И тут Элис неожиданно для самой себя спросила:

— Детка, скажи, а когда ты занимаешься с Томми, ты… ты вспоминаешь Джона?

Мэри ответила не сразу, словно смотрела в себя и искала правильный ответ, хотя, если быть честной с собой, другого ответа у нее нет.

— Да. — Повернувшись, она поставила кружку с какао на каминную полку и села напротив Элис. — Тетя, мне все напоминает о Джоне, не кривя душой, сказала она. — И как я учу Томми читать и писать, и солнечный свет, и ночное небо… Если честно, я все время о нем думаю.

— Детка, прости меня! — Элис испугалась, что у девочки откроются старые раны. — Я не должна была задавать тебе этот вопрос.

— А я рада, что ты спросила. — Каждый день Мэри убеждала себя, что должна забыть Джона и примириться с тем, что им не суждено быть вместе, но у нее ничего не получалось. — Знаешь, тетя, я думала, что больше никогда никого не буду учить.

— Еще как будешь! — заверила ее та. — Детка, я не стану говорить, как раньше: забудь Джона. Теперь я знаю, что у тебя это вряд ли получится. Но, Бог даст, наступит день, когда ты станешь вспоминать о нем без боли. — Она помолчала и спросила: — Ты мне веришь?

— Верю, — не отводя глаз, ответила Мэри и, взяв кружку, отхлебнула какао. Всем своим существом она была обращена в счастливые воспоминания, и на душе от этого у нее становилось теплее. — Я любила Джона… и сейчас люблю, — прошептала она.

На следующее утро Мэри проснулась ни свет ни заря, надела лучшее платье и, тщательно причесав волосы, еще до завтрака отправилась в церковь.

— Иду-иду! — отозвалась Дороти из кухни, когда в дверь постучали. — И кого же это принесло в такую рань? Вишь ты, как расстучался! Уже иду!

Она распахнула дверь и ахнула.

— Вы?! Что вам угодно?

На пороге стоял Джон Ричардсон! Высокий, широкоплечий, еще красивее, чем прежде…

— Кто там, Дотти? — спросила Элис, спускаясь в холл из спальни.

Увидев, кто это, она онемела. И еще больше удивилась, когда Джон сказал:

— Я хочу видеть Мэри. Пожалуйста, скажите ей, что я приехал.

— Они, видите ли, приехали! — набросилась на него Дотти. — И зачем же это вас сюда принесло? Чтобы наша девочка еще больше страдала?! Лучше уезжайте подобру-поздорову! Мэри не желает вас больше видеть! И мы тоже!

Джон обратился к Элис:

— Вы тоже не хотите меня видеть?

— А с какой стати мне хотеть вас видеть? — ледяным тоном осведомилась та. — Насколько мне известно, вы собираетесь жениться. С чем вас и поздравляю! Равно как и с тем, что вы скоро станете отцом. Не так ли?

Джон потряс головой.

— Нет, все это неправда!

— Как это неправда? — дуэтом спросили Элис и Дороти.

— Прошу вас, позовите Мэри, — сказал Джон. — Нэнси все выдумала. Жениться я не собираюсь. И поздравлять меня не с чем. — Он невесело усмехнулся. — Единственная женщина, которую я хочу видеть своей женой, это Мэри. — Он переводил глаза с Элис на Дороти. — Пожалуйста… скажите ей, что я приехал с ней поговорить.

Дороти и Элис переглянулись. Новость, которая свалилась на них, была лучше, чем они могли ожидать.

Дороти смеялась до слез. У нее не было слов, она только вытирала фартуком слезы. Ее всю трясло от волнения.

Элис была взволнована не меньше, но лучше управляла собой. Теперь она обрела уверенность.

— Пожалуйста, проходите! — пригласила она и посторонилась, пропуская Джона в дом. — Дотти, поставь чайник. Угостим гостя чаем с фруктовым кексом.

Дороти молча отправилась на кухню, а Элис провела Джона в гостиную.

— Я хочу видеть Мэри, — твердил он, стараясь скрыть волнение. — Мисс Браун, я не виню вас за ваши подозрения, особенно после того, как Нэнси так ловко ввела Дотти в заблуждение. — Он стоял посреди гостиной, нервно теребя ладонью волосы. — Вы что, мне не верите? Поймите, ведь Нэнси и меня обманула! Она уверяла, что Мэри не хочет меня видеть! Она все время убеждала меня, что Мэри мной пренебрегает. А Мэри постоянно внушала, что та мне безразлична. Сестра хотела разлучить нас, и ей это удалось! — Джон вышел в холл и, подойдя к лестнице, ведущей к спальням, крикнул: — Мэри!

