Фарид не стал распространяться о том, как он добрался своими босыми, сбитыми в кровь ногами до дома Элинор. На расспросы Мегги он пробормотал что-то невнятное о грузовике, который его подвез. Рассказ его внезапно оборвался, будто запас слов вдруг иссяк, – и в большой кухне стало очень тихо.

Фарид привел с собой невидимого гостя. Страх.

– Дариус, поставь еще кофе! – распорядилась Элинор, мрачно глядя на накрытый стол с ужином, к которому никто не притронулся. – Этот уже в лед превратился.

Дариус, похожий на торопливую и старательную белочку в очках, бросился исполнять приказание, а Элинор посмотрела на Фарида так холодно, как будто он лично ответствен за дурные вести, которые принес. Мегги еще помнила, как пугал ее раньше этот взгляд. «Женщина с каменным взглядом», – называла она ее тогда про себя. Иногда это прозвище вспоминалось ей и теперь.

– Какая замечательная история! – сказала Элинор, пока Реза помогала Дариусу.

Рассказ Фарида до того напугал беднягу, что он никак не мог насыпать в кофеварку кофе. Когда Реза мягко взяла у него из рук мерную ложку, он в третий раз пытался сосчитать, сколько порошка он уже засыпал в фильтр.

– Значит, Баста вернулся с новехоньким ножиком и, надо думать, полным ртом свежей мяты. Вот черт! – Элинор любила чертыхнуться, когда что-то ее заботило или сердило. – Как будто мало того, что я каждую третью ночь просыпаюсь в холодном поту, потому что мне приснилась его мерзкая физиономия, не говоря уж о ноже. Ну ладно, попробуем сохранять спокойствие. Дело обстоит так: Баста знает, где я живу, но ищет он, судя по всему, только вас, а не меня. Так что вы можете жить тут спокойно, как на лоне Авраамовом. Откуда ему, в конце концов, знать, что вы поселились у меня?

Она торжествующе посмотрела на Резу и Мегги, словно найдя спасение от всех бед.

Однако ответ Мегги заставил ее тут же снова помрачнеть:

– Фарид ведь знал об этом.

– Действительно, – буркнула Элинор, снова поворачиваясь к Фариду, – ты об этом знал. Откуда?

Ее слова прозвучали так резко, что Фарид невольно втянул голову в плечи.

– Нам рассказала одна старуха, – сказал он смущенно. – Мы были еще раз в деревне, после того как феи, которых унес с собой Сажерук, взяли и рассыпались пеплом. Он хотел посмотреть, что случилось с теми, что остались. Деревня оказалась совершенно пуста, ни одной живой души, даже бродячей собаки… Только пепел, всюду пепел. Тогда мы попытались разузнать в соседней деревне, что же произошло и… В общем, нам рассказали, что толстая женщина что-то говорила у них о мертвых феях и о том, что, к счастью, не умерли хотя бы люди, которые сейчас у нее живут…

Элинор пристыженно опустила глаза и провела пальцем по тарелке.

– Черт побери, – пробормотала она. – Я, видимо, слишком много болтала в той лавочке, откуда вам звонила. У меня до того все смешалось в голове, когда я увидела эту пустую деревню! Откуда ж мне было знать, что эти сплетницы расскажут обо мне Сажеруку? С каких пор старухи вообще разговаривают с такими, как он?

«Или с такими, как Баста», – мысленно добавила Мегги.

Фарид только пожал плечами и заковылял по кухне на залепленных пластырем ногах.

– Сажерук и без того думал, что вы все тут. Мы даже один раз приходили сюда, потому что он хотел узнать, как ей живется. – Он кивнул на Резу.

Элинор презрительно фыркнула:

– Вот как? Очень мило с его стороны.

Она всегда недолюбливала Сажерука, а когда он украл у Мо книгу и исчез с ней, ее неприязнь к нему стала еще острее. Зато Реза улыбнулась на слова Фарида, хотя и попыталась скрыть это от Элинор. Мегги прекрасно помнила то утро, когда Дариус принес ее матери странный маленький сверток, который он нашел перед входной дверью: свеча, несколько карандашей и коробок спичек, перевитые голубыми незабудками. Мегги сразу догадалась, от кого это. Реза тоже.

– Ну что ж, – сказала Элинор, постукивая ручкой ножа по своей тарелке, – я рада, что Пожиратель спичек отправился туда, где ему следует быть. Как подумаю, что он бродит по ночам возле моего дома!.. Жаль только, что он не прихватил с собой Басту.

Баста. Когда Элинор произнесла это имя, Реза вскочила со стула, выбежала в коридор и вернулась с телефоном. Она протянула его Мегги и начала так возбужденно объяснять что-то другой рукой, что даже Мегги не сразу поняла ее. Потом она догадалась: нужно позвонить Мо. Ну конечно.

Он бесконечно долго не подходил к телефону. Наверное, сидел за работой. Когда Мо бывал в отлучке, он всегда работал до поздней ночи, чтобы поскорее вернуться домой.

