Дом казался ей чужим и одиноким. Это чувство лишь усиливалось после захода солнца.

В первую ночь здесь Эмили едва не умерла от страха, когда услышала звонок мобильного. Она поспешила взять трубку и услышала знакомый голос:

— Еще не в постели? Эмили старалась унять дрожь.

— Кто это? — спросила она, сама не зная зачем.

— Очень смешно. У тебя так много любовников, что ты путаешь одного с другим?

Любовников. Слезы облегчения выступили на глазах.

— Хотелось бы!

— И не мечтай. — (О, его «эго», похоже, уже оправилось). — Как поживаешь? Тебе, наверное, грустно и одиноко.

Итан попал в точку.

— Я спала, — соврала Эмили.

— Значит, все-таки в постели. Что на тебе надето?

Эмили почувствовала, как напряглись соски под шелковой сорочкой. Он знал, что она любила такие вещички.

— Фланелевая пижама.

— Лгунья. Не хочешь спросить, что сейчас на мне?

Итан предпочитал спать голым.

— Нет. Где ты?

— Мне пришлось вернуться на объект. Ты еще не передумала переехать ко мне?

— Нет. Может, ты передумал?

Тишина.

— Спокойной ночи, Эмили.

— Спокойной ночи, Итан.

Он звонил ей и в следующие две ночи. И каждый раз их разговоры заканчивались одним и тем же. До его возвращения оставалось еще пара дней, и Эмили обнаружила, что с нетерпением ждет очередного ночного разговора. Эти беседы возбуждали ее не меньше секса.

Она сама не ожидала обнаружить в себе столько сексуальности, но ужасно скучала по физической близости с Итаном. Не одну ночь ее мучили эротические фантазии, где главные роли были отданы одним и тем же актерам — ей и Итану.

Эмили вернулась с работы пораньше: ей должны были привезти новую кухню. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что к ней приехал Питер на своем желтом седане.

— Надеюсь, ты не уволил Джефа, — улыбнулась девушка, пробираясь через дебри коробок, которые, как она надеялась, будут убраны по окончании работ.

— Он у костоправа. Защемление позвоночного диска, — объявил Питер. — А я вот решил заехать, посмотреть, как у тебя дела.

Эмили показала ему дом и угостила чашкой чая. Они немного поболтали, а потом Питер засобирался домой. Эмили проводила его к машине.

— Я не исключил тебя из завещания, кстати. И не сделаю этого!

Эмили укоризненно взглянула на старика.

— Питер!

— Знаю, знаю, ты мне не внучка. Но зато я люблю тебя, как родную. Если беспокоишься о мальчиках, не нужно. Оба рады, что я так поступил. Они считают, что ты это заслужила после того, через что я заставил тебя пройти. Андерсон уже создал трастовый фонд для моей настоящей внучки, кем бы она ни оказалась. И знай, я не исключил тебя из завещания не потому, что хочу расплатиться или откупиться. Просто я счастлив думать, что у тебя останется что-то от меня. Ты же хочешь, чтобы я умер счастливым?

— Я не хочу, чтобы ты вообще умирал.

— Тогда не спорь со мной, мне это вредно. — Питер оглянулся на дом, где копошились рабочие. — Да, никто, кроме ребят Итана, не делает эту работу быстрее и лучше. Видишь вон того толстячка на крыше? Он с Итаном с тех пор, как племянник строил свой первый дом.

— Это люди Итана? Но они из компании «Джакад констракшн». Я думала, их наняла страховая компания…

Питер удивленно вскинул брови.

— Мне казалось, ты знаешь, что «Джакад» — одна из дочерних компаний Итана. Такие специалисты не по карману ни одной страховой компании.

Эмили смутилась:

— То есть Итан…

— Ты сама говорила со своим страховщиком?

— Нет. Итан сказал… сказал, что все уладил.

Питер кивнул.

— Он так и сделал.

— Но… не понимаю, почему он так поступил?

— Хороший вопрос. Спроси его, когда в следующий раз встретишься с ним.

С этими словами Питер сел за руль, попрощался, завел мотор и был таков.

А Эмили дождалась, пока строитель, на которого он указал ей, спустится с крыши, и выяснила, что действительно Итан Вест нанял их, а все счета отправляются в оффшорную компанию, которая занимается инвестированием объектов Итана.

