- Мария?! - Она задохнулась, попятилась и села па первый попавшийся стул. - О господи! Как это?..
- С тобой все в порядке? - участливо спросила Мария.
- В порядке? Не знаю... - выдохнула Тамара. - Я, ей-богу... смотрю на тебя, девочка... То есть извините, княгиня... Мария! Я должна говорить «ваша светлость»? - Она что-то бессвязно лопотала, мельтешила, но безжалостно приказала себе взять себя в руки и закончила: - Ну, сейчас ты дашь мне пинка.
Мария сладко улыбнулась.
- Я собиралась.
- Мы все время издевались над тобой... Я так сожалею. Трудно было удержаться, ты представляла такую доступную мишень.
- Кажется, да. Представляла. - С ударением па последнем слове.
Да, подумала Тамара, ты сильно выросла с тех пор, как ушла из «Клейн энд Клейн». Невероятная перемена!
Тамара покусала губы, глубоко вздохнула и смирилась с неизбежным.
- Но твой трюк побил все наши трюки - признала она. - Стоит только посмотреть па тебя. Что ж, полагаю, нет смысла затягивать встречу. К кому ты собираешься обратиться, отказавшись от нас? В «Мастер Эдженси»? Или к Зандевскому?
Мария смотрела на своего давнего врага... вернее, на женщину, которую одно время считала своим главным врагом. Вспомнив их шалости на ее счет, она улыбнулась. Вообще-то это были шутки. Глупости, одним словом. А она была настолько стеснительна, что не видела за ними доброго к себе отношения и убегала, вместо того чтобы смеяться вместе со всеми.
Но теперь они в расчете. Превосходно.
- Я хочу, чтобы «Бонифаче олив ойл» получил наилучшее освещение, - осторожно начала Мария. - Я знаю, что ты, Тамара, всегда с блеском делаешь свое дело. - Она села к столу и раскрыла папку. - Посмотрим, что ты приготовила для меня.
Тамара проглотила ком в горле, улыбнулась, придвинула стул. Мария не сказала «да», но она не сказала и «нет».
- Это ты сделала ту сногсшибательную рекламу?
Мария кивнула.
- Божественно! - Тамара закатила глаза; когда Мария слегка улыбнулась, в той окрепла уверенность в себе. - Мы составим изумительную команду, княгиня!
[1] Дорогая моя (ит.)
[2] Да (ит.)
