— Лаура, поверь мне! Я думал об этом. Смысл моего сна ясен. Меня следует опасаться! У меня ужасный нрав.

«Я не верю в это!» — чуть не крикнула Лаура. Однако она уже знала по опыту, что он действительно вспыльчив. Не желая мешать его мыслям своими рассуждениями, она ждала.

— Это сон про меня, — продолжил он спустя момент. — Я считаю его предостережением. Лет в семнадцать я был почти неконтролируемым. Я ударил плетью Стефано, застав его однажды за тем, как он приставал к служанке. У него до сих пор остался шрам, ты, наверное, заметила.

У Лауры защемило сердце от жалости к нему.

— Я заметила, — ответила она. — Стефано получил по заслугам. А как насчет несчастного случая с твоей прежней любовницей?..

— Тогда вышла из себя она… пыталась убить нас обоих. Но довел ее до этого я. Никакого серьезного чувства у меня к ней не было. Наша помолвка была делом рук моего отца. Я ее не любил, ревновал безумно. Я узнал, что Стефано соблазнил ее, уже после нашей помолвки и объявил, что разрываю с ней отношения. Костерил ее на чем свет стоит и угрожал опозорить перед священником и родными…

Для Лауры вспышки гневливости, о которых он рассказывал, казались вполне оправданными. Любой на его месте повел бы себя точно так же. Насколько она знала, в возрасте тридцати лет Энцо был назначен одним из руководителей важной промышленной компании. Навряд ли на таком посту удержался бы человек вспыльчивый и несдержанный.

— Что было, то прошло, — возразила она, стараясь говорить убедительно. — Ты уже не тот, каким был тогда. Я не думаю…

Вздохнув, он отмахнулся от ее аргументов как от беспочвенных.

— Мой норов притаился во мне, как зверь, — сказал он, — и выжидает момент, когда я дам ему волю. Пребывая в мрачном настроении, я ощущаю, как он словно рвется с поводка. До сих пор я всегда почему-то накидывался на Стефано. Но где гарантия, что в запальчивости я не обрушусь и на кого-нибудь другого? После той злополучной помолвки я уже не позволял себе увлечься всерьез. Хотя можешь не сомневаться, что меня одолевают те же желания, что и любого нормального мужчину.

Забыв на время о сопернице с озера, Лаура поцеловала его в щеку.

— Саго, в этом я абсолютно уверена, — прошептала она.

Их губы моментально сблизились. Его поцелуй был возбуждающим и долгим, проникающим в самую душу. На большее в эту ночь Лаура решила не надеяться. Спустя момент Энцо положил ее голову себе на плечо, подтвердив правильность ее вывода.

— Окажи мне услугу, — сказал он мягко, — не говори никому о том, что я рассказал тебе. Пусть мои ночные кошмары останутся тайной. А то Стефано поднимет меня на смех. И я не хочу потерять уважение бабушки.

Как бы там ни было, но остаток ночи они провели в кровати Энцо. У Лауры голова пошла кругом от его откровений и от его поразительной ранимости; заснуть ей удалось только в четыре часа, да и то с трудом. В семь ее разбудил шум воды, льющейся в душе. «Пожалуй, и мне пора принять душ и одеться, — подумала она, с неохотой покидая теплую кровать, где ей было так хорошо. — Не хочу навязывать ему свою близость, пока он к этому не готов. Нам надо о многом подумать».

Завтрак в обеденной зале походил на спартанский: жареные хлебцы, фрукты и кофе; прислуживал за столом Клаудио Чин — итальянец китайского происхождения. Это было даже хорошо. За завтраком говорили мало, да и ели без аппетита. И потом, уже в автомобиле, всю дорогу до виллы Волья они лишь изредка перекидывались репликами.

Как ни удивительно, но это молчание их не тяготило. Лаура, напротив, ощущала в нем оттенок сообщничества. Энцо был с нею откровенен, и она от него не отвернулась. Более того, она оказала ему поддержку и ответила полным пониманием.

Единственное, чего она не сделала, — это не призналась в своих видениях, связанных, как ей казалось, с событиями, случившимися в другую эпоху и зловредно влияющими на их нынешнюю жизнь. Она боялась, что ее признания запутают Энцо еще больше. И без того накопилось достаточно проблем, без решения которых их хрупкий союз мог оказаться под угрозой.

