Еще одна особенность вооруженных преступлений имеет большое значение для предупредительно-профилактической работы. В подавляющем большинстве случаев они являются предумышленными, так как обдумываются заранее. Более того, в подготовительный период виновный приобретает, хранит и носит оружие, т. е. совершает действия, предусмотренные статьей 222 УК РФ.
На наш взгляд, перечисленные криминологически значимые обстоятельства могут служить классификационными признаками, позволяющим выделить в системе криминального насилия группу преступлений, совершаемых с применением оружия. Такой шаг представляется назревшим и актуальным в силу следующих причин.
На протяжении длительного времени криминологическая классификация преступлений являлась производной от их уголовно-правовой классификации и, по существу, базировалась на последней. В свое время И. И. Карпец объяснял такое положение недопустимостью отрыва уголовно-правовых понятий от криминологических, хотя и отмечал, что интересы криминологии и уголовного права в этой проблеме несколько различны. Наряду с этим И.И.Карпец отмечал, что «решение проблемы классификации преступлений затрудняется отсутствием самого определения понятия классификации преступлений, которое должно занять место в Общей части уголовного права и законодательства. В то же время, хотя в действующем законодательстве классификация преступлений имеется, из-за отсутствия такого определения ее проблемы решаются по-разному, т. е. классификация не имеет единой основы». Действительно, в действующем в тот период УК РСФСР 1960 года составы преступлений были сгруппированы в соответствующих главах в соответствии с родовым объектом посягательства: преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, против социалистической или личной собственности граждан, против правосудия, против порядка управления и т. п. Иногда группировка осуществлялась по субъекту – должностные, воинские, либо по сфере совершения – хозяйственные. Общая часть этого же кодекса различала умышленные и неосторожные (ст.ст. 8 и 9), а также тяжкие преступления (ст. 7)
Общая часть УК РФ 1996 года стала дополнительно различать преступления по степени тяжести: небольшой, средней тяжести, тяжкие, особо тяжкие (ст. 15), оконченные и неоконченные (ст. 29), а особенная пополнилась рядом новых глав и разделов: преступления в сфере экономики, экологические преступления и т. д.
Между тем, криминологическая классификация преступлений стала все дальше и дальше отклоняться от уголовно-правовой, подтверждая высказывание И. И. Карпеца о различии интересов каждой науки. Характерно, что и сам автор в более поздней работе выделяет группы преступлений, объединенные по чисто криминологическим признакам: организованная, профессиональная, рецидивная, женская, неосторожная, «отраслевая» преступность… Наконец, Г. Ф. Хохряков прямо указал, что «криминологическая типология преступности не совпадает с уголовно-правовой классификацией преступлений, в основе которой лежит объект преступного посягательства, ибо деяния, находящиеся в одной главе УК, нередко оказываются разнородными с точки зрения их „причинной" социальной основы. Более того, типологическая граница может проходить даже „внутри" одного и того же состава преступления».
Это утверждение представляется гораздо более справедливым, чем его дальнейшее развитие. Г. Ф. Хохряков приходит к выводу, что разделение криминологии на Общую и Особенную части сегодня выглядит анахронизмом, также как и рассмотрение криминологических характеристик различных видов (или типов) преступлений- насильственных, неосторожных, экономических и проч. Довод о том, что классифицируется (или типологизируется) преступность как следствие социальных условий, а криминологов интересует причина, представляется недостаточно убедительным для отказа от исследований с помощью классификации как имеющих ограниченные познавательные возможности.
Предпочтительней представляется совершенствование классификационных групп, их разделение по тем самым типологическим границам о которых шла речь выше с целью выделения «деяний, однородных с точки зрения их „причинной" социальной основы».
Рассматривая отдельные блоки однородных преступлений, криминология исходит из того, что если преступность – общее, то корыстная, насильственная, корыстно-насильственная преступность – это те уровни, которые являются выражением системы, а виды преступности – организованная, профессиональная, рецидивная, несовершеннолетних, должностных лиц и другие – есть элементы системы науки, изучающей данное явление в целом и ее составляющие.
Вооруженная преступность как особый криминологический феномен должна, по нашему убеждению, входить самостоятельным элементом в систему криминального насилия на подуровне насильственной и корыстно-насильственной преступности.
С учетом того, что в литературе уже неоднократно отмечалась вооруженность, как современная качественная характеристика отдельных видов преступлений, например, убийств либо группы вооруженных преступлений в целом, такой шаг станет логически обоснованным и закономерным закреплением обособления вооруженной преступности как самостоятельного криминологического феномена.
Актуальность и практическая необходимость такого шага несомненна, ибо в насильственной преступности быстрыми темпами идут процессы вооружения и качественного перевооружения преступников. В 70-80-е гг. преступники были вооружены в основном охотничьими ружьями и предметами хозяйственно-бытового назначения (топорами, молотками и т. п.).
Сколь-либо масштабное применение оружия наблюдалось в единичных случаях, в основном в ходе конфликтов между преступными группировками. Так, в 1977 году в Тамбове, при противостоянии «воров» и «шпаны» были убиты шесть представителей враждующих сторон, в конце 70-х – начале 80-х годов вооруженные инциденты при «разборах» преступников зафиксированы в московском парке Сокольники, подмосковном ресторане «Русь», Ставропольском крае и других местах.
Бурный рост вооруженной преступности начался в конце 80-х годов. Именно тогда в прессе стали появляться сообщения о непривычных для российских граждан чрезвычайных происшествиях: взрывах в городах, изъятии десятков патронов, гранат, детонаторов, выстрелах на улицах Москвы, перестрелках милиции с вооруженными преступниками, массовых изъятиях в аэропортах ножей, стартовых пистолетов отечественного и иностранного производства, предметов для восточных единоборств, сотен СТВОЛОЕ; огнестрельного и десятков тысяч единиц холодного оружия. Красноречивой реакцией на осложнение криминальной ситуации стало изготовление одним из московских кооперативов пулезащитных жилетов.
Начало девяностых годов ознаменовалось проникновением организованной преступности в кредитно-банковскую сферу и предпринимательство. Только с января по май 1993 года в Москве зарегистрировано более 40 взрывов и терактов в отношении коммерсантов, причем преступники применили ранее неизвестное в криминальном обороте оружие: реактивный гранатомет «Муха», выстрелом из которого был уничтожен «Мерседес», принадлежащий одному из кооперативов. Широко применяются пистолеты, автоматы, снайперские винтовки, жертвы расстреливаются средь бела дня, причем вместе с телохранителями. Всего в 1993 году были убиты 22 руководителя банков и 94 работника коммерческих структур.
Вооруженное насилие в России за 1987 – 1993 гг. возросло более, чем в 10 раз – с 2164 до 22 166 проявлений. За 1995 год в России произошло около 500 «разборок» в которых погибли 372 и ранены более 180 боевиков, более 40 «преступных авторитетов» стали объектами заказных убийств. За январь-сентябрь 1995 г. только в Москве было зарегистрировано 1000 преступлений с применением оружия и взрывчатых веществ.
Справедливости ради следует отметить, что данная тенденция характерна не только для России. Во всех странах продолжается тревожная эскалация числа преступлений, совершенных с применением огнестрельного оружия. Такие правонарушения являются прямым следствием повышающейся доступности оружия на легальных и нелегальных рынках. В финансовом выражении международная торговля оружием оценивается в сумму примерно 500 млрд. долларов. Причем 30% европейских стран не могли сообщить Интерполу точное число краж огнестрельного оружия.