— Не старайтесь понапрасну, Мэри нет.

Глаза Джона сверкнули.

— Как нет? А где же она тогда? Ради Бога, скажите, где она?

Даже если Элис до сих пор сомневалась в любви Джона к Мэри, то сейчас, увидев на его лице боль и отчаяние, она поверила в истинность его чувств.

— Она скоро придет, — ответила Элис. — Сейчас ей уже намного лучше, но она с трудом оправилась после болезни. — Она помолчала и, заглянув Джону в глаза, сказала: — Джон, вы очень ей нужны. Как никто другой… — Кивнув головой на кресло, Элис предложила: — Сядьте. И расскажите мне все по порядку.

Джон сел в кресло, Элис устроилась на диване и не спускала с него глаз.

— Скажите мне, где Мэри, — попросил Джон. Внешне он казался спокойным, но душа его была в смятении. Он знал, как много Элис значит для Мэри, и всегда ею восхищался. — Прошу вас, скажите, где я могу ее увидеть?

— Потерпите, скоро вы ее увидите. Но сначала я должна убедиться в искренности ваших намерений, — тихо, но твердо ответила Элис. — Я не хочу, чтобы Мэри снова страдала.

У Джона не осталось выбора. От волнения он вскочил и принялся расхаживать по комнате, потом снова сел и поднял на Элис полные муки глаза. Собравшись с мыслями, он рассказал Элис, как по счастливой случайности узнал от таксиста о том, что к ним приезжала Дороти, а потом заставил Нэнси признаться ему во всем.

— Сестра связалась с мужчиной, который использовал ее самым бессовестным образом. Да еще и бил. А она все терпела… Этот негодяй хотел принудить ее стать проституткой. — Джон вздохнул. — Я привез Нэнси домой, и она раскаялась в том, что сотворила. Знаете, мисс Браун, а ведь коттедж, где мы раньше жили, подожгла Нэнси.

— Нэнси? — поразилась Элис. — Зачем?

— Вот и я ее тоже спросил зачем… — Джон снова вздохнул. — Мисс Браун, у нас с отцом есть кое-какие сбережения, и мы возместим вам ущерб.

— Дело не в деньгах!.. — Элис покачала головой. — Если бы вы знали, как тяжело Мэри болела!

— И нуждалась во мне… А я… Я же ничего не знал! — Слезы выступили у него на глазах, и он замолчал, чтобы успокоиться. — Мисс Браун, я должен увидеть Мэри, — сказал он погодя. — Хочу поскорее обнять ее и сказать, как сильно я ее люблю и как она мне нужна.

— Я верю вам, — сказала Элис.

Джон прикрыл глаза и, откинув голову на спинку кресла, глухо повторил:

— Я должен увидеть Мэри.

Чувствуя серьезность его намерений, Элис поднялась и сказала:

— Пойдемте, я отведу вас к ней.

Она быстро оделась и вместе с Джоном вышла из дома.

— Он приехал к тебе, детка. Теперь все будет хорошо, — сказала она, ни к кому не обращаясь.

Отец Гладстоун смотрел на Мэри с сочувствием.

— Судя по тому, что вы мне рассказали, дочь моя, жизнь вас не слишком баловала. Ваши родители оказались не способны любить вас, как это положено родителям… Потом вы их потеряли. Господь послал вам тяжкие испытания. Разлучил вас с молодым человеком, которого вы полюбили. А потом вы подверглись насилию безнравственного и жестокого существа…

Участливый взгляд и мягкий голос отца Гладстоуна проникали прямо в душу Мэри, внося в нее покой. Она вздохнула.

— Я знаю, как вам было тяжело, но вы должны найти в себе силы простить. Если вы всех их не простите, то лишь умножите смятение в своей душе. — Он смотрел на Мэри, на ее красивое лицо, на искренний, по-детски беззащитный взгляд и видел, что она пала духом. — Только когда мы прощаем, мы обретаем силу жить дальше.

— Я понимаю, святой отец. — Мэри была рада, что у нее хватило духу прийти на исповедь. — И я стараюсь оставить все в прошлом. Хочу забыть все неприятное, что было у меня в жизни. — Она помолчала и честно призналась: — Но я не могу забыть Джона. Я понимаю, что должна, особенно теперь, когда у него все так удачно сложилось, но… — Голос ее дрогнул. — Но у меня такое ощущение, что я связана с ним навеки, и я не могу его забыть.