Но он может кое-что еще:

- Мария, - шепнул он, держа ее на руках. - Да?

- Никаких обещаний.

- Я знаю.

- Кроме одного. - Антонио нежно поцеловал светлый локон. - Если когда-нибудь тебе потребуется помощь... любая - деньги, совет, - приходи ко мне. Я не откажу. Она посмотрела па него.

- Я не хочу твоих денег, Антонио.

- Просто запомни. Если когда-нибудь тебе понадобится покровитель, я все сделаю, чтобы помочь тебе. Все.

- Ты не обязан искупать вину, - шепнула Мария. - Я иду на это с открытыми глазами. Может, это моя судьба - встретить тебя и спать с тобой до того, как я пойду по жизни дальше.

Спать, подумал он. Звучит грубо и вульгарно. Чувства, которые он надолго запер в себе, мысли о Марии... они парили над заурядностью...

Антонио хотелось поспорить с ней, встряхнуть ее, крикнуть, что она не просто любовница, не просто половинка безвкусной связи, но он не мог найти определения тому, что происходило в эти месяцы между ними.

Она была нужна ему. Он хотел ее так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину.

- Что ты делаешь со мной? - простонал он и поцеловал ее с таким жаром, что сам был поражен.

Ему никогда и никто не был нужен до такой степени. Даже Анна. У них был традиционный брак - породнились две семьи. Да, он ее любил, и, наверное, для какой-то части души эта потеря останется невосполнимой. Но Мария затронула в нем такие струны, которых никогда не касалась Анна. Власть Марии над ним пугала и возбуждала.

Он неистово целовал ее, чтобы отогнать скорбь о том, что у них нет будущего. Она не сопротивлялась и отвечала так же страстно.

Он нащупал молнию на спинке платья, расстегнул, спустил платье с плеч, за ним лифчик. Полные груди влекли к себе, он накрыл их ладонями. Она выгнулась. Как ты прекрасна.

- Ты не обязан это говорить. - Ее глаза сверкнули.

- Я ничего не обязан. Я хотел сказать тебе, как ты хороша, потому что это правда.

Мария улыбнулась, не веря. Обняв его за шею, она смотрела на него застывшими серыми глазами. Он почувствовал, как в его грубые ладони уперлись набухшие соски, символ желания, и медленно погладил ее.

Он хотел се так, словно никогда в жизни не знал женского тела.

Когда он отнес ее на кровать, она дала ему раздеть ее до конца, не противясь и не помогая. Он обхватил пальцами узкие лодыжки и провел руками вверх - по икрам, коленям, бедрам... - потом опять вниз. Повторяя движения, он следил, как расширялись ее глаза, понимал, что она хочет большего. Как и он.

Был момент, когда он задумался: она - его служащая, гость в чужой стране. По разным причинам все еще девственница. Она не передумала найти мужа. Все сходилось к тому, что Антонио - ее кошмар, конец ее мечтаниям.

Даже в последний миг, когда иссякло терпение, он медлил. Давал ей шанс остановить его. Скажи она слово - и он отпустит ее.

Ему бы это очень не понравилось. Но зато не мучили бы угрызения совести. Одно слово.

Он его не дождался.

Мария притянула его к себе. Он был полностью одет, она лежала под ним обнаженная и прекрасная, на матрасе, в доме, где когда-то обитали его предки. Мужчины, отвоевавшие эту землю, победившие греков, посадившие здесь оливы. Мужчины, построившие замки для защиты от сарацин, от вторжения с Севера, а под конец — от феодалов-захватчиков.

Он был воспитан в традициях аристократов-воинов. Это было у него в крови, это было его наследием. Но сегодня князь Антонио Бонифаче беспомощен перед американской девушкой, которая просит у него такую малость. Ей не нужны деньги, титул, имение. В этот момент он мог дать ей только одно - ощущение своего женского естества.

О да, многое он ей уже показал, удовлетворяя ее любопытство. Но теперь не любопытство привело ее в эту кровать. Чувство. Сильное, нежное, возможно, близкое к любви. Она была так доверчива, что он не хотел ее напугать и оставить в памяти что-то другое, кроме восторга.

Он брал ее медленно.

