Кэт улыбнулась его комплименту. Линк был таким молодым, жизнерадостным, добрым. Она импульсивно поцеловала его в щеку.

— Удачи, и попрощайся за меня со всеми, хорошо?

— Обещаю, — польщено ответил Линк.

Ник подождал, пока он не отошел, и злобно спросил:

— Где твои остальные вещи?

— Я оставила чемодан возле лестницы.

— Стой здесь, я принесу.

Кэт наблюдала, как он направился в дом. Что-то в его напряженной позе говорило, что он очень зол, но она не понимала, почему.

Она поняла это на следующий день, когда увидела Франческу Баррингтон, целующую Ника в щеку.

Не то, чтобы она ощутила злость. Скорее, ревность, потому что другая женщина прикасалась к мужчине, который, хотя бы и по деловому договору, принадлежит ей, Кэт. И хотя ревность была низким чувством, Кэт не могла избавиться от нее.

— Вы ведь не возражаете, — сказала Франческа, глядя на Кэт зелеными глазами, в которых светилось удовлетворение. — Мы с Ником старые друзья.

— Я не возражаю, и потом, у Ника так много старых друзей, — намекнула Кэт.

Хотя Франческа не была красавицей, она излучала нечто большее чем красоту. Она вся светилась жизнью, и от этого Кэт чувствовала себя бледной и усталой.

— Я знаю, знаю. Женщин влечет к нему, как пчел к меду. — Франческа посмотрела на Ника. — Вы давно знаете друг друга?

— Шесть лет, — просто ответил Ник. — Как Стен? Я думал, он приедет с тобой.

Позади них Роб и пилот выносили чемоданы из вертолета.

Франческа изумилась:

— Шесть лет! Вы, должно быть, были совсем девочкой, Кэти!

Ник представил ее как Кэтрин. Она ненавидела имя Кэти. Но и подумать не могла о том, чтобы Франческа называла ее Кэт. Только Ник звал ее так.

— Мне было восемнадцать, — сказала она спокойно. — И я думала, что знаю о жизни все.

Франческа прищурилась и рассмеялась:

— О, я прекрасно понимаю, — произнесла она, потом бросила взгляд из-под ресниц на Ника. — Папа не смог приехать. Какая-то скучная сделка. Он послал свои извинения и сказал, что встретится с тобой в доках.

Кэт не заметила ни тени смущения на лице Франчески, когда та сообщала это. Она достойная соперница Ника.

— Жаль, — только и ответил Ник. — Пойдем внутрь. Он взял Кэт под руку, и они все направились в сад.

— О господи, как все здесь выросло! — восхитилась Франческа, осматриваясь. — Прошло всего несколько месяцев с того времени, когда я была здесь, но как все изменилось! Наверно, здесь климат лучше, чем в других частях Новой Зеландии или Австралии. И садовник, очевидно, поработал на совесть. — Она вдруг повернулась к Кэт: — Вы случайно не садовник?

— Кэт — бухгалтер, — пояснил Ник мягко. Лицо Франчески вытянулось.

— Разве бухгалтеры не могут быть садовниками? Может, и нет. Знаю, это стоящая профессия, но в ней совершенно неважен имидж. — В ее голосе послышалась скука.

Кэт улыбнулась.

— Да, но в этом наше преимущество. Мы можем изменить мир за считанные часы, и никто этого даже не заметит.

Глаза Франчески расширились, она издала смешок и начала обсуждать последнее падение доллара.

Когда Кэт показала Франческе ее спальню, она мысленно поблагодарила архитектора за то, что комнаты для гостей были расположены в противоположном от ее спальни конце дома.

— Хотите, чтобы кто-нибудь помог распаковать вещи? — спросила Кэт, чувствуя себя усталой. — Ужин будет через час.

Франческа пожала плечами:

— Нет, я знаю, что у Ника нет горничных. Не беспокойся, я сама разберусь. — Она закрыла дверь перед носом Кэт.

Расстроенная таким ответом, Кэт отправилась в свою комнату.

Вчера, когда Ник привез ее сюда, она была почти в отчаянии. Комната, красивей которой она еще не видела. Стены цвета слоновой кости. Мебель в голубых и золотистых тонах. Огромная кровать из какого-то экзотического дерева.

Окна выходили на террасу, отделенную от сада решетками, оплетенными плющом. Там стояли кресла и кушетка, на которых можно было почитать или подремать. Хотя трудно было представить, что такой энергичный человек, как Ник, может позволить себе расслабиться в лучах солнца.

