При этом каждая дисциплина рассматривает оружие применительно к своим задачам, разрабатывает собственный понятийный аппарат, пользуется своей терминологией, зачастую не совпадающей с общепринятыми.
Это свидетельствует о необходимости разработки узконаправленного учения об оружии и его использовании, позволяющего унифицировать подход к данной проблеме.
Примеры создания частных криминологических теорий, изучающих специализированный предмет, хорошо известны, так же как их авторы: виктимология (Л. Франк, Д. Ривман, В. Минская и др.), криминальная фамилистика (Д. Шестаков), современная криминальная пенология (0. Старков) и т. д.
В последнее время исследовательская мысль в данном направлении активизировалась: продолжилось выделение и терминологическое обособление частных криминологических теорий – региональной (городской и сельской) криминологии, молодежной, женской, пенитенциарной криминологии, криминологии организованной и профессиональной преступности и т. д. Выделяется политическая криминология, экономическая криминология, предпринята даже экзотическая попытка обосновать в качестве самостоятельного направления исследования преступности «оперативно-розыскную криминологию».
«Авторы стали называть разрабатываемые ими новые научные направления различными видами криминологии („военная", „педагогическая", „пенитенциарная", „экономическая", „политическая", „семейная" „криминология СМИ", „криминология закона" ит. п.),- отмечает профессор В. А. Номоконов и вполне обоснованно задает вопрос:…появляются ли действительно самостоятельные виды криминологической науки или речь идет (должна идти) всего лишь о частных криминологических теориях – разделах единой криминологии?»
В литературе отмечалось, что критерием для определения подлинности нового научного направления, находящегося на «стыке» криминологии и другой научной отрасли, служит появление новой реальной социальной проблематики, изучение которой диктует необходимость комплексного междисциплинарного подхода.
Новые реалии связанные со все более широким вовлечением в гражданский и особенно криминальный оборот оружия, расширением его родовой и видовой номенклатуры, потребностями его правовой оценки, а также квалификации противоправных деяний, совершенных с его использованием, как раз и обуславливают необходимость целенаправленного комплексного подхода к изучению оружия и связанных с ним криминальных деяний. Оружие, его правовой режим, совершаемые с его помощью преступления и лица, их совершающие, должны стать объектом исследования для комплексного учения, использующего достижения различных наук: криминалистики, криминологии, уголовного права, административного права и т. д., но не ограниченного рамками, понятийным аппаратом и методами каждой из них.
Это может быть достигнуто в рамках междисциплинарного учения, которое предлагается назвать криминальной армалогией: от аrmа (лат.) – оружие, lоgоs (греч.) – учение; прилагательное «криминальный» определяет границы изучаемого явления.
В литературе криминальная армалогия либо ошибочно именовалась «криминалистической армалогией», либо не совсем точно определялась как «криминология оружия», однако в последнем понимании отражается только суть идеи данного учения, но не его содержание. Криминальная армалогия действительно призвана предметно изучать оружие – специфический предмет материального мира, сыгравший важную роль в развитии человека, человеческой истории и человечества в его сегодняшнем виде. Но возможности этого изучения выходят за пределы как криминалистической, так и криминологической науки, хотя цели его вытекают, в первую очередь, из задач криминологии.
В частности, широкое вовлечение в оборот новых, как смертоносных, так и нелетальных видов оружия: метательного, зажигательного, электрошокового, пневматического, неизбежно требует их криминалистической оценки, что затрудняется недостаточным объемом экспертной практики и теоретических разработок. Обращая внимание на это обстоятельство, один из ведущих специалистов-криминалистов в сфере изучения оружия В. М. Плескачевский справедливо отмечал, что изучение новых видов оружия, предполагает разработку новых методик их исследования, при этом неразработанность методических основ криминалистических исследований взрывных устройств, метательного неогнестрельного, газового и электрошокового оружия происходит, в том числе, и по причине недостаточной выстроенности основ «Криминалистического оружиеведения».
