– Э-э-э… – Фенолио подавился медовухой. – Сажерук? Ну да, конечно, огнеглотатель.

– Огнеглотатель, которому нет равных. – Принц бросил быстрый взгляд на Коптемаза, но тот как раз показывал цирюльнику воспаленный зуб. – Его считали умершим, – тихо продолжал он. – Вот уже десять лет о нем не было ни слуху ни духу. О том, где и как он умер, рассказывают тысячи историй, к счастью, все это, похоже, выдумки. Но мальчик и девочка ищут не только Сажерука. Девочка спрашивала еще о старике-поэте с лицом черепахи. Это, случаем, не ты?

Фенолио не нашелся что ответить. Принц взял его за локоть и помог встать с земли.

– Пойдем со мной! – сказал он. Медведь за их спинами, рыча, поднялся на лапы. – Они были полумертвые от голода и рассказывали, будто идут из глубины Непроходимой Чащи. Женщины их сейчас кормят.

Мальчик и девочка… Сажерук… Мысли вихрем проносились в голове Фенолио, но, к сожалению, после двух кружек медовухи ему трудно было привести их в порядок.

Под липой на краю табора сидела на траве добрая дюжина ребятишек. Две женщины разливали им суп. Дети жадно хлебали жидкий отвар из деревянных мисок, крепко сжимая их грязными пальцами.

– Ты только посмотри, сколько их опять набралось! – сказал Принц Фенолио. – Мы скоро перемрем с голоду из-за наших добросердечных женщин.

Фенолио молча кивнул, рассматривая худые мордашки. Он знал, как часто Принц сам подбирал голодных детей. Если они оказывались хоть немного способны жонглировать, стоять на голове или проделывать еще какие-нибудь штуки, способные вызвать у людей улыбку и выманить пару монет из их кошелька, Пестрый Народ принимал их к себе, и они кочевали вместе с ним с места на место, от одной ярмарки к другой.

– Вон они. – Принц показал на две головки, особенно низко склонившиеся над мисками.

Когда Фенолио подошел поближе, девочка подняла голову, словно он окликнул ее по имени. Она посмотрела на него во все глаза и опустила ложку.

Мегги!

Фенолио был ошарашен. Он глядел на нее так, что девочка невольно улыбнулась. Да, это она. Ее улыбку он хорошо помнил, хотя там, в доме Каприкорна, ей нечасто случалось улыбаться.

Мегги вскочила, выбралась из толпы ребятишек и бросилась ему на шею.

– Я знала, что ты еще здесь! – бормотала она сквозь смех и слезы. – Зачем ты только сочинил этих волков? И еще этих альбов и осинников? Они швыряли в Фарида камнями и царапали нам когтями лицо. Хорошо, что Фариду удалось разжечь огонь, но…

Фенолио открыл было рот и снова беспомощно закрыл его. В голове у него проносилась тысяча вопросов: как она сюда попала? Что случилось с Сажеруком? Где ее отец? И что произошло с Каприкорном – мертв он или нет? Сработал ли их план? Если да, то как мог уцелеть Баста? Эти вопросы звенели у него в мозгу, как рой гудящих насекомых, но ни одного из них Фенолио не решался задать под цепким взглядом Черного Принца.

– Похоже, ты с ними знаком, – заметил тот.

Фенолио молча кивнул. Где он видел мальчика, сидевшего рядом с Мегги? Не он ли был вместе с Сажеруком в тот достопамятный день, когда писатель впервые столкнулся лицом к лицу с одним из своих созданий?

– Да, это мои… мм… родственники, – пролепетал он. Да уж, знаменитый поэт мог бы выдумать что-нибудь получше!

В глазах Принца сверкнули насмешливые искорки.

– Родственники… Вот как! Что-то у вас маловато семейного сходства.

Мегги опустила руки, обвивавшие шею Фенолио, и взглянула на Принца.

– Мегги, позволь тебе представить, – сказал Фенолио. – Черный Принц.

Принц с улыбкой поклонился.

– Черный Принц! – Мегги повторила его имя почти благоговейно. – А это его медведь! Фарид, иди сюда! Ты только посмотри!

Фарид, ну конечно. Теперь Фенолио вспомнил. Мегги много о нем рассказывала. Мальчик поднялся, но прежде торопливо отхлебнул последний глоток супа из своей миски. Он встал за спиной у Мегги на почтительном расстоянии от медведя.

