К алтарю ее должен был вести мистер Поркинз, и Кэрри радовалась этому обстоятельству. Поркинзы были старинными друзьями их семьи.

Вечером она разгладила и повесила свадебное платье, а на пустующей кровати матери разложила красивый венок из флердоранжа с маленькой вуалью. Ее подружки, внучки мистера и миссис Поркинз, тоже сшили платья из «лакте» с вышивкой, только розового цвета.

Казалось, все шло по плану, несмотря на поспешность, с которой были сделаны эти приготовления. Прием должен был состояться во дворе особняка, и все работники фабрики были приглашены наряду с персонально приглашенными гостями.

Без сомнения, подумала Кэрри, если у тебя есть деньги и определенное положение, можно сдвинуть горы.

Кэрри повернулась на бок и попыталась расслабиться. Она постоянно твердила себе, что завтра день ее свадьбы, что она выходит замуж и станет замужней женщиной, миссис Кэролайн Джеффри Барлет, но все равно это казалось ей каким-то нереальным. Только бы все прошло хорошо.

Мысли о женихе будили в ней противоречивые чувства. Она с замиранием сердца думала о его объятиях и поцелуях, о том, как они будут принадлежать друг другу, но с печалью и болью вспоминала вдруг о резких словах, которыми Джеффри часто разрушал радость их встреч. Кэрри снова заворочалась на постели. После такой бессонной ночи она будет выглядеть просто ужасно.

Под утро она все же уснула. Ее разбудил солнечный луч, который пробрался ей под веки, словно желая напомнить, что сегодня день ее свадьбы и пора вставать. Итак, подумала Кэрри, окончательно проснувшись, сегодня я выхожу замуж за Джеффри Барлета.

Утро было заполнено разными приятными хлопотами, начиная от посещения парикмахерского салона и заканчивая разглядыванием подарков. Кэрри уже начало казаться, что она все еще спит и ей это снится.

Сразу после ланча приехала миссис Поркинз.

— Я подумала, что тебе понадобится моя помощь, чтобы одеться, дорогая, раз уж твоя мама не может присутствовать, — сказала она.

— О, благодарю вас, миссис Поркинз. Это так мило с вашей стороны. Я беспокоилась, что не смогу сама справиться с застежкой на платье. Она очень сложная.

Кэрри приняла душ, и миссис Поркинз помогла ей осторожно надеть платье, чтобы не испортить прическу. Когда с застежкой было покончено, пожилая дама отступила в сторону, разглядывая невесту со всех сторон.

— Ты выглядишь просто потрясающе, девочка! Какое платье! Какая изумительная ткань! А вышивка просто чудо. В жизни не видела ничего подобного. А твой жених тоже очень красивый и видный мужчина. Вы будете замечательно смотреться. Держу пари, вас назовут самой красивой парой года.

Кэрри очень сомневалась в этом, но все равно ей были приятны комплименты. От удовольствия щеки у нее порозовели, и этот естественный румянец как нельзя лучше красил ее. Она критическим взором оглядела себя в зеркале и признала, что выглядит в самом деле очень привлекательно. Разумеется, главная заслуга в этом принадлежит восхитительному платью.

— Моя дорогая, ты настоящая красавица! — ворковала миссис Поркинз, помогая ей прикрепить фату. — У этого мужчины глаз-алмаз. Он знал, что делает, когда предложил тебе выйти за него замуж. А сегодня он снова влюбится в тебя, едва только увидит, попомни мое слово.

Ах если бы это действительно было так, с грустью подумала Кэрри. Тогда все было бы просто великолепно и она была бы самой счастливой женщиной на свете.

Волнение оживило ее лицо, платье поблескивало, вспыхивая серебристыми, золотистыми и бриллиантовыми искрами в свете люстр и свечей, и Кэролайн являла собой образец счастливой невесты, когда медленно и торжественно, под звуки свадебной музыки, шла рука об руку с мистером Поркинзом по проходу старинной городской церкви.

Людей присутствовало великое множество. Кэрри никогда не думала, что желающих посмотреть на ее свадьбу будет так много. Всем хотелось поглазеть на бракосочетание нового владельца поместья и дочери покойного лорда, бывшего владельца. Церковь была убрана цветами, орган торжественно играл «Вот идет невеста», но Кэрри едва замечала все это, идя навстречу Джеффри.