Здесь были две ванные комнаты и две гардеробные. Еще одна дверь вела в гостиную, превращенную теперь в спальню для Ника. Одежда Кэт была развешена в гардеробной, ее книги стояли на полках, элегантный письменный стол был занят ее потрепанными учебниками и ворохом бумаг. Она сама не знала, понимает ли до конца, во что ввязывается.

Ромит, больница и Хуана казались ей сейчас такими далекими. Особенно здесь, в этом роскошном доме, в провинции. Если бы только не Франческа, обладающая деньгами и властью. И не Ник…

Да, жизнь на шумных улицах Окленда была далека от жизни на разоренном войной острове, но детство Ника в бедном пригороде напоминало ей о ребятишках, голодавших на Ромите. Он тоже много пережил.

Так что, хоть он об этом и не подозревал, у них с Хуаной было что-то общее.

Кэт подошла к тумбочке рядом с кроватью и достала из сумочки фотографию малышки. Роскошь комнаты резко контрастировала с больным ребенком и печальным лицом ее слишком рано повзрослевшей тети.

Поставив фото на тумбочку, Кэт сказала вслух:

— Добро пожаловать в хорошую жизнь, мои дорогие!

Освеженная прохладным душем, Кэт обернулась полотенцем и вышла в спальню, чуть не столкнувшись с Ником.

— О! — вскрикнула она, покраснев.

На нем был халат. Но он выглядел в нем божественно. Его плечи казались еще шире, ноги — длиннее, а его глаза… его глаза пожирали ее, завернутую в одно лишь полотенце.

— Прости, я не постучал, — коротко сказал он и прошел в ванную, закрыв за собой дверь.

Вся дрожа, Кэт направилась в гардеробную, решив надеть халат как можно скорее.

Когда он вышел, она уже была благопристойно укрыта голубым платьем без рукавов, длиной до лодыжек. Его низкий вырез открывал грудь, а юбка мягко облегала ноги.

На Нике были безупречно сидящие брюки и обычная рубашка, на тон светлее, чем его глаза, рукава которой были закатаны.

— Я положил на твой счет деньги, — сообщил он. — Ты можешь купить все, что тебе понадобится.

— Спасибо.

— Мы здесь неизбежно будем сталкиваться, — продолжил он со странным выражением лица. Он оглядел ее с ног до головы. Так, словно она была голой. — Слава богу, ты не застенчивая девственница.

С Ником она никогда не чувствовала себя такой. Он обострял все ее чувства. Она ощущала его запах, такой мужской, который действовал на нее подобно допингу.

— Слава богу, — повторила Кэт за ним, жалея, что у нее не нашлось никакого остроумного ответа на его реплику.

— Ты носишь какой-нибудь другой цвет, кроме голубого?

— Что? — изумилась девушка. — Конечно, я ношу те цвета, которые идут к моим волосам!

— Но чаще всего голубой.

Что он хочет сказать?

— Моему отцу это нравилось. Я привыкла к этому цвету. И он идет мне.

— Несомненно. — Он перевел взгляд на ее руку. — Надень кольцо.

— Ах, да, я забыла.

Она ненавидела этот золотой ободок. Но взяла кольцо с тумбочки и надела на палец.

— Проклятье! — сказал Ник, сделав шаг к ней навстречу.

Кэт широко раскрыла глаза.

— Главная цель всего этого плана — убедить Франческу, что мы страстные любовники. Если ты будешь вздрагивать каждый раз, когда я приближаюсь к тебе, ничего не получится!

Он заметил фото на тумбочке.

Ему не нужно было угрожать ей. Кэт прекрасно знала уговор: нет результата — нет денег.

Поэтому, когда он взял ее пальцами за подбородок, она не запротестовала. Но вместо яростного поцелуя, которого она так боялась, он легко прижался губами к ее губам, потом к щекам — нежно, мягко, успокаивающе.

Кэт выдохнула и прижалась к нему. Ник улыбнулся и поцеловал ее в ухо. Его руки обняли ее.

— У тебя такая нежная кожа, — простонал он. — Как белый шелк, гладкий, безупречный…

Ее сердце трепетало в груди. Как ему удается разжечь в ней пламя одним поцелуем? Он знает, как обращаться с женщинами. И она забыла обо всем в его объятиях.