Слава богу, Данте не собирался уговаривать меня и со вздохом сказал:

— Ну, по крайней мере, это честный ответ. Он отодвинулся от меня и заснул, а мне еще долго не спалось.

На следующий день Данте ушел на работу, а я позавтракала и позвонила Коди.

— Привет. Вы как, ребята, не против позагорать?

— А сама-то как думаешь? — ответил он вопросом на вопрос. — У нас тут у соседа есть яхта, и он пообещал взять нас с собой…

— Я не совсем так себе это представляла, — перебила его я.

Через полтора часа мне перезвонил Питер и сказал:

— Я не совсем так себе это представлял. Мне все же удалось убедить их выйти со мной на пляжную тропу войны. С погодой нам не повезло, было холодно и пасмурно. Мы шли вдоль берега в Дэш-Пойнт, ледяной ветер гнал волны, я тряслась от холода, мечтая о тех временах, когда могла просто изменить обличье и создать себе одежду потеплее.

— Слушайте, ребята, я понимаю, что вы наслаждаетесь солнышком и все такое, но у нас, кстати, может появиться другой архидемон. А лично мне бы этого не хотелось.

— Согласен, но план у тебя так себе, — возразил Питер. — Ходим наугад по пляжам, ищем белый песок. Смотри, вот этот, бежевый, не сойдет за белый?

Я испепелила его взглядом.

— Тебе напомнить, как ты спорил с Картером о разнице между оттенками «старый добрый джинсовый» и «летний кобальт»? Кто у нас великий колорист? Ты. Вот и скажи мне, есть ли разница между бежевым и белым.

Питер пнул ботинком песок:

— Во-первых, «зимний кобальт», а во-вторых, Картер был не прав, это совершенно разные цвета.

Мы с Коди едва сдержались, чтобы не засмеяться, и продолжили поиски. Городской парк Дэш-Пойнт находится рядом с федеральной трассой, на южном берегу залива Пьюджет-Саунд. Логично начать отсюда и прочесывать дальше все побережье в сторону Сиэтла. За утро мы успели побывать уже в двух парках, и пока что ни один не подходил к загадочным подсказкам печати.

По дороге в третий парк выяснилось, что оптимизма у Питера не прибавилось.

— Было бы гораздо легче, если бы твой бездельник Данте поехал с нами. Мы же исходим только из визуальных подсказок, а нам нужен человек, который может почувствовать энергию, исходящую от сосуда.

— У него много работы, — объяснила я.

— Что? — удивился Коди. — Много? Работы? У кого, у Данте?

— Помолчи, — отрезала я. — Главные по остроумным комментариям — Хью и Питер.

— Кстати, а как насчет Эрика? — спросил Питер. — Он ясновидящий.

— Да, я думала о нем, но он уже немолод, у него спина болит. Не могу просить его шататься со мной но пляжам, хотя посмотрим, я еще не решила.

— А у тебя больше нет знакомых ясновидящих?

— Нет. Никого, кому бы я могла доверять.

— У меня тоже, — признался Питер. — А вот Хью наверняка знает кого-нибудь.

Я уже хотела позвонить Хью, как мне в голову пришла безумная идея. Безумная даже для меня.

— Ты чего? — спросил Коди.

Я замотала головой и направилась к входу в следующий парк:

— Долго рассказывать. Мне еще надо прояснить этот момент.

В третьем парке нам тоже не повезло, если не считать того, что Питер набил себе полные ботинки песка. Пошел дождь, и вместе с погодой у меня окончательно испортилось настроение. До заката еще оставалась пара часов, но было пасмурно, ничего уже не разглядеть. Взглянув на часы, я поняла, что мне пора на урок, и мы вернулись в Сиэтл. Я завезла вампиров домой и поехала к себе, чтобы переодеться.

Заглянув в шкаф, я обнаружила, что надеть нечего, но без магических способностей выбора у меня не было, поэтому я достала короткое платье без рукавов с оранжевыми, зелеными и черными цветами, перетекавшими друг в друга, словно акварель. Оно было чуть короче, чем надо для сальсы, но зато отлично подходило по цвету — в такой пасмурный день хотелось чего-нибудь яркого.

