Козырек портика был невелик, и Ханне пришлось стоять близко от Купера.

Купер чуть отошел и, внимательно осмотрев ее, прокомментировал:

— Должен признаться, что изумрудно-зеленый костюм мне нравится больше, чем тот, к которому прилагается собака.

— Должна признаться, — задумчиво проговорила Ханна, — что было бы гораздо приятнее, если бы для каждой квартиры предусмотрели отдельное крыльцо… В нашем доме, по крайней мере.

На дорожке показалась низкая спортивная машина красного цвета, и Брентон Баннистер опустил стекло со стороны пассажирского места, перегнувшись через сиденье, и сказал:

— Доброе утро, Винстон! Подвезти?

Интересно, думала Ханна, неужели он думает, что Купер Винстон поедет с ним в спортивной машине на узком заднем сиденье? А как же она?

— Мою машину сейчас подадут, — ответил Купер. — Но все равно спасибо за предложение.

— Надеюсь, вы не держите на меня зла из-за того маленького дельца? — осторожно спросил Брентон.

— На вас — нет! — ответил Купер.

Немного отъехав, Брентон сказал:

— Купер уже успокоился, как бизнесмен, он знает, что не всегда можно одержать полную победу.

Ханна недоверчиво уставилась на него. Неужели он не заметил иронии в голосе Купера? Ничего себе «успокоился»!

— Ханна, ты должна изменить свое отношение к Куперу, иначе не войдешь в его бизнес.

— Компания «Стивенс и Вебстер» никогда не будет допущена к его бизнесу.

— Почему?

— Он же из-за нас потерял значительную сумму…

— Пятнадцать миллионов ничего не значат для Купера Винстона, — спокойно заметил Брентон. — Он, как только остынет, сразу захочет, чтобы мы были в его команде. Так что не мешает быть с ним полюбезнее.

Этого еще не хватало, думала Ханна. Расточать любезности Куперу Винстону для нее столь же невыносимо, как, например, терпеть зубную боль, но вслух ничего не сказала.

После первых двух часов работы в библиотечных архивах Ханне показалось, что она навечно заточена в склеп среди коробок с пыльными документами.

Первые несколько дней, проведенные в поисках материалов по делу Джейкоба Джонса, показались ей сносными, но с каждым часом внутри нее росло и усугублялось чувство клаустрофобии. Однако она всего лишь младший служащий фирмы, и ей поневоле приходится заниматься этой рутиной.

Брентон Баннистер выглянул из-за полки:

— Как дела?

— Не очень хорошо; пока не нашла ни одного доказательства в пользу нашего клиента.

— Да не усердствуй ты так. — Он подошел к ее столу и присел на край. — Кен Стивенс просил тебя подняться к нему в офис. Дело касается имущества твоей тети Айсобел.

— Дальней родственницы, — автоматически поправила Ханна. — Айсобел — двоюродная сестра моего дедушки.

— Тетя, родственница… Какая разница? — пожал плечами Брентон. — Поторопись-ка, там и выяснишь, чего он хочет. Нельзя заставлять начальство ждать.

— А зачем вообще отрывать его от дел? Он послал через тебя записку, что я могу пока остаться в квартире. Почему бы ему не поступить так же и не сообщить через тебя, чтобы я убиралась?

— Не будь дурой, — фыркнул Брентон. — Ты стала слишком важной птицей, чтобы обращаться с тобой таким образом.

Ханна наморщила лоб:

— Какой еще важной птицей? Что ты имеешь в виду?

Брентон смутился, словно сказал что-то лишнее. Потом он снова пожал плечами.

— Мне показалось. Раз он разрешил тебе там жить, я подумал, Айсобел оставила тебе квартиру в наследство.

Ханна покачала головой:

— Зачем ей завещать квартиру дальней родственнице? Тем более мы впервые встретились за несколько недель до ее смерти.

— А кому еще было ей завещать? Она же сама пригласила тебя переехать к ней. Значит, она думала о тебе как о наследнице.

— По-моему, — медленно проговорила Ханна, — она хотела в моем лице приобрести бесплатную служанку и секретаря в обмен на предоставленную жилплощадь. Я, конечно, охотно помогала ей, но порой она загружала меня сверх меры: я писала письма, договаривалась по телефону о встречах, выполняла разнообразные поручения, даже прислуживала ее гостям. — Притом, подумала про себя Ханна, ее родственница не отличалась щедростью и материнской теплотой.