Когда они свернули на дорогу, ведущую к вилле, Энцо сбавил скорость.

— Дай мне немного времени — обдумать все, что мы сказали друг другу минувшей ночью, — попросил он, отпуская рычаг переключения скоростей, чтобы положить руку на колено Лауры. — Наш главный разговор впереди. А до этого мне самому надо многое привести к общему знаменателю.

Хотя слова Энцо прозвучали как обещания, однако были слишком неопределенными, чтобы внести покой в душу Лауры. «Я не уверена в тебе, — молча возразила ему Лаура. — Но я влюблена, как никогда прежде. И я не знаю, что с этим поделать».

Анна и Паоло собирали цветы в парке, когда автомобиль подкатил к ступеням крыльца. Завидев Лауру, Паоло сразу же побежал навстречу. Он едва дождался, когда она выберется из автомобиля, чтобы повиснуть у нее на шее.

— Мама, мама!.. — радостно закричал он и тут же пожаловался: — Бернардо был здесь, когда тебя не было. Он напугал меня.

Лаура пристально взглянула на Анну.

— Что произошло? — спросила она.

Мать Энцо с сожалением покачала головой.

— Кристина заезжала сюда на несколько часов вчера вечером, — ответила она. — Пока она была здесь, Бернардо поймал в лесу змею. Слава Богу, она оказалась неядовитой! Он подложил ее Паоло в постель.

Лаура пришла в ужас.

— Я не желаю, чтобы он издевался над моим сыном! — воскликнула она.

Пожилая женщина потрепала ее по руке.

— Успокойся. Бернардо перестал быть единственным наследником и злобствует. Я заставила его извиниться. Не думаю, что он вновь решится на такое.

Разозлившись на Кристину, которую считала главной запевалой происшествия, Лаура крепче прижала к себе Паоло. Между тем Энцо задумчиво посмотрел на мальчика.

— Когда это случилось, ты к кому побежал жаловаться? — спросил он.

Паоло глянул на него раскрытыми от удивления глазами.

— К Анне, — прошептал он в ответ. Энцо с удовлетворением кивнул.

— Ты хотел сказать: к бабушке.

«Он хочет, чтобы мы стали единой семьей. Именно поэтому он начал приучать Паоло называть Анну «бабушкой», — думала Лаура как-то утром, спустя несколько дней, очищая апельсин и ожидая, когда ее сын съест хлебец и яйцо всмятку. — Мы здесь уже не чужие. Вилла Волья стала для нас вторым домом».

Кроме Лауры и Паоло за завтраком присутствовала и Анна, спокойно читающая туринскую газету. Энцо с утра уехал в город, и его ожидали только к ночи. Хотя Эмилия и присоединилась к ним на короткое время, чтобы выпить чашку кофе, но сразу же после этого ушла к себе в комнату. Стефано, как обычно, хлопотал по хозяйству. Если не считать Маргариту и Джемму, занятых повседневной работой, больше никого на первом этаже не было.

«Интересно, что сказала бы Анна, если бы я поведала ей о своих умопомрачительных видениях? — размышляла Лаура, вглядываясь поверх бело-голубых кофейных чашек в некогда хорошенькое лицо свекрови. — Если бы я призналась, что вилла показалась мне знакомой, когда Энцо впервые привез меня сюда? Сочла бы за сумасшедшую, если бы услышала мои рассуждения о перевоплощении душ?» Отложив газету, Анна взглянула на нее так, словно прочитала ее мысли.

— Что такое, дорогая? — спросила она. — С той минуты, как ты спустилась к завтраку, я почуяла, что в твоей головке крутятся странные мысли.

Сейчас, когда ей была предоставлена возможность высказаться, Лаура смешалась.

— Ты можешь рассказать мне все, — добавила пожилая женщина. — Я здесь не на первых ролях, зато мне можно довериться.

При всем старании Лаура не смогла уловить ни одной иронической нотки в ее голосе — Анна просто точно констатировала свою жизненную позицию. Она никогда не напрашивалась на откровенность, но ей действительно можно было доверить любую тайну.

К этому времени Паоло наконец разделался с завтраком.

— Можно я пойду на улицу поиграть с самолетом у фонтана, мама? — спросил он.