Сью деланно безмятежным тоном произнесла:

— А что это будет?

— Скорее, поздний обед.

Глаза Сью широко раскрылись.

— Ничего себе! Сколько сейчас времени?

— Почти девять.

— Ты хочешь сказать, что мы... Я хочу сказать...

Дик взглядом остановил ее смущенный лепет:

— Да. Мы провели в постели почти четыре часа. Ты не проголодалась?

Сью с несчастным видом посмотрела на него.

— Не в том смысле. Вот если бы ты вернулся в постель... Мне здесь так одиноко.

Дик помедлил с ответом. Он подошел к окну, взглянул в темное небо, затем задернул бархатные шторы.

— Может, вначале поедим? — предложил он.

Если бы Дик не был так мрачен, Сью обязательно пошутила бы на тему о приговоренном к казни и его последнем ужине.

Ей стало страшно. Сью пугало как холодное, отчужденное лицо Ричарда, так и то, что он старается держаться от нее подальше. Однако она понимала, что должна терпеть. Если Дик теперь жалеет о том, что занимался с ней любовью, то тут уж ничем не поможешь. Коли он решил, неважно, по каким причинам, что она — не та женщина, с которой он хотел бы продолжать отношения, нужно смириться. Смириться с благодарностью. Тогда в будущем в его памяти — если он вообще будет это вспоминать — останется ее спокойное достоинство, а не то, как она откровенно предложила заняться любовью, страстной и необузданной!

Закусив губу, Сью недоумевала, как ей хватило смелости предложить такое!

— Что тебе положить? — спросил Дик так вежливо, будто они едва знакомы.

Сью подавила желание закричать и очень спокойно сказала:

— Сандвич, пожалуйста.

— Прошу. — Он положил по сандвичу на две тарелки, одну протянул Сью. Тарелка была очень красивая — китайского фарфора, густого зеленого цвета с орнаментом из ландышей. Раньше Сью ее не видела.

— Где ты нашел это? — спросила она, принимая тарелку. — Может, принес из дома Руперта? — И тут же сама почувствовала, как глупо прозвучал ее вопрос.

Дик, по-видимому, передумал есть сандвич, так как тут же поставил свою тарелку, словно обжегся.

— Нет, я не ходил к Руперту. Тарелки стояли здесь, — медленно проговорил он. — В китайском буфете.

— В китайском буфете? — недоуменно наморщила носик Сью. — А где это? В этом доме?

Дик кивнул:

— Отсюда прямо по коридору, который ведет в кладовку. Там сразу за дверью...

Сью поняла, о какой части дома он говорит — о подвале, который похож на подземелье из фильма ужасов. Она сама всего один раз спускалась туда — и ненадолго. Там было темно, сыро и так мрачно, что по коже бежали мурашки.

— Никогда не замечала, — рассеянно сказала Сью, с вожделением разглядывая сандвич. Тут ей в голову пришла одна мысль: — Почему ты лучше знаешь мой дом, чем я сама? — полушутливо спросила она.

Последовало долгое молчание, но не то теплое молчание, в котором уютно чувствуют себя любящие люди. Нет, это была напряженная, неловкая пауза, которая казалась еще более зловещей из-за отчуждения, написанного на лице мужчины.

— Ты хочешь мне что-то сказать, да? — Сью со стуком поставила тарелку на столик и попыталась унять дрожь.

На этот раз пауза длилась меньше.

— Да, хочу, — хмуро сказал он. — Пора тебе все узнать.

Сью стало страшно от того, что стена между ними становилась с каждой секундой все выше и выше. Она с мольбой протянула руки.

— Не надо, Дик. Не сейчас.

Страх лишал ее сил. Сью боялась: вдруг то, что собирается сказать Дик, кардинально изменит их отношения. Кроме того, ее смущало, что он собирается сделать какое-то серьезное признание, а она совсем раздета! Поправляя свои спутанные темные кудри, Сью постаралась, чтобы несколько прядей упали на грудь.

— Можешь сказать все одной фразой, Дик?

Он устало покачал головой.

— Нет.

— Тогда мне нужно вначале одеться.

