— Пожалуйста, Уоллас. Не хочу никого лишать возможности подготовиться к встрече со мной.

Бью, был уверен, что в центре будет стоять, дрожа от страха, няня Стоу.

Страшно нервничая в ожидании встречи с Бью Прескоттом, Мэгги еще раз внимательно посмотрела на фотографию, которую вручил ей Вивиан.

— Это мой мальчик Бью. Необузданное дитя.

Губы ее удивленно скривились, когда она услышала эпитет, характеризующий его внука. Фотография была трехлетней давности, сделанная на вечере в честь восьмидесятидвухлетия Вивиана. Красивого высокого парня, умудрившегося придать строгому вечернему костюму столь невероятный стиль, вряд ли можно было назвать ребенком. Хотя в его усмешке сквозило мальчишеское безрассудство, а в глазах плясали чертики.

Зеленые глаза выглядели чрезвычайно привлекательно на загорелом лице, обрамленном светлыми волосами, настолько густыми, что их не удалось пригладить даже для позирования перед фотографом. Однако их взъерошенность придавала парню некоторое очарование, смягчая резкие черты лица и немного тяжеловатую челюсть. У него был красивый рот с хорошо очерченными губами, не слишком полными, но и не тонкими. Он, без сомнения, выглядел красивым, но внешность бывает обманчивой, судить следует не по ней, а по характеру и внутренней настроенности души.

— Приручи его настолько, чтобы отвести к алтарю и сделать отцом твоего ребенка, и тогда «Розовый утес» и все остальное будет принадлежать тебе, Мэгги.

Сколько раз делал ей Вивиан подобные внушения за последние два года? Забавный вызов, как казалось Мэгги, часто повторяющаяся шутка. Она никогда не принимала его слова всерьез.

— Что мне до него? Ты избаловал меня, Вивиан. Я не интересуюсь молодыми людьми. Ни один из них не обладает ни твоей savoire faire, ни обаянием.

— Или просто не пользуется им.

— Может, он не понравится мне, Вивиан, а я не могу выйти замуж за человека, не питая к нему хотя бы симпатии.

— Бью, нравится всем женщинам. — У него всегда был наготове ответ.

— Ну, может, я не понравлюсь ему, — возражала она.

— Что ему может не понравиться в тебе? Когда дело касалось этого вопроса, добродушному подшучиванию приходил конец. Не в ее принципах позволять унижать себя. В прошлом ей пришлось сталкиваться со множеством людей, стремившихся подавить ее чувство собственного достоинства и обращавшихся с ней, как с самым ничтожным существом, и она решительно восстала против. Горькие разочарования научили Мэгги не рассчитывать на симпатию и взаимопонимание.

Неожиданно произошло чудо — весь персонал радушно принял и полюбил ее. Ни в ком из них она не чувствовала зависти или желания «подсидеть». Вивиан представил Мэгги своей няней, и, несмотря на чрезвычайно странное определение ее статуса, все восприняли это, как должное.

Часто обсуждаемая Вивианом идея завлечь «необузданное дитя» и заставить продолжить род Прескоттов также встретила их общее одобрение.

Безумная идея.

Но теперь эта идея перестала казаться такой уж безумной, а скорее налагала на Мэгги большое бремя ответственности.

Девушка покачала головой, ощущая непреодолимую неловкость и испытывая огромный груз ответственности из-за того, что ей предстояло осуществить. Но был долг, и она не могла его не исполнить, так же, как не могла разрушить возложенную на нее надежду и причинить боль людям, которых любила. А еще нельзя подвести Вивиана.

— Тебя не было здесь. Ты не имеешь ни малейшего представления, как все происходило, — обвиняюще обратилась Мэгги к фотографии. — Не следовало тебе так долго скитаться, Бью Прескотт.

Им пришлось все устраивать без него. После безвременной кончины Вивиана все они настолько погрузились в хлопоты, пытаясь организовать похороны наилучшим образом, что у них просто не было времени осознать случившееся. Только после похорон они в полной мере, ощутили боль потери, а затем пришел поверенный и огласил ту часть завещания, которая касалась штата обслуги.