Соглашаясь с необходимостью развития криминалистического оружиеведения, которое самым тесным образом должно взаимодействовать с криминальной армалогией, мы склонны полемизировать с предложенным подходом в части приоритетов исследования проблем оружия.
«Ранее исследование проблем оружия, и прежде всего холодного, непосредственно связывалось с уголовным правом, что в тот период было достаточно продуктивным для развития криминалистики,- пишет В. М. Плескачевский.- В настоящее время необходимо сосредоточиться на собственно криминалистических реалиях, технико-криминалистическом обосновании выдвигаемых гипотез, учитывая правовые (не только уголовно-правовые, но и государственно- правовые, административные, криминологические) закономерности только для решения криминалистических задач».2
Дело в том, что криминалистическое исследование проблем оружия – причем оружия в широком смысле, а не только холодного (то обстоятельство, что научные труды Е.Н.Тихонова и А. С. Подшибякина касались криминалистической и уголовно-правовой оценки холодного оружия вызвано не какой-то особой значимостью для уголовного права именно холодного оружия, а специализацией авторов), имея самостоятельное научное значение, в прикладном плане носит вспомогательный характер, способствуя уголовно-правовой квалификации связанных с оружием деяний и принятию законных и обоснованных уголовно-процессуальных решений.
Ту же цель в конечном счете будут преследовать и осуществляемые в рамках криминалистического оружиеведения исследования, даже если при их проведении станут учитываться уголовно-правовые, государственно-правовые, административные и криминологические закономерности. Поэтому решение только криминалистических задач является здесь не конечной, а промежуточной целью. Конечным результатом остается квалификация преступлений, вынесение справедливых приговоров, осуществление комплекса предупредительно-профилактических мер, то есть действия, лежащие в сфере уголовного права, уголовного процесса и криминологии.
Более того, криминологические и правовые решения, гораздо перспективнее, чем криминалистические. Можно идти по предлагаемому криминалистами пути расширения разновидностей индивидуального оружия: холодное, метательное, огнестрельное, пневматическое, минновзрывное, зажигательное, газовое, электрическое, лазерное (а этот ряд по мере развития научно-технического прогресса и совершенствования оружейных технологий может быть продолжен: реактивное, микроволновое, ультразвуковое и т. д.› до бесконечности), соответствующего расширения предусмотренного законом круга предметов незаконного оборота, разработки понятий, классификации каждого вида оружия, методики его криминалистического исследования 2 и т. д. и т. п. Это экстенсивный путь, увеличивающий количество экспертиз, усложняющий закон и затрудняющий процесс правоприменения, в котором существенно возрастает значимость эксперта-криминалиста, практически определяющего конечный результат.
А если прибегнуть к криминологической классификации оружия (о которой будет говориться далее), основанной не на принципе действия, а на поражающих свойствах, определяющих его опасность при криминальном применении (ошеломляющее, убойно-травмирующее, смертоносное), то картина радикально меняется: закон и процесс правоприменения упрощается, число экспертиз сводится к минимуму, центр тяжести, как и положено, перемещается из экспертно-криминалистической сферы в правовую.
Однако само по себе предложение В. М. Плескачевского весьма интересно и свидетельствует о том, что идея комплексного и всестороннего изучения оружия и «оружейной преступности» является назревшей и востребованной, как в теоретическом, так и в практическом плане. Более того, криминальная армалогия и криминалистическое оружиеведение – не просто имеют множество точек соприкосновения: они есть учения взаимопроникающие, а при дальнейшем осмыслении этого вопроса может оказаться, что, по сути, они являются двумя сторонами одного и того же учения. Во всяком случае, очень сложно разграничить оружие, как элемент криминалистической характеристики преступления и оружие, как элемент уголовно-правовой и криминологической характеристики, а при предметном, последовательном и целенаправленном изучении общего предмета, границы упомянутых характеристик начинают расплываться. Впрочем, углубленное рассмотрение этого интересного вопроса выходит за пределы задач данной работы.