– Мегги сказала, что пойдет со мной, и все тут, – произнес он, утирая губы рукавом. – Правда! Я совсем не хотел брать ее сюда, но она упрямая, как верблюд.

Мегги собиралась достойно ответить на эту наглость, но Фенолио обнял ее за плечи.

– Милый мальчик, – сказал он, – ты даже представить себе не можешь, как я рад, что Мегги здесь. Пожалуй, только ее мне и не хватало в этом мире для полного счастья!

Он поспешно простился с Принцем и потащил Мегги и Фарида за собой.

– Пошли! – сказал он тихо, проводя их между шатрами. – Нам нужно многое обсудить, но лучше сделать это в моей комнате, вдали от чужих ушей. Сейчас уже поздно, а после полуночи стража не пропустит нас через городские ворота.

Мегги рассеянно кивнула, увлеченная зрелищем кипевшей вокруг жизни, зато Фарид резко вырвался.

– Нет, я с вами не пойду. Мне нужно найти Сажерука.

Фенолио изумленно посмотрел на него. Значит, это правда? Сажерук…

– Да, он вернулся, – сказала Мегги. – Женщины говорят, что он, наверное, у той комедиантки, с которой жил раньше. У нее теперь усадьба там, на холме.

– Комедиантка? – Фенолио взглянул в ту сторону, куда показывала Мегги. Холм, о котором она говорила, казался отсюда черным контуром в лунном свете. Ну конечно! Роксана. Он вспомнил. Интересно, она в самом деле так хороша, как он ее описал?

Мальчик нетерпеливо заерзал.

– Я пошел, – сказал он Мегги. – Где я тебя потом найду?

– На улице сапожников и седельщиков, – ответил вместо Мегги Фенолио. – Просто спроси, где тут дом Минервы.

Фарид кивнул и снова посмотрел на Мегги.

– Вообще-то лучше бы не отправляться в путь на ночь глядя, – сказал Фенолио, хотя и чувствовал, что мальчик не собирается спрашивать у него совета. – Дороги тут небезопасные. Особенно ночью. Грабители, разбойники…

– Я им не дамся. – Фарид вытащил из-за пояса нож. – Береги себя!

Он сжал руку Мегги, потом резко повернулся и исчез в толпе комедиантов. Фенолио заметил, что Мегги еще несколько раз оборачивалась, ища его глазами.

– Бедняга! – пробурчал он, разгоняя очередную стайку ребятишек, пристававших к нему с просьбой рассказать историю. – Он, похоже, в тебя влюблен?

– Прекрати! – Мегги вытянула руку из его ладони, но при этом невольно улыбнулась.

– Ладно-ладно, молчу! Твой отец знает, что ты здесь?

Этого вопроса задавать не следовало. По лицу Мегги было видно, что ее гложет совесть.

– Ох ты Господи! Ну ладно, сейчас все расскажешь. И как ты сюда попала, и что означают разговоры о Басте и Сажеруке – в общем, все! Какая ты стала большая! Или это я съежился? Боже мой, Мегги, до чего же я рад, что ты здесь! Теперь уж мы наведем в этой истории порядок. С помощью моих слов и твоего голоса…

– Порядок? Как это понимать? – Мегги недоверчиво взглянула ему в лицо.

Так она порой глядела на него тогда, в пору их заточения в доме Каприкорна – пристально, нахмурив лоб, такими светлыми серьезными глазами, что казалось, они заглядывают прямо в сердце. Но здесь было не место для объяснений.

– Потом! – сказал Фенолио, понизив голос, и потащил ее за собой. – Потом, Мегги. Здесь слишком много лишних ушей. Да где же, черт подери, мой факелоносец?

Позже, пытаясь вспомнить, как она дошла тогда до жилища Фенолио, Мегги могла вызвать в памяти лишь несколько отрывочных картин: стражник, выставивший им навстречу копье, а потом, узнав Фенолио, с ворчанием пропустивший в город, темные улочки, по которым они пробирались за мальчонкой с факелом, потом крутая лестница, скрипевшая под ногами. У Мегги так кружилась голова от усталости, когда они поднимались по ступенькам, что Фенолио несколько раз заботливо подхватывал ее под локоть.