Он обернулся при ее приближении. Их глаза встретились, и восхищенная, одобрительная улыбка осветила его лицо. В его серебристых глазах она прочла удовольствие и гордость.

Кэрри остановилась рядом с ним, и преподобный отец Бейзил начал церемонию.

Все дальнейшее показалось сном — клятвы, гимн, поздравления, и вот она уже выходит под руку с Джеффри из дверей церкви в солнечный августовский день и попадает под нацеленные огоньки видеокамер и вспышки фотоаппаратов.

Ее снимали во всех ракурсах: с женихом, с подружками, как она принимает поздравления, как бросает букет, пока Кэрри окончательно не смутилась.

Джеффри взял ее под руку и повел к белому лимузину под дождем из риса и конфетти.

— Как много репортеров, — выдохнула она, когда они сели и машина медленно тронулась.

— Этого следовало ожидать, — отозвался Джеффри. — Для них это такой лакомый кусочек, который еще долго можно будет обсасывать во всех средствах массовой информации. Но нам пора на прием.

— Ты не забыл, что мы сначала собирались заехать к маме в клинику?

— Конечно нет, дорогая. — Он ободряюще погладил ее плечо. — Ты ведь предупредила медперсонал?

— Да. Они уже ждут нас.

Миссис Медоуз взяла каждого из них за руку, и на глаза у нее навернулись слезы.

— Простите, что я плачу, — пробормотала она, но это от радости.

— Все будет хорошо. Очень скоро вы выпишитесь из больницы и вернетесь в поместье. Ваши комнаты уже почти готовы, — сказал Джеффри.

— Как замечательно! Вы, кажется, говорили, что зимой я смогу отправиться в Италию, Джеффри? Думаю, мягкий климат Италии окажет самое благоприятное воздействие на мое здоровье.

— Без сомнения. Отправитесь в любое время, когда пожелаете. Скажите только когда, и я все устрою. — Джеффри наклонился и поцеловал Абигайль перед уходом.

Когда Кэрри наклонилась, чтобы обнять и поцеловать мать, та прошептала:

— Ты выглядишь такой сияющей, Кэролайн. Ведь правда Джеффри?

— Несомненно, — подтвердил он с готовностью, но в его тоне Кэрри услышала легкую насмешку.

Прием по случаю бракосочетания казался бесконечным, но было довольно весело. В конце концов Кэрри стало казаться, что она уже много часов стоит рядом с Джеффри и принимает поздравления от многочисленных гостей.

Словно заводная игрушка, Кэрри благодарила людей за подарки, за то, что они пришли, за их добрые пожелания. Она уже начинала привыкать к тому, что окружающие называют ее миссис Барлет.

Наконец прием подошел к концу, гости стали расходиться. Наконец они остались с Джеффри вдвоем. И только тут до ее сознания дошло, что она стала его женой навсегда.

— Тебе нужно съездить за чем-нибудь в коттедж? — спросил он.

— Да, мне нужно забрать кое-что из личных вещей.

— Я отвезу тебя.

Джеффри подождал в машине, пока она сходила в коттедж и забрала несколько своих вещей.

Когда они снова подъехали к Медоуз-мэнору, Джеффри остановил машину перед парадным входом и с улыбкой повернулся к ней.

— Ну вот, миссис Барлет, мы и дома!

Слегка нервничая, Кэрри улыбнулась в ответ, а Джеффри выскочил из машины, обежал вокруг и, едва она успела выйти, подхватил ее на руки.

— Говорят, вносить новобрачную в дом на руках хорошая примета.

— Ты же не веришь во всю эту сентиментальную чепуху, — поддразнила она его.

— Но почему же, — усмехнулся он, — кое во что верю.

Всем своим телом, каждой клеточкой Кэрри ощущала силу его рук, мускулы груди под темным смокингом. Его теплое дыхание согревало ей щеку, пока он поднимался по каменным ступеням и переступал порог.

Он держал ее в своих объятиях крепко, но нежно, потом очень бережно поставил на ноги, сопроводив этот жест легким поцелуем, наполненным обещанием.

Кэрри вдруг охватил озноб, и она осознала, что это вовсе не от прохладного вечернего воздуха, а от возбуждения.