Право на годичное проживание окончательно убедило их, что Вивиана Прескотта нет и «Розовый утес» принадлежит теперь его внуку, которому он не нужен, так как не вписывается в его образ жизни. После оговоренного года наследник может продать собственность или распорядиться ею по своему усмотрению.

Мэгги знала, что, так или иначе, устроится где-то в другом месте. В двадцать восемь лет она еще достаточно молода, чтобы справиться с очередным ударом судьбы, к тому же у нее имелся опыт в поиске работы до встречи с Вивианом Прескоттом. Способность приспосабливаться была ее сильной чертой. Хотя покинуть этот волшебный уголок будет нелегко. И еще тяжелее покинуть людей, подаривших ей ощущение, будто она обрела настоящую семью.

Но, что касалось миссис Фезерфидц, Седжуика, Уолласа и мистера Полли, их мир рушится. Хотя все они оставались молодыми в душе, новые работодатели станут рассматривать их, как людей пенсионного возраста. Если Бью Прескотт решит продать «Розовый утес», куда они пойдут? Что станут делать? Кто возьмет их?

Здесь их дом. Им тяжело разлучиться. Они еще не старые и не хотят, чтобы их выбросили на пенсию, как мусор на свалку. Каждый из них в состоянии проработать еще лет двадцать.

Чувство страха за будущее усугубляло боль от потери.

Неожиданно Седжуик, пользуясь своим давно утвердившимся авторитетом, решился от имени всех высказать мнение. Во взгляде, обращенном к Мэгги, не чувствовалось ни тени робкого сомнения.

— Няня Стоу, только вы можете спасти нас. Я хочу напомнить вам просьбу мистера Вивиана.

Она печально покачала головой:

— Мне ужасно жаль, Седжуик, но не в моей власти...

— Вы обещали ему... в последний вечер перед смертью мистера Вивиана.

— Да. Но мы просто болтали...

— Нет. Он сказал: «Пообещай мне, что ты попытаешься очаровать Бью и выйдешь за него замуж». И вы выпили шампанского, скрепив данное ему обещание.

— Но это была просто шутка, Седжуик.

— О, нет, нет! — закудахтала миссис Фезерфилд. — Мистер Вивиан очень серьезно относился к идее вашего замужества с мистером Бью, няня Стоу. Он говорил об этом много раз... всем нам, — многозначительно добавила она.

— Он всегда относился к вам, как к члену семьи, — напомнил Уоллас. — Он хотел узаконить ваше положение.

Мистер Полли, восхитительный сад которого оказался под угрозой, засомневался:

— Вопрос в том, как соединить вас?

— Той ночью, накануне смерти мистера Вивиана, — несколько напыщенно добавил Седжуик, — вы дали ему обещание, няня Стоу. Никто не может пренебречь обещанием, данным у смертного одра.

— Сделать попытку, Седжуик, — поспешно взмолилась Мэгги. — Я пообещала только попытаться. Нет никакой гарантии, что Бью Прескотт захочет на мне жениться, а может быть, и я не...

— Но вы постараетесь, дорогая, не так ли? — настойчиво допытывалась миссис Фезерфилд. — И у вас есть целый год.

— Будьте уверены, мы вам поможем, — заявил Седжуик.

— Правильно, — согласились все, и их загоревшиеся надеждой глаза, казалось, загнали Мэгги в западню.

Ей хотелось снова и снова повторять, что, то была всего лишь шутка, но для Седжуика, миссис Фезерфилд, Уолласа и мистера Полли на карту поставлено будущее. Их надежды продолжать прежнюю жизнь основывались на желании мистера Вивиана.

Но самое ужасное состояло в их уверенности, что она сможет добиться намеченного — выйти замуж за наследника, родить ему ребенка, и они счастливо заживут в «Розовом утесе». Все высказанные ею сомнения просто отметались. Хуже того... люди, близкие мистеру Вивиану, строили какие-то невероятные планы. Цель, утвердившаяся в их сознании, была настолько ослепительно прекрасной, что они ни о чем другом не хотели думать.

Она говорила им, что сделать попытку еще не означает добиться результата.

Седжуик с достоинством напомнил:

— Няня Стоу, вам известно, что проповедовал мистер Вивиан: необходимо культивировать позитивное отношение к жизни.