Поскольку на улице было прохладно, я надели черные чулки, чтобы ноги не замерзли. Черные туфли на каблуке, темная помада — я скорее напоминала суккуба, чем обходительного администратора магазина. Хотя, если учесть, в каком вульгарном виде я заявилась в магазин неделю назад, сегодня я выглядела еще вполне прилично.

Даг, естественно, не замедлил отпустить парочку комментариев про мой внешний вид, но я-то знала, что ему нравится такой стиль. В глубине души я наслаждалась, что смогла привести себя в порядок без изменения обличья, хотя чуть не сожгла волосы, пытаясь выпрямить их утюжком. Пусть только кто-нибудь попробует сказать, что у меня волосы вьются.

Мэдди была в восторге, и ее энтузиазм передался всем работникам магазина, решившим остаться после закрытия и поучиться танцевать. Некоторые позвали своих друзей, всего было человек двенадцать — для начинающих в самый раз. Мы расчистили пространство на втором этаже, и я поставила диск. Когда я давала уроки свинга, мне обычно ассистировал Коди. Но сегодня я решила показывать все па на Даге. Он занимался музыкой, поэтому у него было отличное чувство ритма, да и движения он схватывал на лету.

Через полчаса он сам уже мог помогать другим, и мы разделились, чтобы поработать индивидуально с некоторыми учениками. Я без особого энтузиазма согласилась дать урок, но получила огромное удовольствие, к тому же большинство ребят так волновались, танцуя с менеджером, что я могла не переживать за свою спину. У Мэдди, несмотря на энтузиазм, пока получалось неважно, поэтому Даг решил помочь сестре. Мы поменялись партнерами, и я оказалась в паре с Сетом.

Я заметила его еще в начале урока, но старалась смотреть в другую сторону. Теперь мы растерянно встали друг напротив друга, не зная, что делать. Слава богу, вскоре я на автопилоте привычным жестом протянула ему руки. Я — преподаватель, вполне естественно, что одному из самых слабых танцоров нужна моя помощь.

Сет, в свою очередь, тоже протянул руки ко мне, Я сделала шаг вперед и зацепилась каблуком за ковер. Нехорошо, если олицетворение грации и равновесия грохнется на пол посреди танца, подумала я и наклонилась проверить, в порядке ли каблук. Украдкой взглянув на Сета, я обнаружила, что он смотрит на меня сверху вниз, от его смущения и растерянности не осталось и следа. Он смотрел на меня оценивающе и… как бы это сказать… жадно. И тут я поняла, в чем дело: сверху открывался отличный вид на мою грудь, которую выгодно подчеркивал глубокий вырез платья, к тому же, когда я наклонилась, юбка слегка задралась, обнажив черную кружевную полоску чулок.

Не знаю, что из этого сильнее привлекало внимание Сета, но его взгляд скользил по моему телу, и везде, где он касался меня, кожа начинала гореть. Я выпрямилась: теперь пришла моя очередь теряться и смущаться. Мне казалось странным, что никто не замечает, с каким вожделением он смотрит на меня. Он приглашающим жестом протянул ко мне руки, и когда наши пальцы встретились, меня слоимо током ударило.

Поймав темп, я стала учить его основному ходу. С чувством ритма у него лучше не стало, но пока я показывала движения, вынужденно соприкасаясь с ним, у меня в голове крутилась мысль, что, когда мы занимались любовью, отсутствие чувства ритма ему ничуть не мешало.

Минуту-другую мы танцевали молча. Сет тоже попал под действие этого неимоверного физического притяжения. Я возбуждалась все больше и, хотя понимала, что это неправильно, но все же старалась то и дело касаться его. Но Сет двигался так неуклюже, что, несмотря на подступающее желание, я не могла не рассмеяться.

— Да, так плохо ты еще никогда не танцевал, — не удержалась я. — Поверь мне, это не пустые слова.

— Просто мне практики не хватает, — грустно усмехнулся он.

Видимо, думал он в этот момент совсем не о танцах.

— Но я в любом случае рада, что ты все-таки танцуешь, а не сидишь в углу.

— Наверно, все меняется.

Я внимательно посмотрела на него.

— Да. Все меняется. Немного помолчав, он спросил:

— Как твои бессмертные… заморочки?