— Как ты смотришь на то, чтобы вечером поужинать со мной в ресторане «Фламинго»? Я хочу, чтобы этот вечер был особенным.

Ханна очень удивилась: они часто по вечерам ходили в недорогие китайские ресторанчики, а на ее день рождения он повел ее в театр. Но в этот раз он выбрал один из самых лучших ресторанов города, да и в тоне его голоса было что-то такое…

Должно быть, удивление отразилось на ее лице, так как Брентон повел себя как провинившийся школьник.

— Мы устроим праздник. Сделаем вечер особенным. За несколько месяцев я достаточно хорошо узнал тебя, Ханна… — Он откашлялся. — Но тебе надо поспешить. Кен Стивенс ждет.

Ханна отряхнулась, поправила прическу и на лифте поднялась в офис Стивенса.

Ханну волновало признание Брентона в любви… если оно, конечно, таковым являлось. А как иначе понимать его слова? «Сделаем вечер особенным». Да и сама мысль, что Брентон мог иметь на ее счет серьезные намерения, взволновала ее, хотя она не могла понять — нравится ей это или нет? Приятель, и не более того, но он хочет, чтобы их отношения стали…

Потом разберусь, решила она. Сейчас надо думать о Кене Стивенсе и о том, что он имеет ей сообщить по поводу дел Айсобел.

Кто знает, может быть, Брентон прав, и Айсобел оставила ей что-то по завещанию. Конечно, квартира в Баррон-Корт ей не достанется, но небольшое наследство было бы как нельзя кстати…

Роскошно обставленная приемная Кена Стивенса была в несколько раз больше и уютнее офисного закутка, в котором ютилась Ханна. Да и секретарша, молодая женщина, была одета гораздо лучше, чем Ханна.

В отличие от Ханны, дочь Кена Стивенса не выплачивала долг за учебу в юридической школе и могла позволить себе дорогую одежду Конечно, с другой стороны, возникал вопрос: а что здесь вообще делает Китти Стивенс? Ханна никогда не слышала, чтобы дочь Стивенса выполняла обязанности его секретаря.

Ханна села на стул и стала мысленно составлять список вещей, которые она купит, если действительно Айсобел оставила ей какую-то сумму в наследство. Ей нужны несколько хороших костюмов, красивая обувь, аксессуары… да мало ли что нужно женщине, чтобы подчеркнуть свою красоту и индивидуальность?

На секретарском столе прозвенел звонок, и Китти Стивенс со скучающим видом махнула рукой по направлению к тяжелой двери внутреннего офиса.

Ханна постучала и вошла.

За столом почти такого же размера, как вся каморка Ханны, сидел седовласый человек. Увидев ее, он приподнялся и указал на кресла, стоявшие напротив него.

— Присаживайтесь, мисс Лоу. Извините, что я оторвал вас от работы над делом Джонса. Вы ведь работаете вместе с Баннистером?

Ханна чуть заметно улыбнулась.

— Я бы не сказала, что работаю с ним. Разгребаю бумаги и собираю документы, которыми он воспользуется на суде, вот и все.

— Да, это обычная работа младшего состава наших служащих. — Он разглядывал сидящую в кресле Ханну. — Кстати, вы тогда очень ловко вмешались, вызвав настоящую панику, когда было дело с ресторанами Купера Винстона.

Ханна смущенно пожала плечами.

— Мне приятно, сэр, что вы это отметили.

— Наш клиент был очень благодарен. И мы тоже довольны. — Он откинулся в кресле. — Через несколько минут мы начнем подводить итоги по делу об имуществе Айсобел. Расскажите, как получилось, что вы переехали к ней жить?

Ханне стало ясно, что Айсобел вряд ли оставила ей что-либо, иначе этого вопроса не было бы. Хорошо, что она никогда не возлагала особых надежд на наследство.

— Когда я впервые приехала в город, меня интересовала только моя новая работа, и лишь спустя несколько месяцев я собралась навестить Айсобел, просто так, из вежливости, все-таки пожилая родственница, мало ли что, может, нужна помощь.