят хорошую цену за места. Так что и польза: уничтожение слишком сильных выскочек, рискнувших бросить вызов Теням. И веселье для народа, что опять же приглушит недовольство и успокоит массы.

— А… как можно записаться?

— Я понимаю, — грустно кивнул маг, глядя на меня добрыми глазами старого человека. В комнату сквозь большое, в полстены, окно проникал лишь мрак забранного пеленой облаков неба, и стучали о стекло редкие капли сонного дождя, — Ты молода и сильна. И даже очень сильна. Но против Теней… словом, тебе не выиграть. Ты пока еще совсем ничего не знаешь и явно чужачка. Мой тебе совет, девочка, не суйся, куда не следует, ибо…

— А почему нет? — напряженно, — Если проиграю — и вам забот меньше. А выиграю — всем польза.

— Если проиграешь — восстановишь против нашего агентства весь Совет разом. И сбежать из города никому уже не удастся.

Я повернула голову. В проеме, опираясь сильными ногами на лежащую на полу дверь, стоял Крут и внимательно смотрел на меня.

— Ты… как в целом? — пискнула я.

— Охрененно, — просветил меня гном и вошел внутрь.

— Я так рада. — Облегченный выдох и моя счастливая улыбка явно были не к месту.

— Короче. Не стоит тебе туда соваться.

— А когда турнир?

— Завтра, — маг.

— Хм… но ведь никто пока не знает, что я одна из вас, так что… могу и сама за себя выступить.

— Но тогда освобождения от налогов мы не увидим как своих ушей. В случае твоей победы, конечно, — покачал головой маг.

Я немного приободрилась. Мою победу не считают чем-то ну совсем нереальным.

— Я тоже хочу высказаться, — сообщили мне на левое ухо.

— Погоди, — прошептала я.

— Ладно, тогда только тебе скажу: иди и всем надавай по самые помидоры!

— Не слушай его! — взволнованно зашептали на правое. — Не ходи никуда. Что тебе этот город? Завтра все выедете за его стены, и повидаешь новые места. И вообще убийство — грех.

— Ну-ну. Беги, поджав хвост, — язвительно.

— Отступление — не есть бегство, — насупленно.

— А если еще и по-тихому, да друзей подставив.

— ИХ НИКТО НЕ ПОДСТАВЛЯЕТ!!!

Такое ощущение, что моя голова — пункт передачи информации от одного уха к другому. И иногда сенсоры зашкаливают.

— Не ори, — ошарашенно.

— Пойми! Ударили по правой — подставь левую… Ой… не то.

— Угу, а лучше сразу — на колени и в петлю.

— Иревиль! Не начинай.

— А что сразу Иревиль? Тут бизнес гибнет! В муках.

— Бизнес не живой.

— Пожалей народ — всю жизнь вкалывали, а тут явился ты и всех распинал.

— Я не пинал!

— Фефа. Ты неправ. Ежели эти несчастные завтра останутся без куска хлебушка…

— Ты в своем уме? Тысячу золотых риз назвать хлебушком.

— …с маслицем… и икоркой. Ты будешь виноват.

— В чем?

— Во всем, — мрачно.

Тяжелый вздох справа.

— Убийство…

— А кто сказал, что она будет убивать?

— Иля?! — напряженно.

— Не буду, — послушно. Ибо оба уха уже чесались.

— А-а… ну тогда… ладно, — растерянно.

— Йес! — слева.

— Чего не будешь? — уточнил гном, пытаясь присесть на подлокотник кресла той стороной зада, которая не болела. Удавалось с трудом.

— Я завтра буду выступать на турнире. Но только вам решать — за одну себя или же за всю контору.

Из ванной вышел злой распаренный вампир.

— Я все слышал, — мрачно. — В любом случае надо послать за Эдо и проголосовать.

— Я тут. — Все вздрогнули и оглянулись на дверной проем. Элв задумчиво смотрел на меня, хмуря тонкие брови. — И я согласен рискнуть и поставить на девочку. Просто потому, что не терплю трусость. — Гордо и немного задрав нос.

— Что ж, — пожал плечами гном, — тогда уж и я за нее. Негоже гному в чем-то уступить элву.