– Мегги? – Голос у него был удивленный. Он, наверное, решил, что она звонит из-за их ссоры, но кому сейчас было дело до глупых ссор?

Довольно долго Мо ничего не мог понять из ее возбужденной скороговорки.

– Помедленнее, Мегги, – повторял он. – Помедленнее.

Легко сказать «помедленнее», когда сердце у тебя бьется в горле, а у садовой ограды уже, может быть, дожидается Баста. У Мегги не хватало смелости додумать эту мысль до конца.

Зато Мо принял известие на удивление спокойно – словно ждал, что прошлое снова настигнет их.

«Истории никогда не кончаются, Мегги, – сказал он ей однажды. – Хотя книжки любят делать вид, будто это не так. Истории продолжаются, они не заканчиваются на последней странице, как и начинаются не на первой».

– Элинор включила сигнализацию? – спросил он.

– Да.

– А в полицию она позвонила?

– Нет. Она говорит, что в полиции все равно ей не верят.

– И все же нужно туда позвонить и назвать приметы Басты. Вы ведь сумеете его описать?

Нашел о чем спрашивать! Мегги пыталась забыть лицо Басты, но оно, видимо, отпечаталось в ее мозгу до конца дней с фотографической точностью.

– Слушай, Мегги! – Может быть, на самом деле Мо только делал вид, что спокоен. Голос его звучал непривычно. – Я выезжаю сегодня же. Скажи это Элинор и маме. Самое позднее завтра утром я буду дома. Задвиньте засов и держите окна закрытыми, ясно?

Мегги кивнула, забыв, что Мо не мог увидеть ее кивок по телефону.

– Мегги?

– Да, я поняла.

Она пыталась говорить спокойно и храбро, хотя чувствовала себя совсем иначе. Ей было страшно, очень страшно.

– До завтра, Мегги!

По его голосу она поняла: он выезжает сию минуту. Мегги представила себе ночное шоссе, и вдруг ей пришла новая страшная мысль.

– А ты? – с трудом проговорила она. – Мо! А если Баста поджидает тебя где-нибудь на дороге?

Но отец уже повесил трубку.

Элинор решила разместить Фарида там, где спал когда-то Сажерук: в комнатке под самой крышей, где ящики с книгами громоздились вокруг узкой кровати на такую высоту, что каждому, кто там спал, снилась обрушивающаяся на него гора печатной бумаги. Мегги было поручено проводить Фарида в его комнату. На ее «спокойной ночи» он только кивнул с отсутствующим видом. Он выглядел сейчас таким же потерянным, как в тот день, когда Мо вычитал на кухню Каприкорна его – безымянного худого мальчишку в тюрбане на черных волосах.

Прежде чем лечь спать, Элинор еще несколько раз проверяла, включена ли сигнализация. А Дариус взял старый дробовик, из которого Элинор иногда палила в воздух, завидев у птичьего гнезда в своем саду бродячую кошку, и уселся с ним перед входной дверью в широченном оранжевом халате, подаренном Элинор к прошлому Рождеству. Он уставился на дверь с видом полной боевой готовности, но, когда Элинор во второй раз вышла проверить сигнализацию, ее помощник уже крепко и безмятежно спал.

Мегги долго не ложилась. Она посмотрела на стеллаж, где стояли раньше ее блокноты, провела рукой по пустым полкам и наконец опустилась на колени перед красным сундуком, который Мо в незапамятные времена соорудил для ее любимых книжек. Уже много месяцев она его не открывала. Туда уже не влезало ни одной новой книги, и возить сундук с собой тоже стало невозможно – слишком он был тяжелый. Поэтому Элинор подарила ей для новых любимых книг целый книжный шкаф. Он стоял рядом с кроватью Мегги, застекленный, украшенный резным орнаментом из листьев, так что темное дерево, казалось, не желало забывать, что было когда-то живым. Но и полки за стеклянными дверцами были уже битком набиты – ведь теперь книги Мегги дарил не только Мо, но и Реза, и Элинор. Даже Дариус время от времени притаскивал ей что-нибудь. А старые друзья – книги, принадлежавшие Мегги до того, как она поселилась у Элинор, – продолжали жить в сундуке, и, когда она откинула тяжелую крышку, ей показалось, что оттуда раздались почти забытые голоса, глянули знакомые лица. До чего они все зачитаны… «Правда странно, что, если книжку прочитать несколько раз, она становится намного толще? – сказал Мо, когда они в последний день рождения Мегги вместе рассматривали эти ее старинные сокровища в сундуке. – Как будто при каждом чтении что-то остается между страницами: чувства, мысли, звуки, запахи… И когда ты много лет спустя снова листаешь книгу, то находишь там себя самого – немного младше, немного не такого, как теперь, будто книга сохранила тебя между страницами, как засушенный цветок, – и знакомого и чужого одновременно».