— Да, конечно. Возьми. — Дик поднял с пола ее чулки, трусики и бюстгальтер и протянул этот комок кружева и атласа девушке. Но Сью отрицательно покачала головой — ей понадобилась вся сила воли, чтобы подавить нахлынувшие воспоминания. Надо надеть что-нибудь чистое и свежее, что-нибудь, что не напоминало бы о часах, проведенных в постели с Ричардом Макхэтти.

— Я надену джинсы, — сказала она. — И еще мне нужно в душ...

— Нет! — Его ответ прозвучал жестко.

— Нет?

Он что, действительно сказал «нет»? Сью с ледяным видом подняла брови и заявила:

— То, что я была с тобой в постели, Ричард, еще не значит, что я — твоя собственность, которой можно распоряжаться.

— Перестань говорить глупости, — фыркнул он.

— А ты постарайся держаться повежливее. Ты не можешь запретить мне принять душ, да еще в моем собственном доме! — насмешливо прибавила она. — Подожди здесь, я скоро вернусь.

— Ты надолго?

— Насколько понадобится, — спокойно ответила Сью.

Она твердым шагом прошла по коридору в свою спальню, но приятные зеленые и персиковые тона этой комнаты сейчас не возымели своего обычного успокаивающего действия. Ей не понадобилось много времени — она не могла долго выносить эту агонию напряженного ожидания. А по выражению лица Дика Сью поняла, что ей предстоит узнать горькую правду.

Поэтому она быстро приняла душ, ей сразу же стало намного лучше. Затем надела черные брюки и шерстяной черный свитер, расчесала волосы и забрала их заколкой. Она бросила быстрый взгляд в зеркало, и на фоне черного свитера собственное лицо показалось ей очень бледным. Может статься, выбрать траурный цвет одежды ей подсказала интуиция? — мрачно спрашивала себя Сью.

Когда она вернулась к Дику, он все еще стоял на том же месте, в той же позе, его словно колдовством превратили в статую. Сью сделала глубокий вдох и задала вопрос, который репетировала еще под душем:

— Ты собираешься сказать мне, что ты женат, Дик?

— Женат?! — Казалось, в первое мгновение он был поражен, но потом рассмеялся коротким невеселым смехом. Сью даже сказала бы — злым смехом.

— Нет, я не женат, — хрипло сказал он, подошел к столу, куда переставил поднос, налил чаю в две чашки и протянул одну Сью.

Она отрицательно покачала головой.

— Не хочу.

— Думаю, лучше все же выпить.

Глаза Сью сверкнули.

— Я не хочу, — упрямо повторила она.

Дик некоторое время смотрел ей в глаза, затем кивнул и устроился со своей чашкой на подоконнике. Однако Сью заметила, что к чаю он не прикоснулся.

— Откуда тебе так знаком этот дом? — спокойно спросила она и тут припомнила еще несколько странностей. — И ты уже видел и подсвечники на камине, и большую вазу, и китайский фарфор в кладовой. Ты был знаком с Мэттью Филдсом?

— Скорее, много о нем слышал, — ответил Дик. — А встречались мы всего несколько раз.

— И?..

— Он был любовником моей сестры.

Сью в замешательстве пыталась вспомнить имя сестры Ричарда — тогда, в «Максиме», он упоминал его и с любовью говорил о том, что сестра воспитала его после смерти родителей. И о том, что она пожертвовала учебой в университете, чтобы содержать маленького брата.

— Джессика? — вспомнила Сью.

— Вот именно. У нее и Мэттью был роман, который длился почти пятнадцать лет.

Пятнадцать лет? — удивилась про себя Сью.

— Какие у них были отношения?

Дик пожал плечами.

— Наверное, это было похоже на любой другой долгий роман. Джессика преуспела в бизнесе и потому независима — много путешествует. Мэттью, кстати, был таким же. У нее квартира в Лондоне, купленная Филдсом.

— Но Джессике этого мало?

Губы Дика сердито поджались. Во взгляде появилось стальное выражение.

— А почему бы ей и не рассчитывать на большее? Этот дом составлял значительную часть состояния Мэттью. А он и моя сестра пятнадцать лет были вместе.

— Тогда почему они не поженились?

— Мэттью не хотел. Без объяснения причин. Во всяком случае, свое решение он никак не обосновывал. Говорил, что они и так счастливы, — зачем что-то менять? Он придерживался философии: «Зачем чинить, если не сломано?»