— А я против, — вампир, хмуро. — Она, конечно, сильная, но все же девчонка, и бросать ее на арену… я себя после этого буду чувствовать хуже бабы. — Сим сплюнул на пол и подошел к кровати, накидывая на плечи куртку. Серые от старости штаны уже были на нем.

— А я — "за", — маг. Задумчиво. — Ее магия очень странная. Но она и довольно сильная. Ато, что девочку никто не знает… так это даже хорошо. Совет не насторожится.

— Итак, — приободрилась я, — большинством голосов — "за"! Когда бой?

— Завтра, — усмехнулся гном, — И я очень настоятельно советую тебе выспаться.

Я удивленно него уставилась. При чем тут сон?

Все загадочно покивали и вышли, что-то обсуждая на ходу.

Мы с вампиром остались одни в комнате. Он мрачно на меня посмотрел и язвительно уточнил:

— Так и будешь сидеть или выйдешь с моего этажа?

— Ой, прости, — смущенно и с улыбкой, — И… спасибо.

— За что? — не оборачиваясь и надевая что-то вроде часов на запястье.

— За то, что ты единственный подумал обо мне как о слабой девушке.

Вампир замер и обернулся. Но я уже вышла на лестницу и спускалась вниз, мечтая о вкусном обеде и горячем чае в придачу.

Утро колыхнуло занавески на кухне. Я, завернувшись в три пледа, мирно сопела на небольшом и сильно прогнувшемся под моим весом диванчике. На подушке рядом сидел гэйл и зевал, разминая крылышки и глядя на затянутое все тем же серым покрывалом туч небо.

— Пора ее будить. — Анрел, подходя к гэйлу и грустно глядя на спящую девушку. — У нее сегодня большой день.

— Не боись. Мы будем рядом, а потому пропасть не дадим, — оптимистично. Широко зевая и косясь на мага, тихо накрывающего на стол. — Плюшки… — задумчиво.

— Подумай. Одна. В чужом мире, на арене с монстрами, — драматизировал Феф, мрачнея все больше.

— С повидлом или без… С повидлом!

— А?

— Плюшки, говорю, с повидлом. Полетели?

— Иревиль! Это не нам, имей совесть.

— Мя-ау-у-у-у-у-у-у… — за окном.

Анрел и гэйл притихли, настороженно глядя на окно.

— Не дай бог, кот, — вякнул гэйл.

Маг вышел из кухни, прикрыв за собой дверь.

— Не упоминай всуе имя… — промямлил белый.

Но тут девушка приоткрыла глаза и тоже прислушалась.

— Мяу, — тихо. Жалобно.

Я села, зевнула и встала с жалобно скрипнувшего пружинами дивана.

— Иль, а там булочки, — жалобно пискнули с подушки.

— С повидлом! — поддакнул анрелочек.

— Котенок, — улыбнулась я и подошла к окну, выглядывая на улицу.

Под окном сидело пушистое несчастное нечто, очень грустное, ободранное и страшно грязное. Оно смотрело на застывшую напротив нее странную колышущуюся массу — полупрозрачную и серую — и прижималось спиной к стене.

Котенок? Хм… отдаленная схожесть. Мелкий, круглый, с четырьмя лапками, с тремя хвостами и длинными острыми ушками, он смотрел на массу удивительно красивыми, сверкающими золотом глазами и тихо мяукал, понимая, что это конец. Помощи ждать неоткуда, серая жугь приближается, а сам он был раз в пять меньше ее. Все же мяуканье перешло в шипение, шерсть вздыбилась, из лап выдвинулись длинные тонкие когти, а во рту показались два ряда острых мелких зубок.

Я рывком распахнула окно, запрыгнула на подоконник и сощурилась.

— Гм… Феф… ты как, с кошками ладишь? — сильно несчастным голосом, сзади.

— Нет, — испуганно.

И я выпрыгнула в окно.

Вонзить когти в серый ком, полосуя студенистую плоть, — просто, но бесполезно. Раны затянулись мгновенно. Долбануть током? Лазеры… Не выходит.

Масса разозленно облепила кисть, скользнув к шее. Ощущения гадливости и холода, накрывающие кожу, едва не вызвали рвотные позывы. Пришлось сжать зубы и рывком выдернуть руку, чувствуя, как эта дрянь повисает на кулаке. После чего сконцентрироваться и долбануть ее таким разрядом, что дымиться начинаю сама.