Ложась спать, Эмили заставила себя выключить мобильник, но всю ночь ворочалась, борясь с желанием включить его снова. Она раз за разом прокручивала в голове события прошлых недель. Не ее ли сомнения и неуверенность помешали ей разглядеть Итана и принять его таким, какой он есть? Ища совершенства, она сама была далека от него.

Придя к определенному выводу, девушке удалось наконец заснуть.

Рано утром она позвонила Дилану и спросила, есть ли у него все еще ключи от дома Итана.

Эмили с трудом удалось отговорить Дилана стать частью ее плана и внести в него свои безумные идеи. Встретившись с Диланом на берегу, чтобы забрать ключи, она убедила его не следовать за ней на паром в сторону Вайеке.

Дилан вырядился в плащ с поднятым воротником и шляпу. Он достал из кармана записку с указанием адреса и кода от сигнализации.

— Съешь ее, когда запомнишь цифры, — с заговорщицким видом оглядываясь по сторонам, сказал он. — Я намазал записку мармеладом, чтобы легче прошла в горло.

Эмили лизнула бумагу и почувствовала вкус грейпфрута. Дилан явно писал адрес за завтраком.

— Значит, это не исчезающие чернила? — подхватила его настроение девушка.

Дилан усмехнулся:

— У меня лимоны кончились.

Эмили убрала записку в кармашек зеленого летнего платья.

— Спасибо, — улыбнулась она и помахала Дилану с парома.

К счастью, указания оказались верны, а не запутаны, как ожидала Эмили, судя по костюму сыщика, в который облачился Дилан.

В жилище Итана витал приятный аромат роз, как будто дом ждал ее появления в своих стенах. Эмили оставила сандалии у двери и, сосредоточившись на своей миссии, приметила место над мраморным камином под картиной какого-то мариниста.

— Что ты делаешь?

Эмили подпрыгнула от неожиданности, успев на лету подхватить небольшой стакан, который едва не выскользнул у нее из рук.

— О боже, Ты напугал меня до смерти! — воскликнула девушка, проверяя стакан на наличие трещин и других повреждений. — Не могу поверить, что он чуть не упал!

Итана удивил ее обвинительный тон.

— В чем дело?

— Бокал дыни. — Она заботливо поставила вещицу на камин.

— Он довольно маленький, чтобы вместить дыню.

— Этот бокал называется так, потому что на нем используется особый рисунок. Кстати, это очень ценная вещь.

— Неужели? Такой небольшой стаканчик? И сколько он стоит?

Эмили назвала цену, все еще дрожа от страха. Итан повнимательнее присмотрелся к вещице.

— Так много?

Девушка старалась успокоить свое бешено колотящееся сердце, чувствуя прилив удовлетворения от его изумления.

— Да, это очень редкая вещь. Фарфор пятнадцатого века. Бокал принадлежал вдовствующей королеве, которая подарила его влиятельному британскому подданному, жившему в Китае в начале двадцатого века. Мой дедушка купил его больше тридцати лет назад на закрытом аукционе. Это самое ценное его приобретение, — с гордостью объявила Эмили.

— Погоди минутку! Хочешь сказать, эта вещь все время была у тебя? Я думал, ты на грани банкротства.

Эмили не сразу сообразила, на что намекает Итан. Потом ее глаза широко раскрылись от шокирующего осознания его слов.

— Но я не могла выставить его на торги! Это была радость и гордость дедушки. Он называл его «своим единственным сокровищем». Бокал действительно бесценен. И я бы никогда не продала эту вещь. Это моя история, мое наследие…

Последовала пауза.

— Тогда что этот бокал делает на моем камине? Эмили неожиданно поняла, что все ее планы провалились.

— Я… я… а что ты делаешь дома, кстати?

— У меня осталось одно личное дело в городе. А ты, значит, снова принялась за старое, да, Эмили? Проникаешь в чужие дома?

Девушка смущенно покраснела, нервничая все больше с каждой минутой.

— Н-нет… я н-не… я хотела подарить тебе бокал дыни. Поэтому уговорила Дилана дать мне ключи. Хотела сделать тебе сюрприз. Я знала, что ты поймешь, от кого он. И этот бокал идеально вписывается в интерьер этой комнаты.