Потерся губами о губы. Поцеловал шею, языком коснулся груди. Когда Мария тихо застонала и обняла его за шею, как бы стараясь удержать, он взял вспухший сосок губами и подразнил его. Она всхлипнула и изогнулась. Он перешел на другую грудь, снедаемый голодом, который кружил голову. Ее руки протиснулись между их телами. Она ласкала его так, как он учил, интуитивно сжала, обострив наслаждение.

Антонио со стоном расслабился. Он выгибался, трепетал и желал, чтобы это никогда не кончалось. Уткнувшись лицом ей в шею, он вдохнул запах нежной кожи и скрипнул зубами, когда по телу прокатилась следующая волна, требовавшая освобождения. В тот же момент у него мелькнула мысль. Предохранение.

Антонио вспомнил, что в бумажнике лежит презерватив. С тех пор как Мария приехала в Италию, он стал носить его с собой. Потому что собирался затащить ее в постель и разумно было подумать о предохранении.

Он откатился, вынул из кармана кожаный бумажник, вынул пакетик, бумажник положил па прикроватный столик. Она с интересом наблюдала.

- Спасибо, что подумал об этом.

Он кивнул, слишком занятый, чтобы разговаривать... Идиот! Он чувствовал себя как школьник, впервые приступающий к этому занятию.

- Давай подержу, - Мария взяла у него из рук колечко.

Антонио срывал с себя одежду и швырял ее на стул, одну вещь за другой. Мямля, мямля, ругал он себя, стараясь собраться и опять укладываясь рядом с ней на кровать. Она с любопытством разглядывала презерватив.

- Хочешь, ты сама это сделаешь?

- Я не знаю как, - призналась она, чуть пожав плечами. У него екнуло сердце.

Он показал. Внутри у него все клокотало.

- Какой ты стал... большой, - хихикнула Мария.

- Никогда не смейся над этим. Боишься, что не подойдет тебе? - Полегче, сказал он себе, хотя в нем звенел каждый нерв. Если он сейчас же не успокоится, то потеряет контроль над собой. А больше всего он не хотел причинить ей боль. Разрушить очарование. - Я обещаю, что твое тело будет вполне совместимо с моим, - мягко сказал Антонио, отводя с ее глаз прядь волос. - Мы подходим друг другу.

У нее был скептический вид, но она подняла руки и погладила его по груди. Новая волна жара пронеслась по телу.

Он склонился над ней. Кончиками пальцев прорисовал уголок между бедер, нежно раздвинул ноги. Под его рукой ее тело расцвело - для него. Она была готова.

Он не хотел, чтобы следующий этап причинил Марии боль, и стал целовать жарче, сильнее, и она тяжело дышала и извивалась под ним, и только тогда он снял печать. Подняв голову, Антонио увидел, что ее глаза сверкают. В них не было признака дискомфорта.

- Дальше будет легче, — прошептал он. - Но если...

- Прошу, не останавливайся! - Она сомкнула ноги вокруг его бедер, открываясь ему.

Войти в нее он желал более всего на свете, чтобы не оставалось сомнений, что он овладел его. Хотя бы на эти несколько минут.

Но ей сейчас нужен не такой любовник.

Он проникал в нее осторожно, понемногу, проверяя. Как корабль, четко и безболезненно прорезающий воды.

Он уже готов был спросить, все ли у нее хорошо, когда Мария рывком притянула его к себе. Ему не оставалось ничего другого, как закрыть глаза и наслаждаться ее горячим, шелковистым телом. Потом ему показалось, что ей неудобно под его весом, он приподнялся на локтях и устремил на нес благодарный взгляд.

- Ну как ты?

- Хорошо, — прожурчал ответ. — Это все? Он засмеялся.

- Нет. - Господи, надеюсь, что нет, подумал ом. - Ты готова идти дальше?

-Да!

Больше они не разговаривали. Он хотел довести ее до пика раньше, чем дойдет сам. Это было почти невозможно, потому что он уже балансировал на грани, как альпинист на кромке скалы.

С этой секунды вся его энергия ушла на то, чтобы им обоим было приятно. Антонио не остановился, когда Мария, задыхаясь, отяжелела.

Когда выкрикнула его имя. Когда задрожала в волне экстаза - уже четвертой, кажется?

Только когда ее глаза приоткрылись, и пальцы вцепились в волосы, и она захлебнулась в изнеможении, он нанес последний удар и позволил себе разрядку.